Александр Арбеков - Девушка, которая, якобы, не умела любить
Ах, как виртуозно играл старенький и седенький скрипач. Ах, как мастерски исполнил он отрывок из безумно любимого мною концерта Антонио Вивальди «Времена года». Этот отрывок был конечно же посвящён весне. Я слушал музыку с таким наслаждением, что чуть не заплакал от переполнявших меня чувств и эмоций. А потом скрипач заиграл что-то румыно-венгерское и чрезвычайно бодрое, и мы с Проклом пустились в пляс, дико гикая и пронзительно свистя.
Ах, как чувственно и знойно звучало танго, а затем волнующе и строго поразил наше воображение вальс в исполнении неизвестно откуда взявшегося оркестра. Ах, как трепетно вдыхал я аромат волос какой-то роскошной дамы, которая обещала мне отдаться здесь же и сразу. Ах, как жадно пили мы с нею на брунденшафт трижды и ещё более жадно целовались взасос. При этом прекрасная незнакомка с экстазом сжимала мой трепещущий член и пыталась расстегнуть ширинку на брюках, но у неё это мероприятие почему-то всё никак не получалось.
К этому времени Прокл уже потерял былую форму и лежал, как положено, уткнувшись лицом в салат. Было далеко за полночь. В настежь распахнутое окно врывался пока ещё прохладный, но ароматный воздух апреля. Цыгане, медведь, скрипач и оркестр заметно подустали. Я лежал на полу на коленях у какой-то очередной дамы, отпивал из бутылки «Мадам Клико» и навзрыд плакал, слушая уже в двадцатый раз романс под названием «Утро туманное, утро седое». Исполнители его постоянно менялись, так как сил у всех почти не осталось. Старичок-скрипач и медведь спали, обнявшись. Оркестранты клевали носами. Было грустно и очень покойно.
Ко мне осторожно подошёл метрдотель, или кто-то ещё из обслуживающего персонала.
— Уважаемый гость. Время позднее. Какие у вас дальнейшие планы на сегодняшнюю ночь? И хотелось бы узнать, как у вас обстоят дела с деньгами? — вежливо, но настойчиво поинтересовался мужчина.
— Планы у нас такие, — я достал из внутреннего кармана пиджака пачку долларов и с диким криком лихо взметнул их ввысь.
Все вокруг, даже медведь и скрипач, внезапно проснулись и бросились ловить деньги.
— Так вот. Планы у нас такие. Сейчас я прочитаю моё любимое стихотворение русского поэта Кольцова, потом заслушаю романс «Отцвели уж давно хризантемы в саду», затем последует фейерверк под звук оркестра. Он должен сыграть марш «Прощание славянки». Перед читкой стихотворения, пожалуйста, разбудите моего друга, положите его под холодный душ, ну, конечно, предварительно раздев, а затем разотрите его грубым махровым полотенцем и доставьте к тому месту, где будет произведён салют.
— Будет исполнено!
— Да, и пусть скрипач сейчас и сразу сыграет «Маленькую ночную серенаду» Моцарта, не отходя от медведя. И коньяку мне, самого лучшего.
— Вы уверены?
— Да, полностью уверен, — твёрдо сказал я и вручил представителю администрации пачку долларов. — Это вам на чай.
— Спасибо! — глаза у представителя округлились, а лицо стало пунцовым.
— И ещё…
— Господин! — проблеял представитель. — Мы можем предоставить вам самых лучших наших массажисток.
— Это и баня потом… И ещё.
— Чего изволите ещё?
— Давно мечтаю подняться ввысь и спрыгнуть с парашютом. Это неплохо было бы сделать после салюта. И желательно, чтобы был воздушный шар или аэростат.
— Ваше Превосходительство, но данное Ваше желание осуществить в эту ночь никак не возможно. Завтра, вернее, сегодня, но чуть позже, полёт и прыжок мы Вам организуем. После бани и холодного бассейна. Прыжок с аэростата не гарантирую, но с вертолёта он вполне возможен.
— А в бассейне будет лёд?
— Что?
— Ну, я давно хотел начать заниматься моржеванием.
— Лёд, конечно будет, — горячо заверил представитель. — Сейчас начнём его производить.
— Вы знаете, — я взял мужчину за его яркий и нелепый галстук. — Мне кажется, что этот день таит для меня что-то очень важное, судьбоносное. Будет стёрта в прах моя прежняя жизнь. Чувствую, что ждут меня перемены, которые несут недоумение, горечь, разочарование, потрясение и мрак! А возможно возобладает всё-таки справедливость! И сбудутся мои сокровенные мечтания и потаённые надежды!
— Я Вас понимаю!
— И так! Где наш уважаемый маэстро?!
— Я здесь! — передо мною возник скрипач.
— А где медведь?
— Он не выдержал нервного перенапряжения и, то ли умер, то ли потерял сознание.
— Ладно, пусть отдыхает. Прошу вас, милейший, исполните «Отцвели уж давно хризантемы в саду». И вложите в этот чудесный романс как можно больше чувств и эмоций. Хорошо?
— Постараюсь, — напрягся старичок.
— Кстати, а какая у вас скрипка?
— Скрипка, как скрипка, — вздохнул старичок. — Хорошая, добротная, немецкая. Я ею вполне доволен.
— Вы знаете, завалялась у меня здесь случайно скрипка работы Николо Амати. Я её вам дарю в честь этого прекрасного вечера и вашего исключительного таланта, — я достал из-за спины искомую скрипку.
Старичок побледнел, задрожал и чуть не упал в обморок.
— Берите, берите! Романс о хризантемах следует исполнять только на таких инструментах.
— Извините, Господин, но может быть сей замечательный романс исполнят цыгане? — дрожащим голосом произнёс скрипач. — Всё-таки, гитара есть гитара. Каждому инструменту свой репертуар. А я предложу Вам послушать в моём исполнении Моцарта.
— Хорошая мысль! — улыбнулся я. — Пожалуйста, какой-нибудь концерт. На ваш выбор…
— Хорошо… Скажите, а это действительно скрипка работы самого Николо Амати? — робко спросил старичок.
— Действительно, так оно и есть. Не Страдивари, конечно. Но пойдёт… Ну-ка, возьмите несколько аккордов.
— Я боюсь.
— Да не бойтесь вы ничего! Ну, подумаешь, Амати!? Ну и что такого особенного!?
— Как ничего особенного?!
— Запомните одну простую истину, и вам значительно полегчает.
— Какую?
— Кумиры и мастера были такими же обычными людьми, как и мы все, — вздохнул я. — Люди, как люди… Ели, пукали, страдали запорами и бессонницей, любили и были нелюбимы, метались, плевали в потолок и на всех окружающих, сомневались в мире и в самих себе, обладали манией величия и бились в отчаянии лбами о стены, осознавая свою ничтожность. Короче, играйте, маэстро, пока вам это священное действо позволяет Господь Бог. А может быть, и дьявол…
— Спасибо. Вы меня приободрили!
— Значит так. Диспозиция такова. Сначала цыгане, потом Маэстро с Моцартом, затем салют, потом баня с массажистками и с бассейном. За ними последует затяжной прыжок с парашютом. Если он не удастся, то это и к лучшему! А перед этим всем я прочитаю стихотворение Кольцова, которое как никакое соответствует этому вечеру!
