Владимир Перемолотов - Талисман власти
— Остроголовые-то? Наверняка!
Он подумал, что сделал бы сам, окажись на месте Картаги.
— Не думаю, что Картага глупее меня. Окажись я на его месте, то в драку полез бы только тогда, когда меня бы к стене приперли.
Избор добавил.
— А для этого случая наверняка у них припасено что-нибудь эдакое… С чем ни мечом, ни клещами не справиться.
— Да уж…
Исин поднялся.
— Пошли. Нечего сидеть, а то руки чешутся.
Он не оглядываясь, полез вверх. Кряхтя и потирая ладонью шею, следом за ним поднялся Гаврила.
— По горам напрямик не ходят. Прямо тут только вода льется.
Держать друг от друга шагах в пяти — шести, они начали осторожный подъем. Вскоре склон круто пошел вверх, наравне с жарой выжимая из людей пот и проклятья.
— Жарко, — сказал Гаврила, когда лес позади них превратился в смазанный расстоянием ковер зеленого цвета.
— Да, — согласился Избор. Исин, оглянувшийся вниз, не удержался на дрожащих от напряжения ногах и упал. Камни стукнулись друг о друга и потоком скользнули вниз.
— Жестко, — сказал он, потирая плечо.
Избор согласился и с ним и добавил от себя.
— А скоро еще и холодно станет. Может, вернешься?
Не обратив внимания на подначку, хазарин сказал:
— Скорее бы.
Исин с надеждой посмотрел на снежную вершину, где их ждали, как он думал, прохлада и спокойствие. Но до всего этого еще нужно было добраться. Постепенно они вышли на осыпь, сплошь состоявшую из мелких камней. Она как покрывало спускалась сверху и другим своим краем упиралась в такой уже далекий лес. Кое-где из ее ровной серой поверхности выпирали огромные валуны. Казалось, что именно они прижимают к склону это серое полотнище, не давая ему сползти вниз.
Солнце уже успело накалить камни, но больше жары их донимала пыль. Она висела в воздухе и словно лесная мошка липла к телам, вызывая зуд. От нее слезились глаза, и горло раздирал сухой кашель.
— Это не горы. Это пустыня какая-то, — прохрипел Гаврила. Он с отвращением подвигал челюстью и выплюнул на камни перед собой комок грязи.
— А ты бывал?
— Где я только не был…
На зубах у него захрустели песчинки. Он поднял грязное лицо и предложил.
— Наверняка где-то тут есть река. Надо ее отыскать и идти вдоль берега. Все прохладнее, да и пыли меньше.
Избор, подумав, кивнул.
— Если река рядом — услышим. Горную реку сперва слышишь, а уж только потом увидишь.
Шум воды они услышали только через пол часа. Лица их уже покрывала толстая корка грязи, и улыбка Исина выглядела ясным месяцем, пробившимся сквозь грозовые тучи.
— Журчит, — просипел он запыленным горлом. Они наддали, и воздух вскоре посвежел, став влажным, как губка.
— Где-то тут, — сказал Избор. Камни у них под ногами еще были сырыми и темными от влаги, даже мох между камней, солнце еще не успело высушить и он ласкал глаз яркой зеленью, но воды осталась только маленькая струйка, журчавшая где-то под камнями.
Глава 45
— Это и есть горная река? — недоверчиво спросил Исин. — Как-то не верится…
— Когда-то тут было, что-то похожее на реку, — ответил Гаврила, настороженно глядя по сторонам. — Причем совсем недавно…
— А потом она в один момент высохла, — Избор добавил свою несуразность к тому, что сказали друзья. — И все это случилось само собой.
Избор не знал чего ждать. Перед ним, как раз на другом берегу бывшей реки громоздились прислонившиеся друг к другу скалы. Путь вперед лежал либо через них, либо в обход и так или иначе они должны были добраться до них, если, конечно. Не хотели повернуть назад.
Тем временем Исин, которого предчувствия не томили, зачерпнул горсть воды.
Вода оказалась чистой и холодной. Она покалывала ладонь, словно в ней еще плавали льдинки, снесенные течением с вершины горы. Сотник осторожно коснулся ее губами, глотнул и замер, прислушиваясь к ощущениям.
Вода была как вода. Ничего особенного. Глядя на него и Гаврила горстью черпнул ледяной влаги
Охладив разгоряченное лицо, Гаврила предложил Избору.
— Освежись, а то совсем запаршивел…
Но Избор не слышал слов Гаврилы. Сильнее жары и жажды его мучило ощущение опасности. Оно было таким явственным, что явись перед ним сам князь Владимир и скажи ему, что все в порядке, он и ему не поверил бы.
Он смотрел на камни, отыскивая за ними лучников. Гаврила проследил за его взглядом и проворчал.
— Нет тут ни кого. Тут и спрятаться-то негде.
— Эти найдут где.
Исин, бодрый и готовый на все поднял камень и подбросил его в ладони. Гаврила, уловив его движение, успел ухватить его за руку.
— Что? — не понял его Исин — Чего ты?
Гаврила разжал его кулак и осторожно, хотя сбитый с толку хазарин и не сопротивлялся, вынул камень из его пальцев и положил назад, на осыпь.
— До Картаги ты его не добросишь, а вот нас всех этим камнем похоронить у тебя получится…
Исин даже не стал спрашивать, как это все может произойти, а только кивнул.
Ручеек по-прежнему журчал у них под ногами и Масленников спросил.
— Не жаждой же они нас уморить хотят?
Избор покачал головой.
— Это слишком мелко даже для Старичка с Ноготок…
— Ну, придумай что-нибудь другое.
Избор еще немного потужился, и не найдя объяснения случившемуся нагнулся к воде. Она холодом коснулась лица, скользнула по разгоряченной шее. Фыркнув как зверь, воевода поднялся.
— И все-таки что-то тут не так…
Он произнес это в пол голоса, больше для себя, чем для Гаврилы или Исина. Хазарин услышал его и засмеялся.
— Может, они думают, что мы пьем как медведи, и нам этого не хватит? Что мы тут передеремся и поубиваем друг друга за глоток воды?
— Скорее наоборот. Если они знают, что ты плавать не умеешь, то они ее ради тебя осушили, что бы, значит, скорее шел.
— Это что в ловушку заманивают? — притворно серьезно спросил хазарин. — Да откуда им знать про меня?
Гаврила пожал печами.
— А откуда они знают, что мы идем?
Исин смолчал. Стало ясно, что все это не просто так.
— Раз реку осушили, значит знают…
— Все они про нас знают, — добавил Избор. Голос его звучал серьезно.
Где-то наверху возник шум. Сперва негромкий, словно шипение змеи, но с каждой секундой становящийся все громче.
— Ого! — Избор поднял палец. Исин и Гаврила повернулись, стараясь разобраться, что же там происходит. Никто не знал, что стоит за шумом, но всем было понятно — это знак угрозы. Он становился слышнее, но никто из них не взялся бы сказать делается ли он громче оставаясь на месте, или приближается к ним.
