"Современная зарубежная фантастика-4". Компиляция. Книги 1-19 (СИ) - Греттон Тесса
Риган быстро прочла письмо Гэлы и неожиданно эмоционально сжала бумагу.
– Она спрашивает, не приходил ли к нам Кайо, и говорит об Элии так, словно она получила от сестры весть! – сказала она. – Что это такое? Почему Элия пишет Гэле, а не мне? Я ведь одна из тех, кто… – Риган повернулась к мужу, протянув письмо.
Коннли взял его и прочитал, поджав губы и приподняв бровь.
– Твоя младшая сестра желает видеть Лира в Аремории? Выступила с неприкрытой угрозой вторжения? Возможно, Гэла пишет это, чтобы вызвать недоверие между тобой и Элией?
– Возможно. – Риган отошла, постукивая длинными пальцами по юбкам. – Но ведь Гэла не играет, упоминая о вторжении в Ареморию. Мы едины в этом вопросе, однако… мне не пришло письмо от Элии. Быть может, именно младшая сестра разобьет мою связь с Гэлой в свою пользу или в пользу ее галантного короля Моримароса.
Коннли улыбнулся:
– Я бы не подумал, что девушка столь двулична. Если же это так, как ты предполагаешь, то мы слишком торопимся и не учитываем ее силу.
Внезапная мысль подстегнула Бана открыть рот для разговора, но он притормозил, как только Риган взглянула на него. Молодой человек быстро опустил взгляд на край ковра, на котором стояла женщина. Несколько камней с ее гладкого бледного платья упали на плетеную шерсть.
– Говори, – произнесла Риган.
У Бана все еще находилось письмо Элии для Риган. Он мог бы передать его, но как же тогда объяснить опоздание с доставкой? Сказать, что он не сообщил о нем, поскольку Риган так напугала Бана, что он забыл об этом, или признать, что Бан хранил верность Моримаросу? Сама такая постановка объяснения потрясла его. Нет, Бан не должен ни в чем признаваться. Пока.
Бан яростно думал, не отводя взгляда от Риган.
– Разве ты не отдала свои письма к графу Дубу для доставки, точно так же, как я и мой отец? Разве Элия не могла использовать графа, чтобы передать свои сообщения? Возможно, это не твоя сестра, предает тебя, а твой дядя.
– Ах! – глаза Риган загорелись искрой. – Он предпочел бы Гэлу, конечно, не имея никакой любви к моему господину.
– Если граф Дуб считает, что Гэла сильнее и лучше для Иннис Лира, – мрачно сказал Коннли, – если он считает, что лучше иметь Астора во главе Иннис Лира, он несомненно стремился бы заслужить его благосклонность. Как мы знаем, граф и я никогда не были друзьями. Хотя казалось, он всегда меня недолюбливал, даже прежде чем я узнал его имя.
Мгновенный толчок возник в сердце Бана: это была радость битвы, трепет от мысли, что складывается ее план.
– Граф Дуб вернулся из Аремории, – сказал Бан. – Я видел его, когда навещал мать. Он хотел, чтобы я занял его сторону. Он сказал, что вместе мы создадим сильную альтернативу Коннли.
Герцог крепко схватил Бана за руку – ту, которую Лис повредил, разыгрывая предательство Рори. Заживающий шрам болел, как свежий синяк. Коннели спросил:
– Почему ты не упомянул об этом, Лис?
– Я отказал ему. – Бан крепко держал изменническую руку, не высвобождал ее. Глаза Коннли были как медь. – Я не хочу сеять раздор, а еще я думал, у него здесь больше нет союзников. Я не политик, мой господин. Просто солдат.
Риган погладила мужа пальцами по подбородку:
– Он нам не вредил.
Коннли выпустил Бана и потянул за его серо-черную рубашку. Кровь бросилась обратно в руку Бана, обещая к утру еще один мощный синяк. Риган заняла место мужа, подозрительно склонившись к Бану.
– Хотя, – нежно сказала дама, приподняв подбородок Бана так, что он встретился с ее бескомпромиссным взглядом. – Что ты написал моей маленькой сестре, Лис Бан?
– Что? – огрызнулся Коннли.
– Он сказал, как я и мой отец. Ты написал Элии, Бан. Теперь скажи мне что.
Кровь бросилась в его лицо, и Бан, опустив ресницы, прошептал свою версию:
– Я сказал ей, что по крайней мере один человек в Иннис Лире все еще любит ее.
Герцог презрительно фыркнул.
