Катерина Шишканова - Янтарин
Но вот этот хлыщ прислал свою подкопченную птичку и она, забыв о своей злости, рванула на помощь. Нимфа внутренне улыбнулась. Родомир тоже дулся, считая последнюю выходку Феникса предательством чистой воды. И тем не менее и он рванул по первому зову объявившегося… Гельхена? Феникса?
Лейм улыбнулась ещё раз — ехидно, не скрывая единственного оставшегося клыка — их друг ненавидел, когда они звали его прежним именем, цедил сквозь плотно сжатые зубы, что он Гельхен, хотя и раздражался, когда его называли наёмником. Ну и пусть. Она обожала раздражать окружающих. Особенно людей. Или дураков, примкнувших к их рядам.
В голове помутилось от наслаивающихся одна на другую картинок…
Ночь взорвалась грохотом боя. Обрыв храмовой лестницы, на которой сцепились рыжий кентавр и несколько живых мертвецов с бесстрастными серыми лицами Рядом с ним чертыхался черноволосый; завалившись на бок, он поспешно выколупывал из задней ноги обломок чьего-то копья. Всё ущелье перед Сердцем Гор было завалена мертвяками. Живыми. Людей и кентавров было раза в три меньше. Ничего, не впервой. Родомир обожает ходить по лезвию ножа, хотя и не так отчаянно, как Феникс желает геройствовать — скорее, любит делиться развлечением с друзьями или союзниками… И всё же их слишком много. Ожившие порождения некроманта бесстрашно лезли в самую гущу схватки, не боясь ни штыков, ни мечей, ни стрел, разбивали группы и давили массой.
На передний план вырвалось перекошенное азартом боя широкое лицо в обрамлении рыжеватых слипшихся прядей. Вириелий, вечный неряха и лучший друг принца Диметрия. И такой же непоседливый! С его ранами даже по личным делам только в компании лекаря выходить, а он в отряд пробрался. Один из нападавших прыгнул, почувствовав слабину. Человек ощетинился короткими парными мечами с иззубренным подлым лезвием, рвущим любые доспехи. Несколько замахов и мертвяк окончательно перешёл в мир иной, превратившись в грубо переработанный фарш. Второй сунувшийся отправился следом за первым, но третий и четвёртый напали вместе. И пятый, и шестой… Не помогли мечи, никто даже не заметил, что на одного бойца стало меньше… И тут на копошащийся клубок прыгнул здоровенный оскаленный серый пёс и сразу же принялся рвать когтями податливую мёртвую плоть. А следом за ним в ущелье ворвались ещё несколько десятков подобных волкодавов. Всё-таки Хольт не выдержал — приволокся вместе со своими пушистыми друзьями…
Мертвецы всё не убывали, сыпались с обрывов скал, не боясь боли и переломов. Падали и подымались, точно это не у них хрустели, ломаясь, позвонки. Ратники подымали секиры с мечами и с воплями шли на врага, кентавры топтали мертвецов копытами, а оборотни рвали клыками всякого, кто подходил ближе, чем на два шага. Возможно, поэтому их не особенно любили видеть в союзных войсках — такие творили дел почище врага.
И что в этой рычащей хрипящей свалке забыл долговязый нескладный мальчишка без шлема или хотя бы кольчуги? Яркие медные волосы развеваются, будто победный стяг Янтарной Говерлы, глаза лихорадочно рыщут по бьющимся силуэтам, смазанным светом серого предутреннего неба. Чья-то когтистая лапа коснулась его ноги. Парень опустил глаза — серый в подпалинах кобель с рваной раной в груди ещё раз дотронулся до него, привлекая к себе внимание.
— Вы не видели магистра Канта?! — кричит мальчишка, склоняясь над умирающим, но в гуще схватки его голос едва различим. Оборотень скосил глаза куда-то за спину подростка, дёрнулся в последний раз и затих.
