Дэвид Кек - Пора предательства
Дьюранд чуть не придушил мерзавца.
Но в следующий миг тропа перевалила высокий гребень, и Дьюранду не оставалось ничего, кроме как крепче держаться в седле, пока он вместе с остальными тремя тысячами человек несся вниз по крутому склону. Перед ними раскрылась долина Рашса — как заводь чистого воздуха под завесой тяжелых облаков. И на широком дне долины копошился сгусток тьмы — отступающее войско Радомора. Дьюранд видел, как кренятся и покачиваются над спешащей перейти мост толпой флаги и знамена.
— Настигли! — вскричал Ламорик.
Чуть дальше, за толпой, возвышались зеленые крепостные стены: сразу за мостом уходил в облака город Ферангор.
— Скорее, ребята! — взывал Ламорик. — Им никуда не деться от нас! К мосту!
Войско пришпорило коней и понеслось вниз по склону — стремительно и грозно, как на всех атаках всех турниров Аттии, вместе взятых. Цеп Бейдена свистел над ухом Дьюранда, да и сам Дьюранд выхватил из ножен меч и поднял его в звенящем воздухе.
Наверное, со стороны они были подобны гигантской волне. Вот она пронеслась над телегами и убитыми мулами, оставленными врагом, чтобы хоть чуть-чуть задержать их наступление. Вот обрушилась на мост, сметая последние ряды противника. Дьюранд задыхался от радости и восторга: еще несколько минут — и с мятежом Радомора будет покончено.
Но потом — когда Дьюранд, Ламорик и все остальные были уже на мосту, снова пророкотал гром. И был этот гром куда громче, чем стук копыт по камням.
Бледный резко осадил.
Дьюранд почувствовал, как каменные блоки и плиты в недрах моста расползаются, съезжают. Ламорик и половина баронов в ужасе оглядывались по сторонам, а вокруг моста взрывались огромные столбы воды.
Над волнами поднимались огромные каменные глыбы, сдвинутые с места разъезжающимися опорами моста.
Весь мост мгновенно превратился в одну гигантскую западню.
Дьюранд видел Ламорика, Конзара, Берхарда — все на расстоянии вытянутой руки от него. И все — в доле мгновения от гибели, что несли им вода, камни и вес железных кольчуг. Мост рушился в реку.
А потом — невероятно, немыслимо — падение остановилось. Мост замер.
Пока люди и кони ошалело оглядывались, под низко нависшими небесами прокатился раскатистый гром. Над плитами, что уже упали в воду, сомкнулась бурная пена. Мост завис, чуть покачиваясь — как веревочный.
Невероятно.
Радостный крики замерли на устах солдат Радомора. Обе армии замерли, стоя напротив друг друга неподвижно, точно раскрашенные фигуры.
И в зловещей, неестественной тишине Дьюранд услышал голоса — монотонное пение.
Едва смея повернуть голову, он нашарил взглядом Святых Духов Конрана. Бледные рыцари замерли, откинув назад головы, воздев кверху руки — ни дать ни взять раздвоенные веточки. Одни приподнялись на стременах, другие покачивались в седлах. Звуки их пения, казалось, свивали, скручивали воздух вокруг моста, уплотняли его, превращая в толстое стекло, кипящее теплом и кедровым маслом.
Пред лицом этого чуда ни один из стоящих на мосту не смел пошевелиться — пока не стронулся с места Ламорик. А на другой стороне реки, за мостом, Дьюранд наконец различил их врага: Радомор Ирлакский сидел на высоком боевом скакуне, сверкая лысым черепом. Шлем и кольчужный капюшон он снял, чтобы получше видеть зависший мост. И смотрел он на него не просто так, как смотрят зеваки. Нет, то был взгляд, полный внутреннего напряжения, — Дьюранд не смог его прочитать.
Ламорик стоял на мосту в дюжине шагов от врага — человека, который убил его сестру, его брата, его племянника и бесчисленное множество друзей. По зову юного лорда войско Гирета единым броском обрушилось бы на армию Радомора. И вполне могло победить.
Если бы мост продержался столько времени, сколько им надо для переправы.
Конзар тронул своего господина за рукав.
— Долго это не протянется. Мост рухнет в любой миг, должен был рухнуть уже давно. Радомор нас ждал. Безумное бегство, все остальное — лишь игра. А если мост обвалится, Радомор без труда захватит нас — тех, кто успеет перейти. — Капитан бросил нервный взгляд на Святых Духов и небеса и закончил: — Чудо это или нет, вы должны отступить.
Ламорик смотрел в глаза Радомора. Дьюранд почти всерьез полагал, что сила Радоморова взгляда взвихрит воздух меж ними, точно порыв бурного ветра.
Однако в пении септаримов отчетливо слышалось напряжение. Исходивший от сгустившегося воздуха аромат кедра и сладкой свежести превратился в удушливое благовоние. В реку сыпались мелкие камни и обломки.
— Ваша светлость, — настаивал Конзар. — Или мы отступаем, или кладем голову на плаху. Вперед или назад. Решать сейчас.
Ламорик закрыл глаза.
— Отдавай приказ, — прошептал он. — Отходим.
Радомор молча следил, как они отступают. Во главе толпившегося позади него войска он был похож на жуткого охотника, за спиной у которого рвется с привязи несметная свора псов.
Когда авангард Ламорика оказался в безопасности на берегу, остальные тоже изготовились отступать из-под взгляда Радомора. Конзар схватил Ламорика за сюрко. Только септаримы вообще не тронулись с места. Большинство из них застыло там, где начали петь. Дрожащий воздух вокруг моста потемнел, точно нагретый над огнем мед.
Все были уже в безопасности, когда Конзар вновь ступил на мост.
— Идем, — позвал он. — Давай выведем их.
Дьюранд сполз с седла и сразу почувствовал, как качается старый мост. Но рыцари и простые воины уже хлынули обратно, хватая перепуганных коней Святых Духов под уздцы и выводя их с медленно осыпающегося пролета.
Радомор молча наблюдал.
На миг на мосту не осталось никого, кроме скрюченного от боли Дьюранда и самого гофмаршата. Дьюранд, пошатываясь, побрел к нему. Раскаленный воздух жег глаза, камни уходили из-под ног, однако юноша все же ухватил уздечку коня и повел его к берегу. Застывшее лицо загадочного Рыцаря Пепла казалось осью, вокруг которой вращается Небесное Око, но мост — камень за камнем — осыпался там, где прошли они секунду назад.
Когда скакун Конрана сошел с моста, голова гофмаршала поникла, с губ сорвался громкий протяжный вздох — так мог бы вздохнуть бык, — и последние камни с грохотом обрушились в воду.
Радомор и две тысячи его бойцов повернулись к врагу спиной и возобновили отступление. В тумане вырисовывались высокие земляные валы Ферангора. Над многослойными стенами виднелся даже яркий кинжал — шпиль святилища. Дьюранд просто не представлял, что человеку под силу выстроить этакую громаду.
— И теперь мы должны их оттуда выковырять, — с горечью произнес Ламорик, глядя на слабое свечение заходящего Небесного Ока. — А у нас ни средств, ни времени…
