Наталья Лустина - Нечеловеческие хроники
— Время сейчас такое, странное и суровое, — продолжила тетя Женя, как ни в чем не бывало, — Юра, поди, тоже сейчас за вас отдувается, уж не знаю, кто там его начальство такое есть, а только по головке его за ваши проделки точно не погладили.
— Юра? — удивилась я, — Он сейчас у вас?
— Сейчас нет, он то приезжает, то уезжает, а вот Сашенька уже на поправку пошла.
— Я рада это слышать. — выдавила я из себя.
— Говори что стряслось. — повелительным тоном заявила моя странная тетка.
Все время моего сбивчивого рассказа, она меня не перебивала, а вот когда я закончила свой «урезанный» рассказ, максимально адаптированный таким образом, чтобы «не разглашать» никаких тайн, мне учинили, что называется, форменный допрос.
— Дар у Моники был до того, как она сделала свой выбор? — уточнила тетя Женя.
— Да.
— А умерла бы она или нет, этого ты не знаешь наверняка?
«Далась же им ее смерть», выругалась я про себя и честно ответила:
— Не знаю.
— Что ж, думаю, что кто бы ни намекнул тебе на болезнь шамана, прав, только тут еще кое-что… дар ведь и украсть можно… — она замолчала, а я попыталась это переварить.
— Украсть? — не выдержала я.
— Да, есть обряды кражи, подмены, много чего существует, можно хоть старость свою на молодушку скинуть… — тетя Женя недовольно зацокала языком, — если бы не этот твой сон, не видать бы Монике своего дара, как своих ушей. Одно могу сказать точно, тот, кто украл ее дар на время, захочет его насовсем, поэтому надо найти вора, иначе Моника никогда не вернется в свое тело, а может и вовсе умрет.
Маркус шумно втянул воздух носом, а Дарий, поймав мой взгляд, картинно развел руками.
Я витиевато выругалась, про себя, кляня качественный телефон и сверслух всех окружающих.
— И что делать? — озвучила я всеобщий вопрос.
— Искать вора. — приказным тоном ответил «мой эксперт», — Господь интересно управил, то что Моника могла, это лишь тень ее настоящего и очень сильного дара, и ведь кто-то его пользовал все это время, а тебе вот финтифлюшку эту во сне сунули и посвящение пошло полным ходом, как и должно было быть. Одно плохо, — тетя Женя вздохнула уж как-то очень тяжко, почти обреченно, — по своей воле с такими вещами никто не расстанется… воевать вам придется, за подругу то свою…
Я подняла глаза и столкнулась с глазами Дария, в них плескался такой огонь, что я невольно содрогнулась.
— В чем заключается война? — обреченно спросила я.
— За такие возможности иной раз и до смерти бьются.
— Сколько у нас времени?
— А сколько вам его дали? — ответила она мне вопросом на вопрос.
Я посмотрела на Нинон, она только покачала головой.
— Мы не знаем…
— Я тебе вот как скажу, если дар украден недавно, то время у вас есть, иные посвящения длятся годами, а коли кража была давно… — она обреченно вздохнула.
— То его нет. — закончила я за нее.
— Ну-у… — протянула тетя Женя, — здесь циклы важны, это три дня, пять дней, семь, а девять дней, это крайний срок, после этого возврата не будет, да только я не знаю какой из этих циклов правильный в вашем случае.
— Я успею! — сквозь зубы процедил Дарий.
Я вздрогнула, по моим подсчетам третий день подходил к концу. Маркус вцепился в подлокотники своего стула и тот жалобно заныл под его пальцами.
— Юре говорить, что ты звонила? — неожиданно поинтересовалась тетя Женя. — Он извелся весь…
— Да, я перед ним в долгу. — сказала я намного жестче, чем собиралась.
— Кать, не пропадай… — это прозвучало как мольба.
— Конечно! — засуетилась я. — Как только появится такая возможность.
— Ну да, на войне как на войне. — нервно хихикнула моя собеседница.
— Война? — удивилась я.
— Конечно, — рассмеялась тетя Женя, — уж не возня в песочнице, так это точно. Буду ждать от вас вестей.
— Спасибо. — только и ответила я, отключив телефон.
Дарий буквально отобрал у меня сотовый, после чего выдернув из него батарею, смял ни в чем не повинный мобильник в какую-то однородную массу и выкинул ее в хрустальную пепельницу.
Маркус порывисто поднялся и, схватив Дария за руку, заявил:
— Я иду с тобой!
— Нет! Один я быстрее доберусь до ее горла!
— Это не обсуждается! — лицо Маркуса меняло оттенки от белоснежного до пунцового, его желваки ходили ходуном.
Из его глаз ушла боль, на смену ей пришел гнев и безумие.
— Это ДЕЙСТВИТЕЛЬНО не обсуждается! — огрызнулся Дарий.
— Ты издеваешься?! — ярость Маркуса искала выход и готова была излиться на кого угодно.
— Нет, — Дарий положил руку на плечо азария и его голос внезапно стал мягче, — когда-то ты оставил для меня надежду, я тебе сегодня даю уверенность. Гертруда умрет!
Нинон нащупала на своем плече руку Мишеля и вцепилась в нее «мертвой» хваткой, словно ища поддержки и защиты, испугано скользя взглядом по всем присутствующим.
Ревекка, вытянувшись в струнку, была напряжена до предела, но молчала.
Меня начала бить мелкая противная дрожь, словно от холода.
— Есть уверенность в том, что вор — Гертруда? — пролепетала я.
Нинон оживилась:
— Твоя Марта требовала именно ее голову, она же вручила тебе шар, похоже, ей известно то, что для нас является тайной.
— А если мы ошибаемся? — прошипела Ревекка.
— Тогда смертей будет много! — Маркус буквально выплюнул угрозу.
Дарий смазанным движением оказался возле меня, взял мое лицо ледяными ладонями, поцеловал в лоб и, глядя мне в глаза, сказал:
— Маркус, береги мою жизнь, а я пошел спасать твою… — и… исчез.
23 глава Дорога к прошлому
— Подлец!!! — крик Маркуса разорвал тишину, и все одновременно сорвались на крик.
— Маркус, он прав! — Нинон встала и нетвердой походкой подошла к азарию, пытаясь поймать его взгляд.
— Не-е-ет! — кричала я пустоте, сомкнувшейся там, где только что стоял Дарий.
— Чертов вампир все подстроил! — завопил Мишель, раскурочив стул на котором только что сидела Нион.
Треск раздираемого дерева прекратил истерику и позволил Ревекке вмешаться:
— Довольно! — резко бросила она, и все замерли, как бывало и раньше, если она хотела прекратить бардак на совете саммитов. — Что, черт возьми, с вами случилось?! Неужели вас так легко натравить друг на друга?!
— Я должен был пойти с ним! — упрямо твердил Маркус.
— Да, — хмыкнула Ревекка, — и я тоже, в качестве группы поддержки, а с Моникой, Дезире и Нинон можно оставить одного Мишеля, правда?
Эта издевка произвела на Маркуса отрезвляющее действие, словно его окатили ледяной водой. Однако он сжал кулаки и процедил:
