Дэниэл Абрахам - Путь Дракона
— Кто-то же должен им быть, — ответил Маркус.
— Это большая честь для меня. Надеюсь, вы мне простите, но я удивлен, что человек вашей репутации работает охранником, пусть даже и на банк Медианов.
— Я достаточно хорошо известен среди определенного круга людей, — сказал Маркус. — А придя с улицы, я могу оказаться кем угодно.
— Тем не менее, после Водфорда и Градиса, вы могли бы запросить любую цену, в качестве командующего силами наемников.
— Я не работаю на королей, — сказал Маркус, а мальчик-слуга поставил перед ним кружку. — Это сужает варианты. Мы все еще друзья, вы и я…?
Квахуар кивнул.
— Я и не знал до вас, что первокровные и ясуру могут смешиваться, — сказал Маркус. — Вы первый, кого я увидел.
Человек развел руками — И тем не менее, я здесь.
— Нас можно чаще встретить в Лионее. И рабочий люд там охотнее поможет человеку без семьи.
— А-а, — сказал Маркус. — Так ты мул? Детей нет.
— Мое благословение и мое проклятие.
— Знавал я несколько человек на севере вроде вас. Метисы синаи и дартинаи тоже такие. Также встречал и тех, кто хвастался этим. Больший успех у женщин. Безопасно.
— Большое утешение, — сказал Квахуар, улыбаясь.
Маркус представил, как он тянется через стол, и ломает ему шею. Было бы нелегко. Ясуру сильные ублюдки, к тому же быстры. Он сделал большой глоток эля. Чувствуется, из той пивоварни, что купила Ситрин. Должно быть обстряпала сделку с таверной. Квахуар склонил голову, обнажив заостренные зубы в вежливой улыбке.
"Она же вдвое тебя моложе", — подумал Маркус. "Она еще ребенок". Но ничего не сказал.
— Как вы находите Порте Оливия? — вместо этого спросил Маркус.
— Мне нравится здесь. Я скучаю по клану, но если я могу дать им работу… Ну, это стоит того.
— Крутой клан, видать, раз идет против банка Медианов. Не многие бы на такое решились.
— Скорее банк Медианов идет против нас. Знатная будет драка. Магистра Ситрин впечатляющая женщина.
— Я всегда так думал, — сказал Маркус.
— Долго с ней?
— Встретились в Ванаи. Приехали вместе.
— Она хороший работодатель?
— Претензий нет.
— О вас говорили, знаете ли. Простой филиал, пусть даже и такого банка, как Медианы, с Маркусом Вестером, сторожащим дом? Люди сочли это знаком того, что магистра Ситрин выступает за более широкую, более агрессивную стратегию.
— А вы что об этом думаете? — спросил Маркус, сохраняя тон ровным.
— Что я думаю? — переспросил Квахуар, облокачиваясь о стену. Его лоб покрылся морщинами, как бы показывая, что он впервые об этом задумался. Он поднял палец. — Думаю, что вы занимаетесь этим, так как не заинтересованы в создании собственной армии. Также, как и магистра.
— Интересное предположение.
— Вы ценный человек, капитан Вестер. И многие об этом знают.
Маркус расхохотался.
— Вы пытаетесь подкупить меня? — спросил он. — Вы, не так ли? Вы спрашиваете, можно ли меня купить?
— Так можно? — спросил Квахуар Ем без малейшего намека на замешательство.
— В мире золота не хватит, — ответил Маркус.
— Понимаю и уважаю. Но поймите, что мой долг перед кланом требовал задать этот вопрос.
Маркус одним глотком допил эль, и встал.
— Что нибудь еще, сэр?
Квахуар покачал головой.
— Правда, большая честь для меня встретиться с вами, капитан Вестер. Я уважаю вас, и уважаю вашего работодателя.
— Приятно слышать, — сказал Маркус, а затем пошел через общий зал ждать Ситрин на улице и жаре, будь она проклята. Когда она вошла, пролетев по улице, как и любая девушка ее возраста, Маркус выходил. Пот бисером покрывал ее кожу, смазав краски, которые она наложила на глаза и губы.
— Стоило подсуетиться, — сказала Ситрин. — Хорошо, что позвали меня. Он, конечно, возомнившая о себе задница, но будет очень полезен.
— Твой жених пытался меня купить, — сказал Маркус.
Ситрин остановилась, на миг, равный удару сердца, он заметил огорчение в ее глазах, а затем снова надела маску. Стала ни девушкой, ни женщиной-в-расцвете, а слепленной мастером Китом фальшивой подделкой. Той Ситрин, которую Маркус любил менее всего.
— Конечно же, он это сделал, — сказала она. — Я и не ждала меньшего. Капитан, я могу не вернуться домой ночью. Если к утру меня не будет, не тревожьтесь. Пришлю весточку.
С таким же успехом она могла огреть его по голове кирпичом. "Он враг тебе и я запрещаю тебе спать с этим человеком и пожалуйста не трахайся". Но все, что он мог сделать, это только кивнуть. Ситрин должно быть заметила что-то в его глазах, потому что положила ладонь ему на руку, и легонько сжала, перед тем, как войти.
Маркус возвращался по улице домой, потом остановился, повернул, и вместо него направился к порту. Солнце, лениво сползло за горизонт, коснувшись его правой щеки, словно ладонью. Рядом с портом уличный поток был плотнее. Кто-то уже начал развешивать гирлянды флажков, охапками свисали они с окон и деревьев, свободные концы болтались на ветру словно щупальца медузы. Уличные кукловоды поделили углы и площади города, не уходя со своих мест, даже когда не давали представления. До прихода судов из Наринисла оставались, возможно, еще недели, но к празднику уже было все готово.
Сам порт пах смесью соли и рыбьих кишок. Маркус прокладывал дорогу мимо моряков и грузчиков, нищих и стражников, к широкой площади, сразу за последним доком. Внимание привлекали две таверны и бани по краям, яркие транспаранты, и скучающего вида женщины в чересчур скудных одеждах. На дальнем конце, очарованная толпа сгрудилась вокруг театральной повозки. Мастер Кит был одет в ниспадающее одеяние в алых и золотых тонах, и сделанную из проволоки корону. Он держал на руках неподвижное тело Сандра, и тонкий ручеек окрашенной красным воды стекал у парня по боку.
— Как? Как мог я допустить такое! О Эррисон, о Эррисон мой сын! Единственный мой сын! — взывал мастер Кит, голос его ломался так тщательно, что все слова оставались разборчивыми и, после, плавно продолжил в стихах — Клянусь, мой сын, внемли же моему призыву! Драконьей кровью, Господа хребтом, Алисора проклятый дом падет!
Кит замер, и через минуту раздались аплодисменты. Маркус полез через толпу вперед, когда Кэри и Смит вышли на сцену, Смит в бутафорских стальных латах из войлока и жести, а Кэри в облегающем черном платье, явно сшитом на Опал. Маркус до конца досмотрел длинный заключительный акт, в котором давняя вражда благородных домов вылилась сперва в убийство виновных, потом невиновных, матери убивали своих дочерей, отцы погибали от ядов, которые они готовили своим сыновьям, пока в конце весь мир не рухнул, и рыдающий мастер Кит не остался в одиночестве, окруженный лежащими у его ног актерами. К тому времени, как вся компания поднялась, чтобы раздать поклоны, и собрать летящие на сцену монеты, мысли Маркуса почти пришли в порядок.
