Гай Орловский - Ричард Длинные Руки — ландлорд
— Ну что? — произнес я тихо. Сердце колотится так, словно я ухватил за хвост тигра. — Будем признаваться? Что хотел украсть?
Существо все еще дергалось, я вспомнил рассказы о бравых солдатах, что разными хитрыми способами ловили чертей и мелких чертенят, но те черти всегда изображались худыми и костлявыми, как лягушки весной, а этот больше похож на плотный сгусток тумана...
— Признавайся, — повторил я. — Если не хочешь говорить, то ладно, прибью тебя, и на этом покончим. Как предпочитаешь, чтобы я растоптал? Или просто задушить, не выпуская, прямо щас?
Он трепыхнулся пару раз, затем я услышал писклявый голос, почти на грани ультразвука, а может, и в самом деле ультразвук, я даже не знаю точно, в каком диапазоне теперь слышу сам:
— Не дави...
— Подумаю, — пообещал я. — Все зависит от тебя. Кто ты и что ты? Что тебе от меня надо?
— Я сейчас умру, — прошептало существо.
— Почему?
— Не могу долго...
Тельце под моей ладонью начало дергаться, уже не пытаясь вырваться, а как бы в судорогах, я поспешно, хоть и осторожно сунул головой в стену, инстинктивно ожидая услышать слабый треск, как от размалываемой яичной скорлупы.
Голова странного существа вошла с усилием, будто в вязкую смолу, я погрузил его до половины, но придержал за задние лапы. Выждав, вытащил и спросил сразу:
— Полегчало?
Он кивнул, пропищал:
— Я не могу долго...
— А в камне?
— В камне живу, — ответил он.
— Хорошо, — сказал я, — так и побеседуем. Как только станешь задыхаться — скажи. Я дам тебе хлебнуть каменного кислородцу, но, не взыщи, ты мой пленник, я тебя застал на месте преступления...
Он пропищал:
— Я только посмотреть!
— Что, меч в первый раз видишь?
Он пискнул:
— Таких не видел очень давно. Это же из кузницы тех древних людей!.. А они как ушли тысячу лет тому, так никто и не знает, где они теперь...
— Ага, — произнес я обалдело, — ты угадал, меч в самом деле старинный. Если не подделка, конечно.
— Это меч самого Виретонса, — пропищал пленник, — а выковал его великий Гизарм! Он единственный, кто мог говорить и общаться с нами.
— А я?
Он извернулся в моей ладони, пискнул:
— Ты — второй.
Я подумал, выпустил его из пальцев. Он выбрался, еще не веря счастью, торопливо сунулся в стену, скрылся весь. Я терпеливо ждал, наконец он высунул мордочку почти под самым потолком, куда не достану.
— Эй, — позвал он тихонько, — а почему отпустил?
— Если я второй, — ответил я, — то ты сам будешь сгорать от счастья со мной пообщаться.
Он долго думал, поскреб голову коготками.
— Хитрые вы, люди... Вроде и дураки, каких поискать, но иногда такие хитрые...
— А что, не прав?
Он пропищал:
— Ты угадал. Можно я спущусь?
— Спускайся, — разрешил я.
— Хватать не будешь?
— А что мне за прок? — удивился я. — А вот поговорить интересно...
Он медленно опустился, теперь мордочка выглядывает из стены на высоте моего плеча. Круглая, печальная, а когда не шевелится, я вижу отчетливо как выпуклые глаза, так и мордочку. Удивительно похожую на летуче-мышью. Когда раскрыл крохотную пасть, блеснули острые зубки. Я подумал, что это совсем уж атавизм, если живут в камне. Даже глаз не нужно, но, с другой стороны, если вот так наблюдают за внешним миром, как мы бы наблюдали за марсианами, то глаза останутся при любом зигзуге эволюции.
Он рассказывал, я слушал, а параллельно раздумывал о том, какая мне от них выгода есть или может быть, и наконец пришел к выводу, что хотя в нашей людской натуре искать выгоду везде, но в данном случае это просто существа, которые живут рядом в пространстве, слегка заходя краем и в наш ареал, но ни в коем случае не соперничая, не отнимая у нас ни добычи, ни места. Ну как муравьи, что поселяются в щелях многоэтажных домов. И хотя муравьи все-таки нагло воруют крошки со стола, но люди мало обращают на них внимания. А эти так и вообще живут тысячи лет рядом, никто их не только не видел, но и не чувствует их присутствия...
С другой стороны, хоть что-то да узнать от них могу, если их память простирается на тысячи и тысячи лет в прошлое. Правда, я им ничем отплатить не могу, так что остается разве что расположить их своим обаянием...
— А чем питаетесь? — спросил я. — Хочешь вина?.. Или мяса?
Он покачал головой.
— Мы не едим... а мы...
Несколько слов совершенно непонятных, я выслушал, кивнул, словно все понял.
— А как же существуете? Оттуда берете энергию, чтобы двигаться?
— Из камня, — ответил он. — Чем глубже, тем больше...
— Ну-ну, — сказал я. — Счастливые. Воткнул два пальца в розетку — и сыт. И отхожих мест, наверное, вам не надо... Но если с едой изобилие, то из-за чего тогда воюете?
Он потряс головой.
— Мы не воюем. Никогда. Потому с таким непониманием и наблюдаем за вами, людьми. Мы знаем не только ваш язык, но все ваши обычаи. Привычки, склонности, но все равно не понимаем очень многое.
Я сказал с удовольствием:
— Тогда ты попал, куда надо. Я страсть как люблю объяснять! И еще — давать советы. Я вообще из страны Советов. Даю даже бесплатно, но с тебя возьму плату информацией о той стороне. Ну, ты понимаешь, бартер, обмен.
Он сказал торопливо:
— Да-да, я расскажу все!.. Но нам рассказывать почти нечего. Мы просто живем... Мы уже тысячи лет живем вашей жизнью: все говорим на вашем языке, своего у нас давно нет, все знаем вашу историю... потому что своей нет... я же говорю, что у нас и десятки тысяч лет назад все такое же... у нас ничего не происходит.
Я вздохнул:
— Знаешь, это я переживу. Хоть христианская культура от прочих отличается в первую очередь интересом к другим культурам, но из меня такой христианин, что... когда слышу слово «культура», рука тянется к мечу. Ну ты понял, меня больше интересует как раз наша культура, человечья. Не зная своей, неча лезть изучать чужие, я ж не демократ какой-то! Тем более преклоняться, вешал бы гадов...
Он, похоже, не понял, что-то сложное я завернул, а они хоть и миллион лет наблюдают за человечеством, даже сами считают себя частью человечества, но такие сложности вряд ли поймут, человек — это звучит!
— Ты единственный, кто нас видит, — повторил он с прежним удивлением, — это чудо какое-то!.. И слышишь... нас люди не слышат, мы говорим... по-другому.
— Я три языка знаю, — похвалился я. — В смысле, еще и два матерных. Так что я полиглот. Просто у меня ухи ширше, вот и ловлю звуков больше. Значит, тебе повезло, малый. Я кладезь мудрости, сам понимаешь! Столько могу рассказать, как коней кормить или подковывать...
Он махнул светящейся лапкой.
— Это мы знаем во всех мелочах. У вас разнообразнее жизнь, чем у нас, потому за нею и наблюдаем с таким интересом...
