Серж Неграш - Талисман
— Э-э… никаких доказательств нет. Она всего лишь оказалась рядом с неким зарезанным человеком, но едва ли женщина была способна нанести ему смертельный удар такой точности и силы.
— Да? Я слышал другое… Что касается Эльбера, то его застали в обществе юной Араминты, которую считали похищенной, о чем англичанин прекрасно знал, но удерживал ее в своем доме. Насчет способностей рыжеволосой я ничего сказать не могу, а вот Эльберу явно мало простолюдинок и шлюх, ему подавай только лучшее… — вопреки ожиданиям Коувилара, Аргеваль откровенно рассмеялся. — Один раз женщины его уже погубили, так нет же — он снова ищет похожих подвигов! Поразительно. Таких, как он, жизнь ничему не учит. А что говорит ее отец?
— Ишум? Ничего. Он даже рад тому, что англичанин положил глаз на Араминту. Она же сама утверждает, что была похищена каким-то существом, но потом оно ее отпустило. И Араминта якобы ничего не помнит. В доме Эльбера она, по ее словам, очутилась потому, что обратилась за помощью к нему и Нике, опасаясь неведомого злодея.
— Получается, что кругом одни невинные, законопослушные жители! Охране остается радоваться, что посчастливилось нести службу в такое на редкость спокойное время. Ладно, Коувилар. Доставь англичанина ко мне, я сам с ним поговорю. Или ты… боишься его? Напрасно! Поверь, он — ничтожный человек, такой же слабый и подлый, как все… — Аргеваль время от времени становился склонен к философским обобщениям.
Не успел правитель закончить свою мысль, как Эльбер вошел в его покои. Вместе с ним была Ника, готовая разделить с другом любой приговор судьбы и ожидавшая новой катастрофы. Но Аргеваль был настроен благодушно, хотя в этом и таилась особенная, пока тщательно скрываемая угроза.
— Эльбер, друг мой, — начал он, — я смотрю, ты все никак не уймешься. Вот — настоящий мужчина, достойный восхищения! И женщину нашел себе под стать — верно ли говорят, Ника, будто ты сильная колдунья? Можешь не отвечать, иначе тебе неизбежно захочется произнести какую-нибудь ложь, у женщин это получается словно само собою, и ты отнюдь не исключение… Да, так о чем это я? Эльбер, я и сам не чужд творчеству, и мне знакомы взлеты души, оставляющие далеко внизу мышиную возню государственных дел. Насколько бы важными они ни казались сейчас, к вечности это не имеет никакого отношения, не так ли? Знаю, знаю, ты не слишком высокого мнения о моих скромных талантах, которым далеко до твоих собственных. Я тоже не забыл, как божественно ты играл, и не случайно весь Рим в восторге рукоплескал тебе, так, что стены Колизея дрожали! Ты дарил мне немало радости, ты — истинная живая жемчужина среди множества жалких стекляшек. Своей игрой ты вызывал у меня слезы восхищения, я нимало не стыжусь в этом признаться. Уверяю тебя, с тех пор, как мы расстались, никто не поднимался до таких высот. Я тщетно искал подобного тебе среди актеров, но всякий раз испытывал лишь очередное горькое разочарование. О, тебе ведомо, что такое искусство драмы, друг мой! Ты владеешь им в совершенстве, так же, как мечом, когда сражаешься на арене. Тебе нет равных!
Речь Аргеваля звучала до того напыщенно, что с каждым следующим словом становилась все более похожа на надгробную эпитафию. Ника покосилась на Белого Воина, стараясь сделать это незаметно: англичанин выслушивал дифирамбы в свой адрес с каменным лицом. Очевидно, и он ощущал, как сгущаются тучи над его головой, и уж точно — не обольщался относительно искренности своего венценосного поклонника. Разумеется, он ни за что не позволил бы себе прервать поток королевского словоизвержения, но…
— Ты самым удачным образом сочетал в себе качества, способные свести с ума любую. Талант, красота и необыкновенно сильная воля — что еще нужно человеку? — продолжал Аргеваль. — Неудивительно, что многие мужчины ненавидели тебя и завидовали, опускаясь до интриг, недостойных даже портовых шлюх, но ты ни на что не обращал внимания.
«Это верно, — с горечью отметил Эльбер. — Второго такого самовлюбленного осла, каким был я в те годы, еще поискать. Иначе я не оставил бы после себя руины — разбитое сердце и жизнь Гларии». Странное дело — никогда прежде он не сознавал этого так ясно и не ощущал так остро, как сейчас.
— Да, мой гениальный воин… Но, когда и в реальности ты играешь, полагая, будто получится столь же убедительно, как на сцене, все происходит совсем не так, как тебе бы хотелось. Даже если ты призываешь в свидетели такую, безусловно, прекрасную и яркую женщину, которую избрал себе в подруги, — Аргеваль кивнул в сторону Ники и деланно вздохнул. — Истина имеет пренеприятное свойство во всеуслышание заявить о себе сама. У меня тут появился один любопытный гость из Египта, весьма уважаемый человек, к тому же великий жрец. Он проделал долгий и трудный путь, и все для того, чтобы снова встретиться с вами обоими. Так вот, он заявляет, будто ни ты, Эльбер, ни великолепная рыжеволосая красавица Ника никаких сокровищ Города не находили и в глаза их не видели! А та бесценная вещь, которую твоя жена носит на шее, не снимая, была вами украдена — в Каире, в ответ на гостеприимство жреца и его господина. После чего вы бежали так поспешно, что жрец даже не успел высказать своего вполне понятного недоумения по поводу вероломства с вашей стороны. Надеюсь, вам ясно, о ком речь?
— О Мельгаре, я полагаю, — обронила Ника, изо всех сил стараясь, чтобы ее голос не дрогнул. — Но он сам беззастенчиво лжет. Ему отлично известно, что мы действительно побывали в Городе…
— Ну конечно, только там давно нет ничего, кроме руин, — кивнул Аргеваль.
— И моя камея никогда Мельгару не принадлежала! Ее вручила мне сама Маргиад, королева Города!
— Не та ли Маргиад, которая мертва уже несколько сотен лет? О, Ника, Ника, ты, похоже, заговариваешься. Да еще, помимо прочего, вовлекаешь других людей в ужасные преступления, которые задумала вместе с Эльбером. Я не настолько глуп и наивен, чтобы купиться на ваши россказни, даже не удосужившись потребовать доказательств, но ты все же нашла другого человека, безоглядно поверившего в них — Ликенион. Допустим, она сама далеко не образец кристальной честности, но я не ожидал, что, по твоему наущению, она пошлет своих людей в сокровищницу грабить. Бедняжке нужны были огромные деньги для того, чтобы ты вновь отправилась в Черные Королевства и преумножила ее состояние, — король тихо засмеялся. — Более того, ты требовала от нее поступить именно так. Или она тоже лжет?
— Конечно, — ответила Ника, на ее лице не дрогнул ни один мускул. — Я ее никуда не посылала и ничего не требовала. С какой стати, ради всего святого? Нет, господин, ты ни в чем меня не убедил. Что мы имеем? Слова Мельгара и Ликенион — против наших с Эльбером. В равной степени можно верить или не верить и тому, и другому. Безусловно, наша судьба — в твоей власти, но правителю более пристало мудро разбирать запутанный вопрос, нежели относиться к свидетелям предвзято.
