Татьяна Нартова - Путь к океану
— Да я такое количество даже за год не одолею, — ужаснулась я, — К тому же они, скорее всего, на лекверском или на твоем родном, а мне он вообще незнаком.
— Не обязательно читать все подряд. Как только увидишь подходящее сочетание слов, тогда начинай вчитываться. А так, конечно, мы не успеем дойти даже до конца первого фолианта. Только прежде чем садиться за эту тягомотину, у меня есть предложение пройтись на поверхность.
— На поверхность? — как-то не слишком верилось, что добрые товарищи ренны выпустят нас погулять на свеженький лужок. Именно такими подозрениями я и поделилась с приятелем. Рик беспечно махнул рукой и ответил:
— Ты гостья короля, и никто не вправе больше задерживать тебя как на выходе, так и на входе. А вот насчет леквер такого распоряжения не было, так что, боюсь, ей придется посидеть здесь.
— Тогда я тоже останусь, — очень уж не хотелось снова бросать девочку. Однако та категорично заявила:
— Нет, нет! Еще чего не хватало: из-за меня оставаться в этом лабиринте. Сходи, подыши свежим воздухом, а я пока попробую покопаться в этой куче. Возможно, к вашему возвращению что-нибудь найду. Только куда вы собрались?
— На рынок. Здесь неподалеку небольшой городок, там в основном люди проживают. Ренны не могут сидеть лишь на воде и воздухе, так что приходится вылезать за продуктами. Наши вторые тела позволяют спокойно ходить днем, но иногда мы сами покидаем Эверт-э-Ренн, иначе тут со скуки умереть можно.
— Отлично! Купишь себе что-нибудь, — еще более убежденно закивала дочь Дапмара. Я вдохнула, но спорить не стала. За эти два дня мне приелся вид камня и неживое освещение. Да и воздух здесь был настолько беден кислородом, что я бы все отдала, чтобы сделать хоть один глоток свежего ветра. В конце концов, было решено отправиться прямо сейчас, пока солнце не начало греть в полную силу, иначе Рик в своей амуниции рисковал свариться заживо. Пообещав принести что-нибудь Силии, я вышла вслед за Эвирикусом из дома.
— Может, оставишь здесь меч, — поморщился он.
— Зачем?
— А зачем брать его с собой? На нашей территории тебя никто не тронет, а на рынке ты только внимание привлекать будешь. Ты же знаешь, насколько негативно твое племя относится к вооруженным женщинам. В крайнем случае, ты можешь взять лезвия, они не так в глаза бросаются. Да и плащ тебе ни к чему. Все-таки уже середина весны.
— Ладно, если ты так настаиваешь, — продолжать спор было бессмысленно. По-хорошему, ренн был прав. Мы выходили на прогулку, а не отправлялись на войну. К тому же рядом был Рик со своими серебряными стрелами, которые уж точно прикончили бы любую нежить, тогда как Викант против них был просто бесполезен. То есть, прирезать с его помощью тварь, конечно же, было можно, но пришлось бы очень долго возиться. А против другой опасности и лезвия вполне сгодяться, тем более что ими я научилась управлять намного лучше. Что же касается плаща… — Я оставлю меч. Но вот насчет погоды меня терзают смутные сомнения, поэтому выходить в одной рубашке не стану.
Нас, дейсвительно, не стали задерживать на границе. Рик вел меня совершенно незнакомой дорогой, так что вывалились мы не в лесу, а почти у городских стен. От хлынувшего со всех сторон света заболели глаза, но, несмотря на это, я не стала жмуриться, а, наоборот, повернулась к дневному светилу лицом. Городок утопал в зелени, деревья роняли хрупкие лепестки всевозможных цветов, начиная от привычного розовато-белого, кончая крикливо-желтым и алым. Совершенно лишенный листьев куст буквально горел фиолетовым огнем громадных бутонов, больно цапнув меня колючками по ладони, стоило мне попробовать сорвать один из них.
— Хороший кустик! — довольно улыбнулся Рик. Я мрачно оглянулась на него, посасывая ранку.
— Не вижу в нем ничего хорошего.
— Он умеет себя защитить. А ты, прежде чем что-то трогать, задумайся: было ли бы тебе приятно, если бы тебе, скажем, уши оторвали?
— А причем здесь мои уши? — начиная всерьез злиться, не поняла я.
— Все притом же. Цветы рвать нельзя, Лида. Это такое же преступление, как убивать кого-то. Тем более, когда ты рвешь их для забавы. Живя под землей, мы начали ценить те богатсва, которые дает нам природа. Но не загонять же всех людей туда? А если тебе так хочется рассмотреть эти красоту внимательней, просто попроси.
С этими словами ренн наклонился ближе к растению, шепнув ему несколько слов. Честное слово, с такой интонацией надо признаваться в любви девушке, а не общаться с колючей проволокой из древесины. Странное дело, но ветви разошлись, будто поджимая колючки, а Эвирикус, совершенно не страшась, протянул руку к бутону:
— Покажись мне, прошу тебя, — ловко зажав цветок между пальцами, Рик не то дернул, не то просто потянул. И я ахнула. Фиолетовые лепестки распахнулись двумя крылышками удивительной бабочки, на мгновения показав желтую сердцевинку, — Видишь, и не надо было так бесцеремонно лезть к нему.
Не успела я ответить, как приятель убрал ладонь, и цветок так же быстро закрылся, снова спрятавшись за прочной оградой ветвей. Больше попыток что-либо сорвать у меня не было. Да и времени уже просто не осталось. Мы двигались по рынку, переходя от ярких палаток к низким скамьям более бедных продавцов. Если Эвирикус смотрел на все происходящее с определенной целью, то я просто вертела головой, кидаясь то к оружию, то к лоткам со сладостями.
— Ты как ребенок, — добродушно хмыкнул ренн, пытаясь оттащить меня от каких-то женских безделушек, — Дай волю, и мы тут до вечера проторчим.
— Да ладно тебе, — все еще косясь на разноцветные бусы, пробубнила я, — А откуда музыка?
Только сейчас мой слух уловил нежные звуки, очень похожие на переливы флейты. Потом к ней подключилась гитара, а вскоре два голоса сплелись в одну песню. Особой любви к творчеству музыкантов, работающих за поданные монетки, у меня не было. Но уж очень непривычно было слышать тихую мелодию среди непрекращающегося шума толпы.
— Хочешь подойти ближе? — я угукнула. Обычно в моем мире, когда я ходила по всевозможным местам продаж, у меня не возникало желания так долго и методично бродить от одного лотка к другому. Мы с Дэрлианом предпочитали быстро пробежаться, осматривая лишь те вещи, которые были нам нужны. Причем, именно я настаивала на таком способе обхода базаров, а не он. Но сейчас я, наверное, действительно, превратилась в ребенка. Во всяком случае, стоило нам подойти с ренном ближе к играющим, я уже не смогла уйти. Двое людей пели на лекверском, подыгрывая себе на каком-то струнном инструменте. Именно он издавал те звуки, которые я прежде приняла за бренчание гитары и дуновение флейты.
