Андрей Легостаев - Любовь опаснее меча
А тем временем оруженосец отважного барона вновь установил щит в центре поле, возле ног коня Ансеиса. Хотя вряд ли кто предполагал, что найдется еще какой-нибудь смельчак.
Все бурно обсуждали последний поединок.
Многочисленные чародеи, которым скоро уже предстояло состязаться друг с другом, объединили усилия и неизвестно откуда взявшая туча была погашена, разорвана на клочки и уничтожена — небо снова стало ярко-голубым и безоблачным.
Песочные часы герольда-церемониймейстера отмерили положенные полчаса. Желающих сразиться с бароном Ансеисом не нашлось. Под торжественные звуки труб барон был провозглашен победителем первого дня турнира и Верховный король вручил ему серебряную корону. Француз медленно поехал вдоль трибун, как требовала традиция, внимательно вглядываясь в лица красавиц.
На самом деле ему были глубоко безразличны все красавицы, стыдливо краснеющие и прячущие глаза под его деланно-пристальным взглядом. Он знал, что поступит так, как хотелось бы сэру Отлаку. Проезжая мимо ложи графа Маридунского и короля Сегонтиумского, он наклонил голову в знак приветствия.
Прекрасная Аннаура увидела открытое лицо барона и поняла, что влюбилась. Влюбилась так, как никогда еще в жизни не влюблялась. Кажется, что не влюблялась.
Опытный барон сразу понял это, едва взглянув на красавицу. Он понял, что она от своего не отступится ни за что на свете, что она привыкла добиваться своего. Он прямо-таки кожей почувствовал исходящее от нее магическое очарование, и глубокая симпатия к высокой, томной, уверенной в себе красавице проникла в его сердце. «Только этого мне не хватало!» — с раздражением и озлоблением на самого себя подумал бесстрашный рыцарь и в сердцах пришпорил коня. До королевской ложи оставалось совсем немного — он объехал свой круг почета.
Легко соскочив с коня, барон поднялся по ковровыми ступенькам, и, ни на кого ни глядя, подошел к одиннадцатилетней девушке, широко открытыми восхищенными глазами глядящую на победителя турнира.
— Я не знаю, кто вы, прекрасная фея, — сказал барон, преклонив перед девочкой колено, — но красивее вас нет никого на этом турнире. Прошу вас, примите эту корону, вы поистине достойны ее!
Бурные крики и аплодисменты одобрили выбор барона — он был не только бесстрашен, но и обладал прекрасным вкусом. И был далеко не глуп, как отметили много повидавшие на своем веку вельможи.
Верховный король встал.
— Это моя единственная дочь Рогнеда, — представил он барону его избранницу. — Я благодарю вас за оказанную честь.
«Да, — подумал Пендрагон, — это поистине достойный рыцарь. Жаль, что он служит не у меня. Но мы поговорим еще с ним на эту тему…»
В турнире наступила пауза. Многочисленные герольды и слуги готовили поле к состязанию магов и чародеев, толпа загудела, в ожидании еще одного яркого и своеобразного действа.
Протрубили герольды, представляя сэра Катифена, он гордо прошел к королевской ложе, сел на ступени лестницы, тронул струны своей звонкой арфы и запел балладу о битве под Лугуваллиумом. Верховный король, как и граф Маридунский обожал эту песню. Трибуны замерли. Глубокий голос певца разносился над трибунами, хотя до противоположной почти не долетал (там, воспользовавшись перерывом обсуждали вполголоса прошедшие поединки и подкреплялись после пережитых треволнений). Когда сэр Катифен дошел до замечательных слов: «Не выдержали, дрогнули саксонцы, и побежали….», восторженные слушатели заглушили голос певца — ему пришлось несколько минут молча перебирать струны, чтобы допеть балладу. Как эти слова были созвучны сегодняшнему поражению саксонского рыцаря!
Барон Ансеис снял доспехи, переоделся в парадное платье и пришел в ложу графа Маридунского.
— Я счастлив представить вам, барон, первую красавицу Камелота прекрасную Аннауру, — сказал сэр Отлак. — Она неоднократно избиралась королевой красоты.
— Семь раз, — уточнила Аннаура.
— Что? — не понял Отлак.
— Семь раз я была королевой турнира. Я счастлива познакомиться с таким благородным и бесстрашным рыцарем, как вы, барон. Я полностью одобряю ваш сегодняшний выбор — юная принцесса и сейчас очаровательна, а в ближайшем будущем непременно затмит всех красавиц, — она старалась говорить приветливо, но по тону ее можно было догадаться, что думает красавица не совсем так. А, вернее, совсем не так.
— Я также счастлив, познакомиться с вами, — учтиво, но несколько холодно ответил барон. — Вы не менее красивы и очаровательны принцессы, но я не мог выбрать двух королев.
— Конечно, — улыбнулась Аннаура. Она отлично понимала, что чужеземцу, победившему лучших британских рыцарей, просто необходимо было выказать уважение к этой стране, избрав королевой красоты дочь Верховного короля Британии. Но о высокой политике вслух не говорят — ее подразумевают.
Сэр Катифен закончил свою прекрасную балладу. Сэр Отлак встал, король Пенландрис тоже поднялся с кресла.
— Куда, вы, граф? — спросил барон удивленно. Пенландриса немножко задело, что вопрос француза был обращен лишь к Отлаку.
— Домой, в Камелот, — ответил граф. — Все интересное закончилось, а перед пиром во дворце надо отдохнуть.
— Но ведь сейчас состоится турнир чародеев, это, наверное, любопытно…
— Меня уже не интересуют фокусы и чудеса, хотя я отношусь к ним с уважением. Но я уже неоднократно видел состязания магов и ничего нового не жду. Но вы, барон, оставайтесь, вам принесут обед сюда. Прекрасная Аннаура составит вам компанию.
— Конечно, — мило улыбнулась красавица. — Я обожаю турниры чародеев. Я вам все объясню!
Барон вздохнул и улыбнулся ей в ответ:
— Я благодарю вас за любезность.
— Встретимся вечером во дворце, — сказал граф и вместе со всей своей свитой покинул трибуны.
Барон остался в ложе, наедине с прекрасной дамой. Поединки для него, увы, не закончились, предстояло новое сражение, ему совсем не нужное. Но и путей для достойного отступления не было.
15. КОСТЕР
Стены из стали казалися слиты,
Были решетками окна забиты,
Ставни чугунные, каменный свод,
Дверью железною запертый вход.
Роберт СаутиСарлуза!
Уррий сжал голову обоими руками, закрыл лицо дрожащими пальцами.
Сегодня Сарлузу сожгут на костре. Первую женщину, которую он познал. Она колдунья — ворожила на фигурке, изображающей его, Уррия, чтобы влюбить его в себя. Что ж, ей это удалось — грудь распирает, словно он снова тонет, и на сердце давит огромная тяжесть. Он любит ее! Любит. И она любит его — она и колдовала-то, чтобы добиться его любви, потому что страстно любит.