Кто-то налетел на рыжего сзади, опрокидывая его на мёртвое тело, после смерти переплавляющееся и всё больше принимающее очертания человеческого.
— Чтоб вас всех, смотрите под ноги, сукины дети! — ревёт заросший мужик в изодранной на лоскуты кольчуге. Конечно, где один, там обязательно второй! Его взгляд задерживается на бледном лице мальчишки, потом падает на вытянувшегося на камнях человека. Уже человека. — Серх…
Потом всплыла мерзкая харя Ферекруса. Этот просто себе стоял. Конечно, а что ещё делать каменюке? Но рядом с ним лежала, распластав крылья, чёрная дракониха. Выцветшие глаза её ртутно блестели, хотя она едва дышала. Чернявка повернула морду и оскалилась — рядом лежал ещё один дракон, такой же обессиленный, но несломленный. Этот рвал когтями каменный пол, явно проживая последние минуты, из порванного горла хлестала кровь, оба крыла изодраны в не очень крупные лохмотья — Фелишия всегда была мстительной девочкой: из последних сил рвала противника, уже отравленного подлым ядом, убивающим даже мёртвых. Пусть это и гнусно — добивать упавшего, но Матильда — существо злопамятное. И всегда одинокое. Не теперь — рядом сидел без единой кровинки в лице Архэлл. Ну конечно, кто же ещё! А где второй? Словно отвечая на вопрос, по обломкам лестницы промчался рыжий близнец невесты некроманта. Он обминул Ронгара, уже разобравшегося с мертвяками и помогающего Родомиру подняться на ноги, и взлетел на площадку. По пятам за ним следовал седой Ольхен и его дерганый ученик с дикой раздражающей глаза рыжей шевелюрой. Старик охнул, увидев рваные раны Оникса, но тут же взял себя в руки, прошёл мимо и склонился над хрипящей Матильдой. Она скосила на него свои огромные глаза, тихо хрюкнула что-то своему Архэллу и затихла.
— Намечталась? — ещё один хлёсткий удар по щеке выбил Фелишу из нахлынувших образов. Она дёрнулась, но сильные руки пригвоздили её к кровати, на которой она лежала.
— Мне больно, — сквозь зубы процедила принцесса, сверкая глазами на склонившегося над ней мужчину.
— Отлично, значит ты приблизительно представляешь, что будет, если ты начнёшь сопротивляться.
Он склонился ещё ниже. Она закрыла глаза и инстинктивно упёрлась ладонями ему в грудь. Что произошло потом, Фелиша не поняла — некромант тихо охнул и откатился в сторону, на его открытой груди багровело пятно, в точности повторяющее контуры правой ладони принцессы.
— Чтоб тебя! — он перехватил её руку, внимательно рассмотрел всё никак не заживающие ожоги, хмыкнул и осторожно отвёл кисть замершей Фелише за голову. — Теперь понятно, как ты подпалила крепления на алтаре. Ожоги артефактов, да?
Он подался вперёд. Её тело отреагировало раньше, чем она вообще сообразила, что некромант собирается сделать — согнула ногу в колене и ударила, и тут же змеёй выкрутилась из-под навалившегося сверху стонущего мужчины. Лихорадочно схватилась за рубаху, скинутую некромантом на пол и нацепила на голое тело, с опозданием осознав — совершенно голое.
…ладно, подумаю об этом позже, сейчас — некогда…
Обшарила взглядом комнату — свою бывшую спальню, куда Диметрий приволок её после гуляния по коридорам — отыскивая свои вещи. Нашла недалеко от кровати, на которой уже приходил в себя некромант. Нет, времени слишком мало — торопливо нацепила пояс и рванула на себя дверь… Вурдалак по-прежнему был там — его выпотрошенная туша слепо скалилась на принцессу, которая, чтобы не заорать, закрыла рот обеими ладонями. Попыталась обойти, но мёртвая тварь дёрнулась в сторону босой ноги. Не выдержала и завизжала.
