Джордж Мартин - Танец с драконами. Книга 1. Грёзы и пыль
«Может, нам наврали, — отвечал здоровяк, — или это какой-то другой мясник. Может, первый вылез из гроба, чтобы резать юнкайцев. Какая на хрен разница — влазь в доспехи». Все девять солдат, спавших с Лягухой в палатке, уже натягивали бриджи и сапоги, надевали кольчуги, застегивали панцири, наручи и поножи, хватали шлемы, щиты, пояса с мечами. Геррис, как всегда, управился раньше всех, Арч за ним — Квентину они помогали вдвоем.
В трехстах ярдах от них выходили из ворот и строились под красной стеной новые астапорские Безупречные. Утреннее солнце блестело на их остроконечных бронзовых шлемах и наконечниках длинных копий.
Трое дорнийцев вместе с другими припустили к лошадиным загонам. Битва! Квентин учился владеть мечом, копьем и щитом с тех пор как научился ходить, но сейчас это мало что значило. «Воин, дай мне отваги!» — молился Лягуха под бой барабанов: БУМ-бум-БУМ-бум-БУМ. Здоровяк показал ему короля-мясника в медной, ослепительно сверкающей чешуе, верхом на одетом в доспехи коне. «Смотри же, от Арча ни на шаг, — сказал Геррис на ухо. — Жених у нас один — ты». Астапорцы между тем приближались.
Король-мясник, живой или мертвый, захватил мудрых господ врасплох. Юнкайцы еще носились в своих токарах, пытаясь хоть как-то построить рабов, а копья Безупречных уже вонзились в их передовые ряды. Без презренных наемников дело могло бы кончиться плохо, но конница в лице Сынов Ветра и Диких Котов обрушилась на астапорские фланги, а новогисский легион, прорвавшись сквозь лагерь юнкайцев с другой стороны, схватился с Безупречными щит к щиту и копье к копью.
После этого битва обернулась той самой бойней, причем мясник оказался не на том конце топора. Кагго, сокрушив королевскую охрану на своем чудовищном скакуне, развалил Клеона Великого аракхом от плеча до бедра. Лягуха не видел этого, но очевидцы говорили, что медная броня Клеона лопнула будто шелк, а изнутри в облаке жуткой вони повалили серые черви. Астапорцы выкопали первого короля из могилы, затолкали в доспехи и привязали к коню, надеясь вселить этим боевой дух в своих Безупречных.
Увидев вместо живого Клеона труп, те побросали копья, щиты и побежали обратно в город, но наткнулись на запертые ворота. Лягуха с другими Сынами Ветра принял участие в последовавшей за этим резне. Рубил несчастных евнухов бок о бок со здоровяком. Когда их клин прорвал ряды Безупречных насквозь, Принц-Оборванец развернул их и снова повел в атаку. Лишь тогда Лягуха стал замечать лица под остроконечными шлемами и понял, что почти все они не старше его. Мальчишки кричали и звали своих матерей, но он продолжал убивать их. Поле он покидал с обагренным мечом, не в силах поднять натруженную правую руку.
Стало быть, это сражение было не настоящее. Настоящее впереди, и надо срочно бежать, чтобы не остаться к его началу во вражеском лагере.
Лагерь к ночи разбили на берегу залива. Лягуху, которому досталась первая стража, поставили охранять лошадей. Туда и пришел к нему Геррис сразу после заката, когда над морем взошла половинка луны.
— Здоровяк тоже должен подойти, — сказал Квентин.
— Он ушел проигрывать старому Биллу остаток своего серебра. Пусть его. Он сделает так, как мы скажем, нравится это ему или нет.
Квентину тоже многое не нравилось. Плавание на набитом битком судне, червивые сухари, черный как деготь ром — его пьешь поневоле, чтобы забыться, — заплесневелая солома… все, чего он мог ожидать, подписав в Волантисе тот пергамент и обязавшись отслужить в Сынах Ветра год. Приключения никогда не обходятся без лишений, но то, что они собираются сделать дальше, — уже измена.
Юнкайцы наняли их для защиты Желтого Города, а они замышляют перебежать к врагу, бросив своих боевых товарищей. По доброй воле Квентин их бы не выбрал в соратники, но он плыл с ними по морю, делил хлеб и соль, дрался в их рядах, болтал с теми немногими, чью речь понимал. Все, что он рассказывал о себе, было ложью, но иначе он бы не попал в Миэрин.
«Чести мы себе этим не наживем», — предупреждал Геррис в «Купеческом доме».
— Дейенерис, возможно, уже на полдороге к Юнкаю, — сказал Квентин, прохаживаясь между лошадиными крупами.
— Где там, одни разговоры. Астапорцы ждали, что она придет с драконами и прорвет их осаду, но она не пришла — и на Юнкай ей идти тоже незачем.
— Мы не можем этого знать. Надо удирать, пока нас не послали в бой с женщиной, на которой я намерен жениться.
— Это юнкайские земли, дезертиров здесь укрывать и кормить не станут. Давай подождем до города, там дальше земля ничейная.
Геррис рассуждал здраво, и все же…
— Здоровяк завел себе слишком много друзей, — сказал Квентин. — Он хоть и знает, что мы всегда собирались перебежать к Дейенерис, не хочет бросать людей, вместе с которыми воевал. Если будем долго ждать, нам придется бросить их накануне боя, а на это он не пойдет — ты его знаешь.
— Жди не жди, все равно это дезертирство, которого Принц-Оборванец сильно не одобряет. Он пошлет за нами погоню, и да помогут нам Семеро, если нас схватят. В лучшем случае всем отрубят по ступне, чтоб не бегали больше, в худшем отдадут Крошке Мерис.
Это заставило Квентина призадуматься. Крошка Мерис была уроженкой Вестероса, выше его ростом, всего на палец не достававшей до шести футов. Хороша крошка, двадцать лет прослужила в вольных отрядах.
— Подождем еще несколько дней, — уговаривал Геррис. — Мы проехали полмира, потерпи еще сотню лиг. К северу от Юнкая удача нам улыбнется.
— Ну, не знаю… — протянул Квентин.
Но боги на этот раз были милостивы, и удача им улыбнулась гораздо раньше, всего два дня спустя. Хью Хангерфорд подъехал к их костру и сказал:
— Дорнийцев зовут в шатер командира.
— Кого именно? — спросил Геррис. — Мы все дорнийцы.
— Значит, идите все. — Угрюмый, с покалеченной рукой Хангерфорд раньше был казначеем, но Принц-Оборванец поймал его на краже, разжаловал в сержанты и отрезал ему три пальца.
К чему бы это? Лягуха мог бы поклясться, что командир понятия о нем не имеет, но Хангерфорд уже отъехал, и спросить было некого. Оставалось найти здоровяка и явиться куда приказано.
— Не сознавайтесь ни в чем и приготовьтесь дать бой, — наставлял друзей Квентин.
— Кто-кто, а я всегда готов, — заявил здоровяк.
В сером павильоне, который Принц-Оборванец именовал своим полотняным замком, народу было полным-полно. Квентин сразу смекнул, что собрались здесь большей частью вестероссцы или выдающие себя за таковых, изгнанники и дети изгнанников. Дик-Соломинка говорил, что таких в отряде наберется человек шестьдесят, и в шатре присутствовала добрая треть, включая самого Дика, Хангерфорда, Крошку Мерис и златокудрого Льюиса Ланстера, первого отрядного лучника.
