Тимур Литовченко - Воины преисподней
И в голове тысяцкого замелькали ужасы один нелепее другого.
— А что ты предлагаешь? Идти дальше, не зная, какую каверзу замыслили татары? Сам же хотел заняться Карагаем.
Но Михайло заупрямился всерьёз. Несмотря на то, что их могли услышать воины, тысяцкий принялся громко поносить колдунов, пока Карсидар и сам не прикрикнул на него:
— Да ты никак считаешь, что у нас всё идёт хорошо!
— Какое там!.. — Михайло мигом насупился. — Ничего такого я не думаю. Но и поступать, как ты, не желаю.
— Да пойми же, тебе не придётся ничего делать, — принялся убеждать его Карсидар. — Ты только говори с Карагаем, и всё.
— И про что ж мне с этим шелудивым говорить, а?
— Про Берке. Про татар. Даже можешь про Тангкута спросить.
— Ты не понял, зятёк, — в голосе тестя зазвучали язвительные нотки. — Я ж ихнего собачьего наречия не разумею! Так что бери-ка ты толмача и спрашивай, коли охота. Только без меня, я тут всё равно лишний.
Усмехнувшись, Карсидар пояснил ему, что толмача они и так прихватят, что от Михайла вообще требуется одно — говорить с татарином про татар же, а остальное — не его забота. Михайло не сдавался. Тогда Карсидар не выдержал, подъехал поближе и прошептав:
— А что, хочешь ты увидеть меня вдовцом да внука лишиться? — рассказал о видении горящего Киева, для пущей убедительности не постеснявшись сгустить краски.
Это подействовало. Как и большинство русичей, Михайло был достаточно суеверен, поэтому, несмотря на всю ненависть к колдовству и прочим «богомерзким штукам», относился к «вещим» снам и видениям с большим уважением. Вот и сейчас он сдвинул на бок шлем, поскрёб затылок и нехотя согласился:
— Ладно уж, чего там… Но учти, чтоб только спрашивать, а больше — ни-ни!
— С большим ты и не справишься, — заверил его Карсидар, и они поскакали дальше.
Карагай был накрепко прикручен к передку телеги. Кроме того, руки у него были связаны за спиной.
— Что, воевода, на татарина хошь посмотреть? — спросил возница и сплюнув на песок, добавил:
— Не боись, не убежит.
Темник повернулся к подъехавшим, и смуглая кожа на его лысом черепе блеснула в лучах безжалостного солнца.
— Развяжи и беги за толмачом, — велел Карсидар вознице, а сам наклонился к седлу, достал из сумки колечко с заветным камешком и надел на палец.
Никаких болей в суставах! Всё нормально. Он оглянулся на Михайла: не передумал ли тесть? Нет, не похоже. Опасения за судьбу дочери и внука подействовали безотказно.
— Держись уверенно, как и подобает военачальнику, — шепнул Карсидар, поглядывая на Карагая, потирающего затекшие руки. — Я буду рядом, но я должен молчать, а то этот пёс до ужаса меня боится. Он не должен отвлекаться на Харса-колдуна. Понял?
Михайло кивнул. Тут возница привёл толмача. Карсидар сказал ему и тестю:
— Отойдём малость, — и добавил громко, обращаясь к другим русичам:
— За нами не ходить!
Вчетвером они пошли в сторону от остановившейся на привал колонны, перевалили через ближайший песчаный холм. Только здесь Карсидар сосредоточился на голубой капельке и разрешил начать допрос. Михайло откашлялся, разгладил бороду и начал:
— Скажи, Карагай, как по-твоему, долго ли нам тащиться до гор?
Толмач перевёл вопрос и стал переводить ответ пленника: Карагай не слишком хорошо знает эти места, а потому не может ручаться за свои слова, но идти предстоит никак не меньше двух недель. Дальше станет легче.
Тем временем Карсидар вслушивался в мысли темника. Он был уверен: если ордынцы приготовили русичам ловушку, если впереди их подстерегает опасность, Карагай что-то знает об этом. Должен знать! Вот сейчас он доволен решимостью русичей идти через пустыню. Почему? Входит ли это в планы татар?
Чтобы всё выяснить, нужна была хоть какая-нибудь зацепка. А зацепкой могла служить, по его соображениям, бурная реакция допрашиваемого. Будет ли это радость, испуг или огорчение — всё равно, лишь бы темник заволновался. Начнёт волноваться — значит, его спрашивают о важном. А уже ориентируясь на это важное, как на путеводную звезду, Карсидар доберётся до остального.
Эх, как не хватает Читрадривы! Вдвоём бы они быстренько всё разузнали. Как с тем суздальцем. Конечно, Карсидар и сам мог справиться. Но поскольку «колдовал» он слишком грубо, на что Читрадрива постоянно обращал его внимание, необходимо было действовать наверняка и выяснить всё одним махом. Дождаться, пока пленник перестанет испуганно зыркать на «Харса-колдуна», и уже затем поймать его волнение — и нажать…
— А как ты думаешь, что станет делать Берке, ежели мы нагоним его? — спросил Михайло.
Темник криво ухмыльнулся и ответил одним словом:
— Сражаться.
Тогда Михайло принялся расспрашивать о возможностях армии Берке, усиленной воинами из Бату-Сарая. Карагай вновь бросил настороженный взгляд на Карсидара и принялся самодовольно превозносить мощь чингизидов вообще и отвагу ханов из дома Джучи в частности. Нет, это неинтересно! Темник горд соплеменниками, но не более того. Впрочем, не всё так плохо: увлёкшись, Карагай обращал на Карсидара всё меньше внимания.
— Так по-твоему, ваши кони быстрее наших?
Было видно, что пленник очень любит и ценит лошадей. Услышав вопрос Михайла, Карагай просто расцвёл и заговорил о достоинствах татарских скакунов. Теперь он вообще не замечал воеводу.
«А ну-ка, Михайло, поговори с ним про Тангкута», — подумал Карсидар.
— Хорошо, Карагай. А теперь скажи, почему, по-твоему проиграл Тангкут? Он вроде бы из вашего улуса, значит, храбрец. Вои ваши отважные были ему преданы, кони у них были резвые, так? Да и на своей земле вроде бы свои же города боронили. Что же помешало Тангкуту нас разбить?
Вот оно! Впервые в мыслях темника случилась какая-то заминка, пока слишком ничтожная, чтобы ухватиться за неё, но всё же…
«Давай ещё что-нибудь в том же духе, — мысленно потребовал Карсидар, а сам приготовился нажать. И поскольку Михайло ждал, пока пленник выговорится, добавил:
— И быстро».
— Твои вои предали тебя, но это ещё полбеды. Насчёт тебя я не удивляюсь, — Михайло всё ещё не мог сообразить, о чём спросить темника, а Карагай уже заволновался.
«Ну же!» — Карсидар терял терпение.
— А вот насчёт Тангкута… Ты ж прикрывал его отход. Выходит, твои люди не тебя одного выдали, но и своего хана. И жена… С чего бы это ей мужу отраву сыпать? Не понимаю.
Молодец Михайло! На один-единственный миг в душе Карагая мелькнула досада, но даже краткого мгновения было Карсидару достаточно. Он ухватился за эту зацепку налету, как хватался за мерцающий туман во время обморока. И нажал…
