Александр Прозоров - Год полнолуний
— Данила хороший!
— Ты должен полететь в лес и собрать мне всех вампиров, которые обитают в ближайших местах.
— Данила голодный!
— Успокойся, клоп с крыльями, вначале тебя покормят. Ты пообещаешь вампирам, что, если они выполнят мой приказ, их будут кормить до отвала до конца жизни. Им нужно только перелететь горы и заткнуть проход, понял? Убить одну-единственную колдунью. Если соберешь хотя бы взвод из вампиров, труда это для них не составит. Тем более что я еще и пехотную мину вместе с ними подброшу. Для страховки.
* * *Женя Сергеева проскочила в захлопывающиеся двери вагона и с облегчением плюхнулась на диван — успела! Девушка посмотрела на часы: похоже, ей повезло попасть как раз на последний поезд. Мамочка и так косо смотрит, когда она после «переписывания конспектов» в начале второго ночи домой является. А уж если утром… Бр-р, подумать страшно.
От «Ленинского проспекта» до «Технологического института» поезд промчался за двадцать минут, а уж после пересадки до «Фрунзенской» осталась всего одна остановка. Женя вышла из вагона, привычно стрельнула глазами вдоль платформы. Никого. Эскалатор уже работал только на подъем. Девушка миновала скучающего на урне, плечистого омоновца в бронежилете, ступила на ползущую вверх лестницу.
Вестибюль сверкал свежевымытым полом. Дородная тетка в синей спецовке раздраженно проводила запоздалую пассажирку до дверей и заперла за ней прозрачную створку.
Московский проспект продувался свежим ветерком. Женя подняла воротник легкой блузки, прижала его ладонью на горле и быстро застучала каблуками по тротуару.
— Ух как она торопится!
Женя даже не поняла, откуда взялась рядом эта воняющая перегаром парочка — низенький тощий живчик в цветастой рубашке с коротким рукавом и высокий небритый угрюмый верзила в замасленной водолазке.
«Прямо Пат и Паташон», — усмехнулась про себя девушка и ускорила шаг.
— Не торопись, соска, ноги стопчешь.
Женя ощутила в боку болезненный укол, опустила взгляд и увидела узкое и длинное лезвие. Внутри что-то резко оборвалось, словно лопнула туго натянутая от пяток до макушки жила, и внутри живота растекся обжигающий жар. Девушка попыталась закричать, но горло перехватило, получилось шепотом:
— Помогите…
— Только вякни, сразу кишки на штопор намотаю, — весело предупредил живчик и толкнул девушку в сторону сквера, совсем недавно разбитого между наземным вестибюлем метро и переливающимся праздничными огнями казино. Днем этот пятачок густой растительности казался чистым и ухоженным, но сейчас Женю совсем не радовал.
Двое пьяных мужиков затолкали ее за высокий густой куст. Точнее, толкал, угрожая ножом, живчик, а угрюмый просто шел следом, с интересом наблюдая. Девушка молча сглатывала слезы, боясь даже просить пощады.
— Ну, золото есть? — Живчик пощекотал острым кончиком лезвия горло своей жертвы, упиваясь своей властью над молодой девчушкой. Сейчас он, и только он был хозяином ее жизни и судьбы, безраздельным властителем, только от него зависело, что будет делать эта испуганная соска и как проведет нынешнюю ночь. Но он не знал, что именно в эту секунду, учуяв знакомый запах, в нескольких километрах от сквера, в углу пыльного чердака открыл глаза голый человек. Рыбак приподнялся, по телу пробежала судорога. Пирин захрипел, схватился за горло, глаза выкатились из орбит. На железе кровли выступил иней, потом появилась тонкая ледяная корка — и вдруг страшный удар разорвал гнилую крышу, и под звезды выскочило странное существо, похожее на огромную рыбью голову, отрастившую длинные человеческие ноги. Уродец пробежал по коньку, без колебаний спрыгнул в выкопанный у самого дома строительный котлован, густо утыканный сваями, и помчался на манящий запах ужаса.
— Дрянь какую в ушах носит, сука. — Живчик зло хлестнул девушку по щеке, рванул к себе сумку, открыл, одним движением раскидал вокруг белые страницы конспектов — а уродливая тварь в это время проскочила на красный свет перекресток с Кронверкским проспектом. Водитель рыжего «Москвича» заметил мелькнувший силуэт, вдавил педаль тормоза. Ехавший сзади «форд» успел среагировать: вильнул в сторону, истошно визжа резиной, покрутил пальцем у виска и так дальше и поехал — прямо по трамвайным путям. А существо уже перемахнуло Каменноостровский мост, миновало Инженерный замок, одним скачком перепрыгнуло Фонтанку.
— Чего стоишь, сука? — Живчик опять уколол Женю острием. — Спускай трусы и задирай юбку.
Девушка, прикусив губу, подчинилась. Тощий мерзавец запустил руку ей между ног и принялся тискать там, едва не пуская слюни от удовольствия. Оборотень тем временем свернул в Большой Казачий переулок. Дальше запах вывел его проходными дворами к бетонному забору больницы. Тонкие плиты вурдалак просто пробил, мелькнул через Загородный проспект и выскочил на Обводный канал.
— Сиськи покажи, дура, — скомандовал живчик.
— Юбка опустится, — зачем-то попыталась оправдаться Женя.
— Ничего, я потерплю, — довольно заржал мерзавец.
Девушка подняла руки и начала медленно расстегивать блузку. Живчик не дождался, рванул ей ворот. Посыпались пуговицы.
— Давай ложись, — приказал насильник, — и ноги раздвинь.
В предвкушении близкого удовольствия он перестал замечать все вокруг и не обратил никакого внимания на зашелестевшие ветви кустарника. Стремительно мчащийся оборотень открыл пасть, на всем ходу вырвал из спины столь аппетитно пахнущей дичи огромный шмат мяса вместе с куском позвоночника, пару раз жевнул, замедляя ход, проглотил, окончательно остановился и развернулся в обратную сторону. Живчик молча упал на девушку. Оборотень, моментально утратив к нему интерес, распахнул пасть, усеянную парой сотен небольших — с палец — острых зубов, и схватил за плечо тупо вылупившегося на него громилу, — подбросил в воздух, перехватил за затылок, рванул, отрывая голову от туловища.
Тут девушку наконец прорезало — она истошно завизжала, но голоса хватило от силы на долю секунды, и Женя потеряла сознание.
Манящий запах ужаса исчез. Тварь закрутилась, утратив смысл своих действий, метнулась в сторону от кустарника. Увидела темный проем подвального окна, кинулась туда и испуганно забилась под трубу горячего водоснабжения, в сухой песок. Правда, теперь ситуация заметно изменилась. Голый человек из чуждого мира чувствовал не страх, а сытость. Приятную тяжесть в желудке. А значит, он начал успешно приспосабливаться к новой жизни.
* * *— Данила здесь! Данила хороший! Данила привел!