«Пусто и холодно, – подумал Бан, – есть ли еще хоть кто-то, кого я еще не предал»?
День спустя, окруженный смехом, серым солнечным светом, разговорами незнакомцев не умевший дружить Бан хмурился и пил пиво. Бан нашел старого Меда и вернул ему одолженную чашку с благодарностью. Прошло несколько минут, прежде чем он смог отмахаться от похвалы и от рассказов, крутящихся вокруг утренних тренировок, а нетерпеливые лица рассказывали легенды о подвигах Лиса в Аремории, которые они слышали: и о захвате нижнего белья, которое он использовал, чтобы унизить врага, и о маскировке и о флаге Диотана. Ах, святые угодники, как жил Бан: спеша и выживая благодаря своему отчаянию и навыкам. Кто-то начал скандировать: «Да здравствует Лис!»
Хмель затуманил его мысли, и Бан почувствовал, что его тянет во многих направлениях. Он клялся Моримаросу из Аремории, потому что этот король уважал его за умения, а не командовал им. Бан любил Элию, но, может быть, любил лишь только воспоминание о ней – теперь он едва знал принцессу. Зато Риган и Коннли напоминали его самого: амбициозные и сильные, понимавшие корни и потребности деревьев! Коннли вчера пытался открыть колодец Эрригала, споря с отцом Бана и доказывая, что это может заставить железо снова свободно петь.
Герцог и его жена никогда не откажутся разговаривать с деревьями, в отличие от Элии. Она выбрала путь отца, найдя утешение в звездах, сама отпустила Бана, никогда не боролась, чтобы остаться на его стороне. Тем не менее, сердце Бана болело при виде близости между Коннли и Риган. Он думал об Элии: ее черных глазах, вспыхивавших от волнения, о магии, ее торжественном шепоте и печальном крике, раздававшемся из ее горла, который услышал Бан в ту ночь у стоячих камней.
Что он еще мог сделать? Для нее, или для Риган, или для бедной магии этого острова, оставленного погружаться в себя, в то время как режущие звезды смотрели вниз.
Моримарос из Аремории не мог помочь ни этим лирским корням, ни сердечной крови острова, не важно, как сильна была его собственная земля.
Что это значило – Элия вернулась домой? А сейчас? Остров сказал об этом Бану, а не кому-то другому, даже не Риган. Еще утром, с момента их интенсивных червечар, Бан разговаривал с деревьями так, словно все их внимание было в другом месте! Его они никогда не выбирали ни первым, ни самым любимым.
Ах, звезды, Бан ощущал беспорядок внутри себя.
Вот почему он не пил. Даже голоса ветра были невнятны. Или, возможно, это был шум грядущего дождя – воздух был полон тумана.
Бан должен вернуться в крепость для укрытия, туда, где Коннели и Риган, скорее всего, уже уютно устроились у горячего очага. Он думал об их узах, их жгучей страсти, и их жесты манили Бана разделить с ними это удовольствие. Его пробил пот, и в опьянении Бан Эрригал представял себе, как идет к ним и дает все, чего они, как казалось, хотели от его тела и духа.
Стыд остановил слишком яркую мечту. Они, скорее всего, отвергнут Бана, если до этого дойдет дело. Засмеют, что он зашел слишком далеко в своем флирте. Они выбирали друг друга, отказываясь от него.
Бан опустил глаза на неровную дорогу. Солома и сухая трава позволили грязи ровно затвердеть, но ему все равно нужно обратить внимание на путь. Шум трактира за его спиной затих, сменившись шумом сельских жителей, спешаших закрыть окна и загнать всех животных в сараи. Бан был отрезан от ряда кузниц, направленных вверх по склону горы. Здесь были в основном небольшие дома из меловой мазни, за исключением каменной звездной часовни, стоящей на краю города, на самой высокой точке перед крутым склоном и дорогой графа, которая вела только к самой крепости.
Бан замедлил шаг, приближаясь к часовне. В детстве он провел много времени в ней – на отцовской земле он тогда появлялся только в свой каждый день рождения. Эрригал требовал присутствия Бана, и Брона привозила его, чтобы Эрригал мог властвовать над звездными пророчествами для его незаконнорожденного сына. Жрецы знали, как подсластить щедрость своего покровителя, подхваливая его: Бан Эрригал родился, чтобы впечатлять мир снизу. Левая рука, сила, стоящая за силой; всегда вторая, почти такая же хорошая. Его представляли в противовес законному Рори.
