Михаэль Пайнкофер - Князь орков
— И мы этим гордимся! — перебил его Бальбок, плача от смеха.
— Сам Темный Эльф вызвал это племя к жизни, — невозмутимо продолжал Рурак, — когда-то давно, когда его оттолкнули подобные ему только потому, что он занимался темными искусствами и проводил запрещенные эксперименты — эксперименты, целью которых было создание новой расы, темных эльфов, таких же, как он сам. Он мечтал о том, чтобы собрать войско, армию воинов, которые беспрекословно следовали бы за ним, и после нескольких неудачных попыток он достиг успеха: из пленных эльфов-воинов, которых он мучил и на которых наложил темные заклинания, он создал первых темных эльфов. Он назвал их отродьем Маргока — но сами они, неспособные произнести эти слова, называли себя орками.
— Видишь, Раммар, — несколько удивленно произнес Бальбок, — итак, история о лопающихся гнойниках, из которых мы все появились, не совсем неправильная.
— Чушь! — кричал Раммар. — Все это чушь!
— А вот и нет, — заверил его колдун. — А что касается вас обоих, то история на этом не заканчивается. Потому что со временем Маргок искалечил и превратил в порождение тьмы многих эльфов — но вы оба ведете свой род от самых первых темных эльфов, которых создал Маргок. Королевского сына по имени Курран Маргок поймал и велел мучить, чтобы при помощи темной, ужасной магии превратить в своего слугу. И по прихоти судьбы у этого Куррана был брат-близнец по имени Куллан, который после смерти отца взошел на трон королей Тиргас Лана. А из рода этого Куллана позднее произошел не кто иной, как Фаравин Видящий.
— Хе? — воскликнул Раммар, а его орочий мозг тем временем лихорадочно работал. — Но ведь это должно означать, что…
— Именно так, простодушные мои друзья — в ваших жилах течет кровь предка Фаравина, защитника Тиргас Лана. Именно он позаботился о том, чтобы эти стены стали тюрьмой для духа Маргока, и наложил на город проклятие, согласно которому никто, кроме Избранного, не сможет открыть Врата. Но, — добавил колдун с сочувствующей улыбкой, — как это обычно бывает с эльфами, добрый Фаравин был высокомерным нахалом. Проклятие не действовало на представителей его рода, потому что Фаравин был убежден в том, что освободитель Тиргас Лана будет его кровным потомком — и в некотором роде оказался прав. Потому что вы оба — его потомки.
— Так мы таки Избранные, — заметил Бальбок.
— Я бы не сказал. Вы, скорее, то, что я называю прихотью судьбы, песчинки в жерновах времени, потому что в первую очередь вы — орки. Поэтому проклятый лес сначала воспринял вас как нежеланных гостей и послал на вас тролля.
— Да что ты говоришь, — ответил Раммар, прилагая максимум усилий, чтобы его голос звучал ровно. — А откуда тебе все это известно?
— Когда темный эльф Маргок был изгнан после поражения в Первой войне, он отступил в крепость, которая является моим нынешним пристанищем, — охотно пояснил Рурак. — Там он продолжал заниматься своими запрещенными экспериментами, пока его попытки наконец не увенчались успехом, и он смог подготовить то, что затем стали называть Второй войной в истории Землемирья. Как вам известно, я тоже сражался в той войне, но, когда битва за Тиргас Лан была проиграна, мне пришлось бежать. Я отошел далеко вглубь Гнилых земель, где находилась крепость, бывшая прежде пристанищем Маргока. В глубоких темницах я однажды наткнулся на его тайные записи. Так я узнал, что существуют орки, в жилах которых течет кровь Фаравина, и, после того как мне пришлось ждать несколько столетий, я решил покинуть свое безопасное убежище и возобновить контакт с орками. Мне повезло, потому что я нашел одного из них — полудохлого, с раздробленным черепом…
— Грайшака, — проворчал Раммар.
— Именно его. Я спас ему жизнь и кое-что изменил в его мозгу, так что он стал моим верным и надежным слугой. Он охотно помог мне найти вас и претворить мой план в жизнь.
— Так вот как все было, — проворчал Раммар, мрачно глядя на колдуна.
Тот кивнул, снова злобно ухмыльнувшись.
— Я думал, вам стоит узнать это, прежде чем ваши брюха нашпигуют луком и чесноком и в качестве главного блюда подадут к столу на пиру в честь Маргока.
У орков не было возможности что-либо ответить на это, потому что вновь послышались шаги. В дверях показались два файхок'хай, волочивших по полу полумертвого Корвина.
Выглядел охотник за головами ужасно. Весь его обнаженный торс был покрыт ожогами и кровавыми полосами. Лицо его и раньше нельзя было узнать, а теперь там, где был левый глаз, зияла окровавленная рана, перевязанная грязной тряпкой. Состояние Корвина было жалким.
За ним шел Грайшак. На лице его блуждала садистская ухмылка, он наблюдал за тем, как Корвина приковали к стене камеры.
— Ну что? — поинтересовался он у Раммара и Бальбока. — Как вы себя чувствуете?
— Преданными и проданными, — признал Раммар.
— Ну что вы. Я уверен, Гиргас гордился бы вами, — принялся насмехаться Грайшак. — Чего вы только не предпринимали, чтобы вернуть его голову! Никаких усилий не жалели — и все же оказались в кладовой. Насмешка судьбы, можно сказать.
— Нет, — возразил Бальбок, — это ты так некрасиво поступил с нами. И за это я размозжу тебе голову, клянусь в этом.
— Ой-ой, правда? — Грайшак сочувственно зацокал татуированным языком. — Интересно посмотреть, с чего ты начнешь. Но, может быть, тебе просто стоит спросить совета у твоего друга, охотника за головами.
И с этими словами предводитель орков разразился раскатистым смехом — смехом, в котором отчетливо слышалось, насколько искажен был его дух. Смех отражался от потолка и стен, и Рурак вместе с файхок'хай присоединились к нему.
Внезапно жизнь вернулась к Корвину, который только что висел на цепях бледный и обессиленный.
— Этот смех! — воскликнул он в приступе ярости и силы, которых от него никто не ожидал. — Мне… мне знаком этот смех! Я узнал бы его из тысячи. Это был ты! Это ты сделал!..
Грайшак перестал смеяться и обернулся к человеку.
— Что я сделал?
— Ты убил женщину, которую я любил! — срывающимся голосом закричал Корвин. — Ты — тот самый орк, смех которого преследует меня в самых кошмарных снах!
— Может быть. — Предводитель орков пожал плечами. — Я убил множество людей, среди них много женщин. Так почему бы мне было не убить твою?
— Ублюдок! — заревел Корвин, натянув цепи с такой силой, что браслеты впились ему в запястья. — Жалкая свинья! Я убью тебя, слышишь?
— Встань в очередь, охотник за головами, — с ухмылкой ответил предводитель орков. Затем повернулся и покинул камеру, а за ним вышли колдун и файхок'хай.
