Аркадий Застырец - Кровь и свет Галагара
Нодаль обернулся и поглядел на сидящего спиною к стене наместника. Выглядел он даже очень неплохо, только уши горели как фогораточьи гребни да правая рука повисла как плеть.
— Объяснять подробно времени нет, — решительно сказал Нодаль. — Поэтому сделаем так. Я остановлю своих, а ты прикажешь твоим сложить оружие. Если, конечно, жизнь тебе дорога.
С этими словами он подтащил Цкул Хина к оконному проему и крикнул громовым голосом:
— Стойте! Остановитесь! Здесь государь Тсаарнии Нодаль и наместник Цкул Хин!
Сражавшиеся внизу замерли и, отступив на несколько шагов друг от друга, подняли лица.
— Тсаарны! Вы победили, вложите оружие в ножны и проявите милосердие к поверженному врагу!
Выкрикнув это, Нодаль ткнул наместника в бок, и тот, набрав воздуху полную грудь, завопил:
— Криане! Сложите оружие! За неповиновение — смерть!
— Молодец, — сказал Нодаль и хлопнул его по плечу. — А теперь можно сесть и все обсудить подробно.
Цкул Хин кивнул и выдавил из себя подобие улыбки. Шум битвы не возобновлялся, и снова выглянув в окно, они убедились, что обе стороны повинуются их распоряжениям. Оба сели, и Нодаль приступил к рассказу о всеобщем примирении в Айзуре. Как вдруг кто-то окликнул его по имени. Нодаль обернулся. В дверном проеме с сияющими лицами стояли Цалпрак и его сыновья. В тот же лум, с трудом протиснувшись между ними, в объятья к Нодалю кинулась живая и невредимая Вац Ниуль. Он бережно обхватил руками и жарко расцеловал ее личико, а она только смеялась сквозь слезы, и оба были не в силах вымолвить хоть словечко.
— С чего это ты вздумал называть себя государем? — с ходу спросил Цалпрак, стараясь придать голосу строгости.
— Я — действительно наследник престола, — рассеянно вымолвил Нодаль и протянул учителю на ладони свою саору. — Смотрите, но только в моих руках.
Все, в том числе и Цкул Хин, чье поведение резко переменилось в сторону робости и подобострастия, склонились над чудесным камнем и как завороженные следили за сменою знаков листвы. А Цалпрак слово за словом произносил вслух. Когда саора начала повторять все сначала, он пробормотал:
— Да точно ли только в твоей ладони она являет эти слова?
— Давай проверим! — весело сказал Нодаль и вдруг повернулся к Цкул Хину. — К примеру, на нем.
Цкул Хин изобразил смущение и безропотно протянул уцелевшую руку. Улегшись к нему на ладонь, саора вновь заговорила, но на этот раз знаков было значительно меньше и изречение быстро пошло по кругу.
— «Ты — не он, он — не ты», — прочитал вслух Цалпрак.
Саору передавали из рук в руки, но она твердила одно и то же: «Ты — не он, он — не ты». В конце концов Цалпрак воскликнул, с восторгом глядя Нодалю в лицо:
— Ты — государь Тсаарнии! Сын лучезарной Вохтааль! Первое, что ты сделал, вернувшись, — остановил кровопролитие.
Он склонился перед Нодалем и Вац Ниуль в земном поклоне, и его примеру с готовностью последовали все остальные.
— Остановить-то я его остановил. Только понять не могу, отчего оно разыгралось? — сказал Нодаль.
— Очень просто, — отвечал Цалпрак. — Что случилось с Вац Ниуль, ты, судя по твоим действиям, уже узнал в Балсагане. Так вот, отбили мы ее у дюжины тагун возле самых городских ворот. А из города им на подмогу еще лихая дюжина выезжает. Ну, это нас не испугало. Наших-то — весь Балсаган. Это ж черная дюжина, и все верхом. Оттеснили тагун за ворота, а там уже, оказывается, добрые сарфосцы рибуров раскидали, шум заслышав, и опять ворота открывают. Я и решил — вернемся домой, а Цкул Хин все равно этого дела так не оставит, уж точно пришлет в отместку пару черных дюжин. Так лучше уж сразу ломить на дворец. Тем более, горожане поднялись на подмогу. И то, прорвались уже к самым дворцовым воротам. Как вдруг — ты. Несешься, словно ураган, никого вокруг не видишь, ни чужих, ни своих. Выбил посохом ворота — и во дворец. Вац Ниуль у меня за спиной только ахнула. А все остальное ты и сам знаешь.
— Помилуй, государь, не вели казнить! — жалобно возопил бывший наместник, извиваясь в попытках облобызать нодалевы сапоги.
— Забирай своих тагун и рибуров и отправляйся в Саркат. Расскажешь там обо всем, что случилось, моему другу и брату премудрому царю Шан Цвару, а уж он пускай решает, к какой службе вас пристроить. Кому вы здесь-то нужны? — величаво изрек Нодаль и думать забыл о минувшей вражде.
Через каких-нибудь полнимеха слух о возвращении государя пронесся по всем улицам и закоулкам тсаарнской столицы. Возле дворца собралась огромная толпа горожан, громогласно приветствуя царя и царицу и страстно желая на них поглазеть. Но вместо царя и царицы из дворца вышел Цалпрак с сыновьями и убедил толпу разойтись, объявив, что до вечера следующего дня государь и слышать не желает о празднествах ли в свою честь, о просьбах ли, тяжбах и прочих государственных делах.
Оно и не удивительно было тому, кто хорошо знал Нодаля и прежде: в ту ночь им владела одна Вац Ниуль, а об остальных подданных он сказал так:
— Они жили без царя много зим. Пускай потерпят еще несколько нимехов!
А тебе и лума не утерпеть, переходя от урпрана к урпрану? Вот и двадцатый закончился.
Последний урпран
Задолго до того было.
Проводив Ур Фту до Восточных ворот, Трацар сунул ему за пазуху путевые альдитурды и сказал:
— А теперь, Властелин Галагара, давай прощаться. Ведь и мне пора уж домой, в Лардалл.
— Как же так? — воскликнул Ур Фта, даже не обратив внимания на высочайший титул, которым наградил его Трацар. — Выходит, отодвигая лум разлуки с Кин Лакком, я сокращаю время, проведенное с тобой?
— Нет, дорогой Ур Фта, даже если бы ты не трогался с места, мне пришлось бы уйти этой ночью. Ведь я и так уж рискую навсегда остаться по меркам Лардалла невероятным великаном. Кроме того, не забывай, что Кин Лакк — уже не Кин Лакк, а один из воинов Астола по имени Дацар, и уходит он безвозвратно.
— Это правда, — печально подтвердил невидимый Дацар-Кин Лакк.
— Ну что ж, тогда нечего делать — прощай! — сказал Ур Фта, прижимая Трацара к сердцу. — Помни, ты — самый желанный гость в подвластных мне землях. И то же самое передай всем жителям Лардалла.
— Мы встретимся гораздо раньше, чем ты думаешь, — ответил Трацар. — Я считаю своим долгом показать тебе Лардалл, как только ты завершишь неотложные дела в государстве и в собственной жизни. Прощай и готовься к тому, чтобы вместе со всеми честными агарами, хотя и не без помощи лардальцев, пройти через такие испытания, по сравнению с которыми все, что перенесли мы в последнюю зиму, покажется не более, чем двадцатью одним урпраном игры в бозабар.
