Павел Александров - Дар миротворца (СИ)
– Высокочтимый Дарет, я в очередной раз призываю вас забыть все наши разногласия и действовать так, как того требует высшая целесообразность, а не наши амбиции. Я настоятельно предостерегаю вас относительно тех вещей, о которых толкуют наши обезумевшие стариканы: некромантия, хаймафрония, взрывы отторжения, эфирное расщепление воздуха… Это безумие. Применение столь уничтожительных средств вызовет необратимые последствия.
– То есть, мы похороним Сильвиру вместе с собой, это ты хочешь сказать? Калиду и другим, как ты учтиво выражаешься, обезумевшим стариканам, только того и надо. Кто-то из них на недавнем совете даже обмолвился о метаморфии.
– Дарет, эти люди безумны. Вверять судьбу Тёмного Круга в их руки означает стать такими же безумцами.
– Пожалуй, тут я с тобой согласен, Хоркис. Но беда в том, что для многих наших людей слово архимага Калида по-прежнему очень весомо, – чернобородый задумчиво посмотрел на приближающееся войско. – Да, он безумен. Но разве мы не называем безумцами аделиан? И тем не менее, их энергия веры позволяет им легко избегать магических законов и не зависеть от своенравных и изменчивых источников силы, как зависим от них мы. Безумцев легко победить. А с Сильвирой мы бьёмся сколько себя помним.
– Безумными мы называем фанатиков, но, к сожалению, далеко не всех приверженцев Пути Истины можно назвать таковыми, – ответил беловолосый, задумываясь. – Фанатика легко заставить пойти ложным путём, легко натравить на собственного брата. Но таких как Сильвира победить сложнее. И дело тут не только в энергии веры. Слишком много в них такого, чего не постичь умом и не добиться усилиями. Мы не умеем так, как они убеждать сторонников верить в своё божество, в своего предводителя или в самих себя. Мы добились большого искусства в убеждении и обольщении, но почему-то немного сторонников приобрели. А ещё мы слишком привязаны к жизни. Бьёмся над долголетием, цепляемся за надежду продлить свою жизнь до двухсот лет. А они довольны своим шестидесятком: считают этот ничтожно малый срок милостью своего Творца и с улыбкой идут на смерть, уверенные, что их гибель – всего лишь переход к новой, высшей форме жизни, – беловолосый замолчал, собираясь высказать давнему оппоненту опасную мысль. – Знаете, высокочтимый Дарет, я хотел бы это сказать до боя, а не после него… Мы слишком долго считали своих врагов тупоголовыми варварами, которые побеждают лишь числом и фанатичной верой. А между тем, у них есть чему поучиться.
Чернобородый слушал, не отводя взгляда от длинной вереницы войск, и губы его расплывались в предвкушающей торжество усмешке.
– Сейчас у тебя будет такая возможность, Хоркис. Пора по местам.
– Ещё один момент, высокочтимый Дарет, – глаза беловолосого мага чуть сощурились. – Вам не кажется, что наш многомудрый Совет, столь ожесточённо обсуждая вопрос обороны, не предусмотрел одно весьма вероятное обстоятельство?
– Какое?
– Что нам делать, если Сильвира не пойдёт на штурм?
***
Войско королевы Сильвиры двигалось сильно растянувшейся колонной – в походном, а не в боевом порядке, как бы демонстрируя Тёмному Кругу миролюбивость своих намерений. Риск, что маги контратакуют неподготовленное к бою войско, был невелик. Необходимой для атаки конницы у Тёмного Круга нет, а легионеры привыкли больше к городским улицам, чем к чистому полю.
«Нет, они не решаться контратаковать, – твёрдо решила королева. – За этими стенами они считают себя неуязвимыми».
Со спины высокого гнедого коня королева выжидающе смотрела на крепостные ворота – Западные врата Амархтона. Собранные из длинных деревянных брусьев, скованные железными скобами и оббитые медными листами, они хоть и уступали Восточным вратам в толщине и прочности, но были усилены охранной магией. Двухстворчатые ворота крепились на двух толстых надворотных башнях, возвышающихся над крепостными стенами. Сами стены, усеянные прямоугольными зубцами, укреплённые оборонительными башенками, тянулись и тянулись, перекрывая всё пространство между Драконовыми скалами с севера и Меликертской грядой с юга.
Главная Башня Тёмного Круга возвышалась над своими внешними стенами и стенами крепости – грозная, мрачная, непоколебимая, как амархтонские тучи, клубящиеся над её верхушкой.
«Справимся, – подумала королева, провожая взглядом скачущих к воротам послов. – Это не Гадесовы врата, это не Аргос. Здесь нет ни легионов даймонов, ни изолитов, ни смертеносцев. Одни маги и легионеры, которым не слишком хочется умирать за своего падшего владыку».
Она неотрывно смотрела, как её четверо послов остановились у стен, как, спустя несколько томительных минут, рядом с воротами открылась дверь узкой потайной калитки, как вышел из неё кто-то из магов, принимая из рук посла свиток с королевским посланием.
«О чём-то говорят. Это хорошо. Значит, они расположены к переговорам. Очень хорошо!»
Один из послов поскакал назад. Остальные остались у закрытой калитки в ожидании ответа. Стало быть, маги ещё не дали окончательный ответ, взяли время подумать. Что ж, это тоже хороший знак.
Посол спрыгнул с коня, встав перед владычицей на одно колено.
– Сиятельная королева, маги просят на обдумывание три часа.
Сердце у Сильвиры упало. Надежда тщетна. Они всего лишь затягивают время.
– Ты сказал им, что мы будем ждать не более часа?
– Сказал. Они говорят, что этого слишком мало, чтобы созвать совет и вынести решение.
Сильвира на некоторое время погрузилась в раздумья. Итак, маги не собираются идти на уступки. И, скорее всего, они до сих пор как следует не готовы к обороне, если жертвуют гордостью ради каких-то трёх часов отсрочки. Эх, надо было прислушаться к Тибиусу и ударить ещё затемно! Ну да ладно. Пусть готовятся. Самим для подготовки лишние три часа не помешают.
Королева приказала трубить готовность к атаке. Войско зашевелилось: длинная вереница рассыпалась, быстро перестраиваясь в стройные фаланги, разделяясь на сотни и когорты. Копейщики, мечники, лучники, воины отдельных штурмовых бригад, которым предстоит первым ринуться на грозные стены – все забегали, засуетились в волнении и тревоге. Тяжеловооружённые латники облачались при помощи слуг в свои громоздкие доспехи, стрелки в двадцатый раз проверяли луки и самострелы, щитоносцы с плотниками поспешно сколачивали большие передвижные щиты, проверяли устойчивость лесенок. Священники и храмовые служители обходили войско, давая напутствие каждому, кто в нём нуждался. Те же, кому делать было нечего, сидели в кругу, перешёптывались, попивая кислое вино или воду из бурдюков. Иные тихо молились, опустившись на колени и закрыв руками лицо.
