Маргарита Полякова - Бойтесь своих желаний
Лесс безвольно опустила руки и буквально сползла по стенке на пол. Она почувствовала, как ее сердце словно раздавила огромная безжалостная длань. Раздавила и выбросила. Место горячего живого комочка заняла безбрежная ледяная пустота. Вечная. Значит, это она сама, своими собственными руками, направила в спину Морреля нож. Она, загадав идиотское желание, стала причиной смерти любимого ей самца. Лесс запрокинула голову и почувствовала, как по ее щекам течет смола. Липкая, горячая, и абсолютно бессмысленная.
— Перестань, — сжал ее плечо бес. — Глупо сожалеть о том, чего нельзя исправить. И страдать по тому, кого нельзя вернуть тоже глупо.
— Я знаю, — тихо сказала Лесс. — Но ничего не могу поделать с собственными чувствами. И не хочу. Скажи, Асмодей, как мне жить дальше? Как жить, зная, что мое желание стало причиной смерти моего любимого бельса?
— Моррель сам стал этой причиной, — возразил бес.
— Меня даже не пустили с ним проститься, — глухо сказала Лесс. — Я, видите ли, не файерн, и мне на семейное имперское кладбище вход воспрещен. Мне пришлось прокрадываться туда тайком! Небельсы! Ну почему все так получилось, Асмодей?! И как же моя клятва?! — подняла на беса округлившиеся от ужаса глаза Лесс. — Если из-за моего желания пострадал Моррель, значит клятва не исполнилась?!
— Нет, — отрезал Асмодей. Лесс закрыла лицо ладонями.
— Властители! Ну за что мне это?! За что? Что я такого сделала, что вы от меня отвернулись? И ведь самое поганое, что ничего нельзя изменить…
— Почему? — возразил бес. — Изменить можно все. И всегда. Если действительно захочешь.
— И как ты себе это представляешь? — недоуменно поинтересовалась Лесс.
— Как тебе исполнить свою клятву я, к сожалению, подсказать не могу, а вот по поводу того, как исправить сделанную ошибку… пожалуй, могу дать совет.
— Я слушаю…
— Есть запрещенные заклятья, — пояснил свою мысль Асмодей. — С их помощью выудить с Той Стороны можно кого угодно. Даже твоего файерна.
— Ты предлагаешь мне оживить Морреля? Оживить в истинном смысле этого слова?
— Вот именно.
— Но это же незаконно! И опасно! Я даже никогда не слышала, чтобы такое вообще кому-нибудь удавалось! — возмутилась лешачиха.
— А кто говорил, что будет легко? — цинично поинтересовался бес, кинул Лесс какой-то свиток и медленно растворился. Лешачиха развернула пергамент. Карта дороги к Кругу, заклинание и… предупреждение об опасности. Что ж… Лесс вздохнула, оглядела свое жилище и приняла решение. Она продаст все это к небельсам. И попытается спасти Морреля. Неизвестно, получится ли у нее хоть что-нибудь, но, во всяком случае, она будет знать, что сделала все возможное.
Асмодей удобно устроился в кресле и налил себе вина. Теперь можно было отдохнуть. Авантюра, рассчитанная на множество ходов, блестяще удалась. Он выполнил задание для повышения своего статуса. Сделал доброе дело так, чтобы ничем хорошим оно не обернулось. Как бес и ожидал, классический прием с исполнением желаний сработал удачно. Просто на редкость удачно. Асмодей улыбнулся. Теперь он демон. И с полным правом может возглавить пантеон Темных богов. Начать новую историю и новую религию.
Глава 18
Нет ни рая, ни ада, о сердце мое,
Нет из ада возврата, о сердце мое,
И не надо надеяться, о мое сердце.
И бояться не надо, о сердце мое.
