Роберт Хейс - Ересь внутри
Быть может, свою роль сыграл ром, но Торн вдруг понял, что ему трудно вспомнить, как она выглядела, как она пахла. Но он помнил, что ему было с ней чертовски хорошо и что она — самая красивая женщина из всех, с которыми ему доводилось спать. Не бог весть что, но все остальное было словно окутано туманом.
От мыслей о сестре Шустрого его мозг перешел к мыслям о самом Шустром, о том, как эти двое поцеловались и как после этого Роза отказалась целовать Шипа. Девушка что-то говорила, что-то об их матери, но он не мог вспомнить, что именно. И хоть Шустрый был тем еще мерзавцем, Бетрим скучал по нему. Парень никогда не лез за словом в карман, и хоть в его историях не было ни слова правды, он умел развеселить ими кого угодно.
Скучал Бетрим и по Мослаку. Он всегда считал здоровяка своим другом, и тот не раз спасал ему жизнь. В Хостграде Торн был слишком занят спасением Генри и не видел, чтобы гиганта убили, но когда все закончилось, Мослак просто исчез, равно как и Шустрый, и Генри. Поскольку Черный Шип не видел их среди горожан или позже, в пути, то склонялся к мысли, что они погибли. Генри ему не хватало больше всех. Плевать, что эта кровожадная сука пырнула его мечом — они всегда оставались друзьями, хоть Бетрим и не мог сказать почему.
Он скучал даже по Боссу. Торн буквально видел перед собой могучего южанина, качающегося из стороны в сторону и с широко раскрытыми глазами, полными печали. Он видел, как тень потянулась к Боссу, схватила его за шею, подняла с земли. Громадная черная пасть раскрылась так сильно, что могла проглотить человека целиком. Но вместо этого челюсти сомкнулись на его голове, разрывая плоть и кость, словно мякиш хлеба. Кровь… Безжизненное тело Босса, кучей мяса рухнувшее на землю…
— Торн!
Бетрим резко распахнул глаза и огляделся. Олли исчез, Джеззет и арбитр были на своих местах, но уже без мечей. Перед ними стоял капитан и куда-то показывал рукой. Интересным он был человеком, этот капитан, — пестро разодетый, с темно-карими глазами и квадратной челюстью под стриженой бородой. Спину он держал всегда подчеркнуто прямо, а его рука никогда не удалялась от эфеса меча.
— Торн, — повторил арбитр, — если ты еще не совсем пьян, будь добр, подойди сюда и посмотри.
— Ага, — сказал Бетрим и попытался подняться. Получилось только со второй попытки. — Уже иду, гребаный ты охот… Кто из вас меня позвал?
Мракоборец непонимающе посмотрел на него, а наемник потряс головой:
— Что за черт? Почему вас трое?
Он хотел было положить руку арбитру на плечо для равновесия, но ладонь ухватила лишь воздух. Бетрим понял, что стоит на коленях и тупо пялится на палубу перед собой. Вдруг чья-то рука подхватила его и помогла встать.
— А ты чертовски силен, костлявый ублюдок, — невнятно промямлил Бетрим арбитру в лицо. Пьяным быть хорошо уже потому, что можешь творить что угодно без особых последствий. — На что я смотрю?
— Это… — сипло отчеканил капитан. Бетрим сощурился и посмотрел туда, куда указывала рука. Море, сплошь синее море, и только тонкая темная полоска на горизонте. — …побережье Сарта. Завтра мы прибудем в порт.
— Давно пора.
— Трезвей, Торн, — сказал арбитр.
— Знаешь, меньше всего я хочу соваться в Сарт на трезвую голову.
— Очень жаль, — Танкуил взял Бетрима под руку и повел его куда-то; Джеззет последовала за ними, — потому что я меньше всего хочу видеть тебя в стельку пьяным.
Вместо каюты арбитр привел наемника в кают-компанию. В небольшом помещении умещалась пара столов с парой скамей у каждого, все намертво приколоченные к полу. В углу стоял кок и мешал что-то в кастрюле. Пахла его стряпня одновременно изысканно и отвратительно.
Охотник на ведьм усадил Черного Шипа на скамью. В другой раз Бетрим ни за что не позволил бы так с собой обращаться, но сейчас у него не осталось сил даже просто разозлиться.
— Если все будет хорошо, завтра мы войдем в порт, — сказал коку арбитр. — Он нужен нам трезвым, так что никакого рома.
— Понял, — оскалился тот. — Никакого рома.
Торн проследил, как три мракоборца и три Джеззет уходят, а затем неуклюже повернулся к трем кокам. Все они таращились на него.
— Ром есть?
Арбитр
Никогда за свои пятьдесят лет Танкуил не был так рад снова увидеть Сарт. Но вместе с этим город пугал его. Казалось, годы прошли с того дня, как он сел на корабль и уплыл отсюда, подальше от Инквизиции и мрачных взглядов, от бога-императора с его подозрениями. Трудно поверить, что это было всего пять месяцев назад. И теперь он возвращался обратно. Возвращался без доказательств, которые император Франциск приказал ему найти. Он знал имя одного предателя, но этого было мало. Ему нужно было имя инквизитора, стоящего за Кессиком.
Танкуил мог пойти к богу-императору и рассказать ему то немногое, что узнал. Факт, что отступник — женщина, сокращал список подозреваемых до двух инквизиторов: это либо Герои, либо Доун. Но что им предъявить, если нет доказательств? Даже император не сможет просто так войти в крепость Инквизиции и заявить Совету, что среди них — еретик. Нет, лучше пока оставить его непосвященным. Танкуил узнает имя предательницы, лично разберется с ней… и после будет держать ответ за свои действия. Даркхарт сомневался, что бог-император замолвит за него словечко. Как-никак он выбрал Танкуила именно потому, что его не жалко потерять.
— И это твой дом? Миленько. Ну и где заседает Инквизиция? В белом или черном замке? — раздался справа голос Джеззет.
Девушка, как всегда в эти дни, держалась поблизости. Танкуилу пришлось собрать в кулак всю свою волю, чтобы не протянуть руку и не коснуться ее. Она здесь, чтобы помочь ему, а не…
— В черном, — сказал арбитр и ткнул пальцем, словно иначе было непонятно, где какой. — Белый — это императорский дворец, хоромы бога-императора.
Они стояли на носу корабля, опершись на ограждение и ожидая. Сарт был городом осторожности: все причаливающие корабли обязательно встречает небольшая лодка с портовым инспектором на борту. Инспектор поднимается на судно, расспрашивает капитана о том, откуда и куда он держит курс, и досматривает груз. Один из них уже смерил троицу пассажиров коротким взглядом и, видимо, решил, что они не представляют для него интереса.
— Выглядит… уныло, — сказала Джеззет, разглядывая черную башню Инквизиции.
— Словно прямиком из ада, — выдохнул стоящий чуть позади Торн. — И в ней ждет своего часа армия демонов, готовых вырваться в любой момент. Черный шпиль посреди белого города. И я знаю, почему она черная, — это все сажа и прах сожженных людей.
