Катерина Шишканова - Янтарин
— Ану проваливай!
Феникс застыл, словно громом поражённый. Некромант, тоже оглушённый резким выпадом девчонки, на секунду замер.
— Браво. Феникс, ты слышал мою супругу? Проваливай. Так и быть, я тебя выпущу, пшёл.
Фелиша отвернулась от серого Н'елли, делавшего последнюю перевязку Вертэну. Этому, пожалуй, можно было выпустить и всю кровь, но раз сегодня её свадьба…
— И ты проваливай. Все — пошли вон! Как вы мне надоели, кто бы знал.
— Я з-снаю, малыш-шка, — в зал просунулась золотая драконья морда, прищурилась и фуганула в нежить, по большему счёту жмущуюся к противоположной стене. Тех, кто не догадался смыться на полминуты раньше, размазало в обугленные пятна. Оставшиеся в живых счастливчики в спешном порядке покидали неуютное, несмотря на обилие огня, помещение. Зал затопило жёлтым светом, высветив всё до малейших деталей — пол был залит тонким слоем воды, вот почему под ногами постоянно тихо хлюпало, на алтарях оказались выбиты старинные руны, стены щербились трещинами, а деревянный жертвенник на самом деле оказался обтесанным пнём древнего дерева, очевидно некогда выросшего здесь. Он занялся ровным ярким пламенем, исказив выползшую по ту сторону драконью тушу.
Фелиша неуверенно шагнула к нему, губы дрогнули в несмелой улыбке.
— Пламень…
Урчание дракона перешло в утробное хаканье, тут же заглушенного утробным же стоном задрожавших стен подземелья — храм ощутимо вздрогнул, по воде пошли круги. Фелиша вскрикнула.
Заметила.
В драконьей груди, ближе к левой лапе торчала-поблёскивала рукоять кинжала, оправленная в серебряную паутину. Кинжал ушёл под чешую на всю длину лезвия.
Обомлевшая, она повернулась к некроманту.
— Ты…
Тот зевнул.
— Мне ещё семейных сцен на людях не хватало, — схватил девчонку в охапку и прежде, чем кто-то успел хоть что-нибудь сообразить, топнул по полу ногой. Плеснула вода и тут же вязко окутала две пары ног — широко расставленные для равновесия и брыкающиеся, пинающие всё, что попадалось на пути.
Ни наёмник, ни дракон не успели — Фелишу и её новоиспечённого супруга засосало в пол.
— Чтоб тебя с твоими хрипами, — выругался Гельхен, подходя к пылающему жертвеннику. Сдёрнул за подол лежащий на нём плащ, совершенно не тронутый огнём и накинул на себя.
Дракон, в это время гупающий лапой по полу в поисках прохода, не удержался и плюнул в обидчика огненной струёй, но тот рассёк её на подлёте мечом. Криво ухмыльнулся, на миг полыхнув огненной радужкой.
Нашёл на кого лапку задирать. Тем более рядом с корягой мирового дерева!
— Она моя, — неожиданно зло оскалилась драконья морда.
Гельхен раздул ноздри, но тут же себя осадил: всё верно — она его, дракона, и всегда будет принадлежать в первую очередь ему. Как и он ей.
— Луч-ше забери с-слезу, дурень, пока ещё помнишь, зач-щем с-сюда явилс-ся.
Мужчина подошёл к алтарю, на котором лежал приходящий в себя Веллерен, спокойно сунул руку вампиру за пазуху, выуживая полупрозрачный янтарный камешек. Мрачно цикнул на отползшего в дальний угол Н'елли. Подумал, схватил скулящего маэстро за шиворот, приподымая на уровень глаз.
— Куда он её поволок?
Допрашиваемый что-то нервно пробормотал, икнул и в совершенно невменяемом состоянии попытался вырваться из хватки, но получил оплеуху и опять забормотал под нос на странном гортанном наречии — своём родном языке. Идиот, лучше бы сидел у себя на островах и не высовывался, чем попался в сети к этому пауку Мортемиру. Или уже Диметрию? Чёрт, чёрт, чёрт!!! Зачем только пацан сюда сунулся? Этот дурак ясно чего хотел — знаний и власти, самоуверенный псих, решивший, что сможет подчинить себе время и, возможно, приструнить некроманта. Ха! Падальщик обожал этот тип людей, коего в избытке было в прошлом и с лихвой имелось в настоящем — мелочные, жадные до власти дураки без чести и совести. А вот что понадобилось здесь принцу? Его ребята говорили, что атаку оживших мертвецов они успешно отбили.
"Даже не запачкались, — глухо бормочет Вириелий, высокий плечистый парень, первый заместитель и лучший друг Диметрия, — разбили нелюдей в два счёта, а ночью принц ушёл. Мы за ним в этот проклятый храм сунулись, а он… ну и вот…"- и смущённо прикрывает ладонью располосованный мечом бок.
— Так я не расслышал, куда он поволок принцессу?
— Позвольте, допросом займусь я, — глухо кашлянул Веллерен, сползая с алтаря.
— Я тоже присоединюсь, если вы не против, — прохрипел всё ещё серый Вертэн, пошатываясь на негнущихся ногах.
— Тебе-то оно зачем?
— Профессиональная гордость — этому сморчку Мортемир доверял куда больше, чем мне.
Понятно, значит не признается.
Веллерен подозрительно зыркнул в его сторону, но посторонился, освобождая место.
— Феликс, — наёмник требовательно щёлкнул пальцами и беспорядочно мечущаяся под потолком птица послушна села на отставленную руку. Подошёл к по-прежнему лежащим на алтарях. Скулящих гарпий и аспидов добил коротким ножом, потом проверил пульс у остальных и наконец стряхнул феникса на грудь принцессе Талине. Веллерен скосил глаза, на миг отвлёкшись от допроса вертящегося на когте человека. Птица распласталась по груди, раскрыв крылья, притушила рвущийся с перьев огонь, чтоб не опалить кожу девушки и принялась тихонько квохтать.
— Всё так плохо?
Гельхен поднял на него задумчивый взгляд.
— Что?
— Я видел, как десять лет назад эта же птица лечила тебя после удара некроманта. Хотя, признаться, думал, что просто оплакивает.
Наёмник посмотрел на лежащую перед ним девушку. Дыхание постепенно восстанавливалось, хриплые прерывающиеся нотки исчезали — обычный смертный этого ещё не различал, но вампир уже почуял, как человеческая кровь прекратила бурлить в полупустых венах и принялась медленно восстанавливаться, втянул носом воздух, и благодарно кивнул Гельхену. Но тот не смотрел: сел в ногах Лейм, сложив руки в замок и принялся ждать, краем глаза заметив, как на выходе блеснула золотая чешуя; всё верно — она его.
К тому времени, как нимфа открыла сизые глаза, Н'елли признался, что понятия не имеет, куда его хозяин поволок девчонку и теперь старался вспомнить хоть что-то полезное, чтоб оскалившие клыки вампиры не пустили его с молотка всем желавшим расквитаться со старым знакомым. Таша уже пришла в себя и, тихонько сползла с алтаря, сидела, поджав под себя колени, и внимательно слушала возню вампиров с бывшим наставником Фелиши. Рядом с ней примостился Мартуф, тоже пришедший в себя и вновь приобретший способность перевоплощаться, поэтому сидел он опять в любимой собачьей шкуре, чуть склонив на бок голову и вывалив из пасти язык. Время от времени он тыкался носом в руки хозяйке и принимался зализывать мелкие царапины, не скрытые повязками.