Лесс было совершенно плевать на то, что настало утро. Все равно солнца сегодня не предвиделось, только звезды побледнели, и ночное угольное небо слегка растушевала туманная серость. Вылезать из теплой походной постели не хотелось. Да что там — жить было лень и тошно. Лесс с трудом разлепила глаза. Туман скользил между густой листвой и пропадал у водопада; водяная пыль оседала на траву и несла с собой дополнительную сырость. Здесь же, рядом с симпатичной цветочной полянкой, протекал неглубокий прозрачный ручеек. Вчера файерн (чистокровный, между прочим), ведущий караван, к которому она пристала, оглядел окрестности и решил, что лучшего места для ночлега им не найти. Бельсы тут же рассредоточились по поляне, и каждый занялся своим делом: ставили импровизированные палатки, рубили дрова для костра и занимались приготовлением полуфабриката из риса с мясом, приправленного чесноком и красным перцем. Надо ли говорить, что после долгого и утомительного перехода ужин был поглощен в считанные минуты. Путем несложного процесса жеребьевки путники разыграли очередность несения почетного караула у костра и улеглись спать. Караул явно не был лишним. Не успело солнце скрыться за горизонтом, как вокруг лагеря тут же начало раздаваться подозрительное рычание. Файерн, которому выпала честь караулить священный сон своих попутчиков первым, поддерживал костер собственным дыханием. Впрочем, несмотря на рычания, ворчания и (наверняка) наличие под боком хищников, ночь прошла спокойно.
Лесс поднялась и невольно бросила взгляд на проводника. Он был не похож на Морреля. Абсолютно. Сознание принадлежности к великой расе, брезгливое отношение к окружающим, постоянное стремление к комфорту… Этот файерн считал ниже своего достоинства спать в горячих углях костра и питаться всем, что попадется под руку, лишь бы оно горело. Глядя на него, Лесс даже не верилось, что в жилах этого бельса тоже течет лава. Казалось, что там, в лучшем случае, плещется солоноватая красная водичка, как у обычного небельса. Впрочем… в самом главном файерн был на высоте — он тоже отлично чувствовал дороги и направления. Так что шанс добраться до Круга у Лесс точно был. По крайней мере, думая об этом, Лесс могла хоть на что-то отвлечься. И не думать о Морреле. Хотя… Какой смысл? Все равно, как только караван обустраивался на ночевку, она начинала писать Моррелю письма. Просто для того, чтобы выплеснуть куда-нибудь собственные чувства.
…Привет!
Глупо писать письма в никуда и никому, но я не в первый раз в жизни совершаю обдуманные глупости. Наверное, я надеюсь, что от этого мне станет легче. Вряд ли. Хотя со временем, конечно же, меняется в этом мире всё. Остыли истерики, ушли излишние пафос и трагизм, и только невольные капли смолы время от времени еще текут иногда из глаз. Злые, почти не вязкие, не задерживающиеся на ресницах и все же застилающие глаза черной пеленой ненависти. К прошлому, которого уже не вернуть, к будущему, в котором ничего не светит, к бельсам, которые остались жить и к миру, который, почему-то, смеет существовать без тебя.
Наверное, все мои сумбурные мысли — это всего лишь нервная реакция одиночества. И несостоявшейся любви, для которой у Властителей не нашлось лишнего шанса. Наверное, это всего лишь очередная глупая попытка соврать самой себе. Может быть, если бы я была уверена в том, что ты меня не любишь, мне стало бы легче. Но вряд ли я могу быть в этом уверена. Ты даже не делал вид, что ты ко мне равнодушен. Я помню вспыхивающий, довольно-оценивающий, раздевающий взгляд, хриплые комплименты и… признание. Признание, которого я уже никогда не надеялась дождаться. Между мной и тобой всегда что-нибудь стояло. Слишком много гордыни. И глупости. И страха. А еще были попутчики, враги и семейные обстоятельства. Неизвестно, что хуже. И какая из этих причин глупее. За время нашего расставания я поняла, что жить я без тебя не могу. И не хочу.
