Павел Молитвин - Полуденный мир
Мгновение понадобилось Мисаурэни, чтобы осознать цель действий, казавшихся ей бессмысленными, истерическими метаниями смертельно испуганного человека. Еще мгновение потребовалось, чтобы оценить обстановку. Капитан Толеро, распознавший в ней ведьму с помощью последнего изобретения Белых Братьев — ала-браслетов, был незаурядной личностью, но при всех своих талантах спасти бирему не мог. Спасение было лишь на корабле Мага.
— Эй, вы! — крикнула Мисаурэнь во весь голос, схватив Батигар за руку и увлекая её к борту. — На судно напал глег, вызванный Магистром! Шлюпки на воду, если вам дорога жизнь!
— Риф! Мель! Глег! Боги! Спасайся кто может! Бей трусов! Шлюпки на воду!
Крики и пронзительные трели свистков, треск и скрежет заглушили слова ведьмы, и все же Лив расслышала их, а когда миниатюрная девица, перевалившись через фальшборт, бросилась в волны, увлекая за собой ничего не понимающую Батигар, она догадалась и о том, как ведьма надумала спастись из этой гибельной заварухи.
— Фип, Бемс, Номбер! Ко мне! — заорала она, но голос её затерялся в истошных криках, стонах и проклятиях. Нос переваливавшегося с боку на бок корабля взмыл вверх, послышался чудовищный скрип, хруст, грохот, и толпившиеся на корме люди, ломая фальшборт, покатились в море. Какой-то меченосец, падая, сбил девушку с ног, чей-то башмак припечатал её ладонь к палубе, рядом задушенно пискнула Китиана. Чувствуя, что судно наклоняется все больше и она неудержимо сползает в волны, Лив успела ухватить визжавшую Китиану за блузку и, набрав полную грудь воздуха, погрузилась в воду.
Глядя, как один за другим исчезают в волнах матросы «Нортона», как вскидывается и бьется агонизирующий корабль, который как будто подталкивает носом кто-то невидимый, не давая уйти под воду, Чаг стиснула зубы, сжалась в комок, надеясь хоть так удержать рвущийся из глубин её существа крик.
Она не воспринимала всерьез обещание Лагашира призвать на помощь защитника из морских глубин — ей казалось, что, говоря о глеге, любимый хочет её утешить и ободрить и сам не верит своим словам. Он не слишком старался убедить её в том, что сумеет натравить обитавшее в море чудище на бирему, и это как будто подтверждало неверие принцессы, однако теперь уже не могло быть никаких сомнений в том, что Магистр сдержал обещание. Лишь на миг мелькнуло перед глазами Чаг тупое рыло глега, с похожим на бревно костяным наростом. Лишь на мгновение показалось среди вспененных волн аспидно-черное, блестевшее, как полированный металл, тело, но и этого было довольно, чтобы сердце принцессы бешено заколотилось, к горлу подступил комок, и она судорожно вцепилась в замершего, подобно статуе, Лагашира, бормотавшего себе под нос какие-то диковинные слова.
Между тем вопли, доносившиеся с тонущего корабля, становились все отчаяннее.
— Шлюпки! Глег! Тонем! Спасите! — орали обезумевшие от ужаса люди, но чаще всего слышалось имя Барвач — мореходы тоже поняли, кто является виновником катастрофы, однако знание это не только не помогло им, а, казалось, окончательно лишило сил и воли к борьбе.
Впрочем, достаточно было одного взгляда, чтобы понять: ни о какой борьбе не может быть и речи, даже шансов спастись у оставшихся на биреме почти не осталось. Огромное судно, осев на правый борт, быстро погружалось носом в волны. Большая часть меченосцев уже барахталась в воде, группа сохранивших присутствие духа гребцов пыталась под руководством командиров спустить шлюпки, кто-то, окаменев, молился, а остальные бесцельно метались между лавками гребцов верхнего яруса и высоко поднявшейся кормой, оглашая воздух проклятиями и стенаниями.
— Лагашир, все кончено, вели глегу убираться! — клацая зубами, выдавила Чаг, тщетно стараясь заставить себя отвести взгляд от обреченного корабля. Маг не ответил, а корма «Нортона» на три локтя подпрыгнула над волнами.
«Словно норовистая кобыла взбрыкнула», — подумала принцесса и крепче уцепилась за руку Магистра.
— Довольно, позволь им спастись, они не могут причинить нам вреда!
Ответа не последовало, и, заглянув в глаза Лагашира, Чаг отшатнулась, сообразив, что Маг не слышит её. Сознание его слилось с сознанием глега, сейчас он сам был глегом-сокру-шителем, и говорить ему что-либо было бесполезно…
— Принцесса, один из этих, с «Нортона», сказал, что на борту биремы была ваша сестра.
— Какая сестра? — Слова матроса не сразу дошли до Чаг. — Бред! Кто это сказал?
— Бородатый такой, с алебардой, который раньше на «Забияке» командовал.
— Что ты несешь?! Мгал?
— Так вот откуда Белые Братья проведали о живом компасе и кристалле! Говорил я, что надо было их утопить! — воскликнул незаметно подошедший Гельфар.
— Капитан, я не могу дозваться Лагашира… — начала девушка, но тот нетерпеливо прервал ее:
— Принцесса, надо заключить мир с этими рубаками из абордажной команды. Их катапульта подранила-таки «Посланца», и если мы немедленно не заведем пластырь под пробоину, то скоро сами пойдем ко дну.
— Лагашир! О боги, он не слышит меня! Клянусь Небесным Отцом, я что-то плохо соображаю… Где Мгал? Что он говорил о Батигар? Каким образом она оказалась на биреме? Веди меня к нему, — обратилась она к матросу и, заметив нетерпеливый жест Гельфара, поморщилась: — А вы делайте, что считаете нужным! Вы капитан, и вам виднее, как поступать, чтобы не пойти на корм рыбам!
Оставив Магистра, мертвой хваткой вцепившегося в леера, все трое устремились туда, где только что слышался звон оружия и гневные крики, и обнаружили, что бой стих. Сгрудившись, воины с «Нортона» оцепенело наблюдали за агонией биремы. Матросы «Посланца небес», сбившись в кучу в семи-восьми шагах от недавних противников, тоже во все глаза пялились на гибнущее судно.
— Ото! Похоже, тут и без нас уже перемирие! — пробормотал Гельфар и во весь голос крикнул: — Эй, ребята, довольно глазеть по сторонам! У нас в трюме пробоина — глег влезет!! Ежели её не залатаем — придется до берега вплавь добираться, а путь тут неблизкий.
Голос капитана вывел матросов из оцепенения, противники их, очнувшись, тоже схватились за оружие. Казалось, ещё мгновение — и бой разгорится с новой силой.
— Прекратить! Оружие в ножны! Не время нынче сводить счеты! Клянусь Шимберлалом, если «норгонцы» помогут нам и не будут затевать свар, пусть плывут с нами до первого порта и там вдут на все четыре стороны!
— А что, дело! Добро! Делить нам нечего! — зашумели недавние противники, потрясенные видом гибнущей биремы, и кто-то из «норгонцев» отчетливо произнес: — Мы поможем, если ты велишь спустить шлюпку и подобрать наших товарищей. Того и гляди, их глег жрать примется.
