Робин Хобб - Кровь драконов
– Там, внизу! – протрубил Кало. – Теперь ты видишь? Ты помнишь?
– Конечно.
Не испытывай она столь мучительной боли, его вопрос вызвал бы у нее раздражение. Она уже бывала здесь раньше. Она нашла Кельсингру мертвой и покинутой и улетела в гневе. Теперь она была согрета светом и приветственными звуками.
– Лети туда. Тебе помогут. Я отправляюсь охотиться.
Тинталья знала, что он голоден. Ей было непонятно, зачем ему понадобилось сообщать об этом, но она решила, что это связано с его постоянным общением с людьми. Они постоянно говорили друг с другом об очевидных вещах, словно им сначала надо было решить, что все именно так, и уже потом действовать. Внизу она увидела большую площадь. В центре стояли двое Старших, указывая вверх, на нее.
– Тинталья! Тинталья!
Полными радости голосами они выкрикивали ее имя.
Другие только сейчас начали выбегать из дверей… купальни! Здесь были купальни. Горячая вода, в которой можно было лежать. От одной этой мысли у нее чуть не закружилась голова – и тут взмахи больным крылом внезапно стали просто невозможными. Она падала, пытаясь переместить вес тела в сторону здорового крыла, стараясь войти в спираль, чтобы приземлиться плавно. И тут она вдруг поняла, кто именно стоит на площади, встречая ее. Затопившее ее чувство облегчения расслабило все ее мышцы.
«Мои Старшие. Серебро. Исцелите меня».
Она направила им этот приказ, собрав последние силы, – ее дыхания не хватило бы, чтобы протрубить его вслух. А потом камнем упала на площадь, стремглав пролетев остававшееся до земли расстояние. Ее когда-то сильные задние лапы подогнулись под ней в момент столкновения с брусчаткой – и она завалилась на бок. Боль и темнота поглотили ее це-ликом.
* * *– На ней десятки мелких ран. В них масса мерзких паразитов. Но если бы это была единственная ее проблема, я бы сказал, что достаточно их очистить, как следует ее накормить – и она поправится. Но дело в инфекции и в том гнойнике, который находится у нее под самым крылом. Плоть у нее разъедена, и я вижу здесь кость. – Карсон потер усталые глаза. – Я не целитель. Я понимаю в разделке животных больше, чем в их лечении. Однако скажу вам одно. Будь это загнанная добыча, я бы оставил ее лежать. От нее пахнет протухшим мясом, она пропиталась отвратительным запахом насквозь.
Лефтрин почесал щетинистую щеку. Близилось утро. Он устал, он тревожился за Элис, ему было мучительно жаль ребенка Малты. Когда хранители закричали, что Тинталья вернулась, он ощутил прилив надежды. Однако все оказалось даже хуже, чем известие о ее смерти. Драконица распростерлась на огромной мощеной площади и могла скончаться с минуты на минуту. Малта сидела возле нее, кутаясь в плащ и обнимая малыша.
– Серебро! – воскликнула она, нарушив тишину, наступившую после падения Тинтальи. – Принесите мне все Серебро, какое у нас есть!
Лефтрин не удивился бы, если бы кто-то запротестовал или заявил, что запасов магического вещества не хватит для исцеления дракона. К его изумлению, никто Малте не возразил. Похоже, хранители сочли, что Серебро следует использовать именно так. А из всей стаи лишь Меркор задержался, чтобы понаблюдать за происходящим. Ночь выдалась холодная и беззвездная: сородичи Меркора предпочли дрему в теплых ваннах с водой или песком. Но золотой Меркор бодрствовал.
– Не понимаю, зачем Кало поддержал в ней жизнь и привел ее сюда умирать, – заметил он, – но он обязательно вернется за ее воспоминаниями. Когда это случится, советую вам убраться подальше.
Остальные драконы побрели к своим купальням. Они ушли от умирающей, словно судьба Тинтальи вызывала у них чувство стыда, а Меркор просто стоял и смотрел на ослабевшую драконицу.
Сильве сбегала за фляжкой с Серебром и вернулась во мгновение ока. Она крепко сжимала ее в руках, и Серебро за стеклом кружилось и перетекало, как живое существо, которое ищет выход.
– Что надо делать? – спросила Сильве у Малты, которая передала ребенка Рэйну и взяла у девушки флягу.
Ее голос был доверчивым: она совершенно не сомневалась в том, что королева Старших знает, как помочь дракону.
Но Малта покачала головой:
– Не представляю. Может, вылить Серебро ей на рану? Или дать выпить?
Все молчали.
Малта приблизилась к огромной голове Тинтальи. Глаза драконицы были закрыты.
– Тинталья! Очнись! Выпей Серебро, исцелись и спаси мое дитя!
На этой мольбе голос у Малты дрогнул.
Присутствующим показалось, что драконица сделала чуть более глубокий вдох. Однако она не пошевелилась. Малта в своем переливающемся одеянии, спускавшемся до ступней, держала флягу с серебряной жидкостью. Она напоминала хранителям всесильное сказочное создание, но ее тихий голос оставался совершенно человеческим:
– Неужели никто ничего не может мне подсказать? Что мне делать?
Сильве произнесла:
– Меркор говорил мне, что драконы пили Серебро. Давайте попробуем влить его Тинталье в пасть?
– А она не подавится? – озабоченно осведомился Хар-рикин.
– Мне влить Серебро ей в рот? – спросила Малта у золотого дракона.
– Его слишком мало, чтобы вылечить ее, – серьезно ответил Меркор.
А затем он повернулся и размашистыми шагами последовал вверх по широким ступеням в купальню. Сильве проводила его ошеломленным взглядом.
Но Малта никак не прореагировала на его уход.
– Я ее почти не чувствую, – прошептала она, и Лефтрин понял, что Малта не имеет в виду свою руку, которую она положила на драконью морду. – Она так выросла с тех пор, как я ее видела, – добавила она голосом, полным обожания и материнской нежности.
Она погладила Тинталью по носу, а потом отвела драконью губу. Лефтрин придвинулся ближе – и его примеру последовали собравшиеся вокруг Старшие. Над губой возникли ряды острых зубов, аккуратно сходившиеся друг с другом.
– Кажется, между ними есть место – если вливать Серебро медленно, – вымолвила Малта.
Она говорила очень тихо, будто в мире осталась только она и ее драконица. Малта наклонила фляжку – и Серебро потекло тонкой сверкающей нитью. Оно было тягучее, как сироп, и аккуратно опускалось дракону в пасть. Наконец вещество коснулось зубов Тинтальи, растеклось вдоль десны – и затем словно нашло тот проход, который искало, Серебро исчезло в пасти Тинтальи. Из фляги не получилось вытряхнуть последние капли: Серебро вылилось целиком, как намотанная на шпульку нить, – и бесследно исчезло.
Внезапно ночь стала совсем непроглядной. Призрачный свет города Старших мягко падал вокруг хранителей. Они ждали и прислушивались. После долгого леденящего молчания они принялись переговариваться.
