Василий Кононюк - Жизнь взаймы
***
Пьянка затянулась до глубокой ночи, поэтому в лесу, в нашем временном лагере мы появились лишь на следующее утро. Мне впервые пришлось принять участие вместе с атаманом и моими десятниками в нелегкой церемонии уведомления родичей погибшего об их утрате. В селе мы бы заходили в каждую хату, а тут собрали их всех вместе.
— Простите нас, родичи, что не уберегли мы ваших сынов. Полегли они в бою с басурманами, а их души полетели прямо в рай, ибо погибли они, защищая родичей, товарищей и землю, на которой живем. А за это прощает Отец наш небесный любые грехи. Примите от нас добычу положенную им по закону казацкому. Не вернет она вам ваших сынов, но поможет поднять на ноги их братьев и сестер. И товарищество наше вам в этом всегда опорой будет.
— Пусть Бог вам простит, а мы прощаем, нет в том вашей вины. У каждого своя судьба… — бабы плакали, а мы поклонились им в пояс и оставили одних с их горем.
Весь остальной лагерь весело шумел, обсуждая удачный и прибыльный поход, мои хлопцы хвастались перед родичами и соседскими девками своей добычей, казаки поопытней снисходительно улыбались. Меня сразу взяла в плен Мария и потащила на медицинские процедуры. Она еще вчера успела узнать у вернувшейся Мотри, что со мной случилось и как нужно меня мучить, ухаживая за раной. Затащив меня в укромный уголок, она начала мужественно обрабатывать чистой тряпицей мою рану, периодически макая ее в небольшой кувшинчик с самогонкой настоянной на тысячелистнике.
Спасла меня делегация местных гречкосеев, которые сообразили: чем сидеть без дела в лесу, так можно у Богдана деньгу заработать. Всего нашлось около двадцати человек охваченных духом наживы. Пришлось организовывать работы на двух дамбах сразу. Для одной и того количества работников, что были до того, хватало с избытком. Впрочем, поскольку второе место было всего в трехстах метрах ниже по течению, никаких организационных проблем это не вызвало.
Три дня крутился между стройками и любимой девушкой, решившей поставить на мне некоторые эксперименты на выживаемость под видом лечебных процедур. Обижаться не приходилось, у женщин это на генном уровне. Они сами не подозревают, что все время испытывают своего избранника на прочность. Природе не нужно слабое потомство и заботу об этом она возложила на хрупкие женские плечи.
Несмотря на это, многое удалось наладить. Кузнецу Николаю дал в помощь несколько человек. Они стали месить глину с песком, формировать кирпичи и выкладывать их на просушку. Домну ставить, деготь, смолу гнать, везде кирпич нужен будет. Отец с братом тоже обзавелись помощниками для увеличения выжига угля. Столяры делали улья и рамки по наброскам, которые я сделал на скорую руку. Благо особого ума не надо, чтоб понять устройство этого домика для пчел. В каждый улей велел положить по паре рамок с воском, немного меда. Улья установить на четырех кольях на юго-восточном склоне холма рядом с моим будущим домом. Скоро пчелы начнут роиться, может некоторые рои залетят сами в подготовленные для них места. В это время бортники еще рои не ловили, осмысленного пчеловодства не существовало, хватало того, что давала природа.
Несмотря на увлекательность всех этих дел, через три дня мы выехали в новый поход. Начинался самый интересный и результативный период охоты на татар. Дело в том, что на татарский отряд, не отягощенный добычей, результативно напасть было очень сложно. Не принимая боя, они пытались ускользнуть, а затем обескровить преследующего их противника точной стрельбой из лука, что им удавалось в девяносто девяти процентах случаев зарегистрированных в истории. Чтоб добиться убедительной победы, татар нужно было заставить принять контактный бой. Зажать в неудобном месте, вынудить штурмовать укрепленный лагерь, либо напасть на татарскую колонну, отягощенную добычей и пленниками.
Вот эту самую подходящую по размеру колонну татар, отягощенную добычей и пленниками, мы и ехали искать. Надо отметить, что наряду с жесткой конкуренцией, которая царила среди вышедших на охоту татарских отрядов, каждый понимал, что в одиночку с добычей обратно не вернуться. Поэтому заранее назначалась точка сбора, где располагался лагерь того мурзы, кто организовал данный набег, а также являлся на это время начальником всех отрядов вышедшим вместе с ним. От этой точки большие отряды рассыпались в разные стороны, по дороге разделяясь на более мелкие. Те, в свою очередь, дробились дальше вплоть до отрядов состоящих из двух-трех десятков человек.
Три-четыре дня отряды в свободном поиске шерстили максимально большую территорию. Укрепленные усадьбы и замки, как правило, обходились стороной. Затем все отряды, с захваченной добычей, начинали стягиваться к основному лагерю. Через неделю собранные в кулак отряды отправлялись в обратный путь, спеша переправиться через Днепр на левый берег и раствориться в степях. Отстающих никто не ждал, поэтому все четко знали к какому сроку нужно вернуться.
Формально говоря, в настоящий исторический период официально эти набеги числились бандитскими, тем, чем и были. Орда была в дружеских отношениях с Литовским княжеством, независимого Крымского ханства еще не было. Все происходило полулегально. Поэтому происходящее не идет ни в какое сравнение с тем, что будет твориться здесь лет через шестьдесят, если все пойдет по старому. Татарские набеги будут докатываться до Кракова, татарское войско доходить до сотни тысяч всадников. Соответственным будет и количество пленников угоняемых на невольничьи рынки.
В силу отсутствия центральной власти и бардака на данной территории (в будущем это назовут демократией) о каком-либо организованном противодействии подобным вылазкам не могло быть и речи. Все отсиживались по своим усадьбам, княжеская дружина была мала, чтоб в одиночку противостоять такому количеству всадников. Да и желания особого не имела. Добычу нужно вернуть хозяину, с нищего татарина взять нечего, а стрелу получить запросто.
Казаки, естественно, ничего никому не возвращали, а добыча их вполне устраивала. Так и получалось, что они оказывались единственными, кто оказывал реальное сопротивление людоловам. Пленников, как правило, отпускали, неженатые казаки могли найти среди освобожденных пленниц себе невест и увезти домой. Молодые хлопцы могли изъявить желание уехать с освободителями, им никто не препятствовал, но о трудностях предупреждали.
За четыре дня мы без приключений доскакали до нынешней Хмельницкой области. Атаман уже имел предварительную информацию, куда нам следует ехать от нескольких, захваченных в плен во время нашего предыдущего боя, раненых татар. С ними тогда вдумчиво побеседовали до того, как облегчить их страдания. Мы объехали по широкой дуге основной татарский лагерь, в котором уже появились первые отряды и первые пленники и в километрах тридцати от него организовали засаду.