Василий Кононюк - Жизнь взаймы
— Что ты на него уставился? Не стой, работы полно, помогай.
Голос Керима вывел меня из ступора. Стало понятно, что смотрю на свой огромный арбалет и меня мучает вопрос, заряжать его или так оставить. По непонятной причине найти ответа не этот вопрос мне никак не удавалось.
"Что-то новенькое со мной творится. Поблевать после боя, сомлеть, это понятно и легко объясняется колебаниями давления, адреналина. А тупеть то чего?" — мысли с отчетливым скрипом вращались в черепушке, а руки пытались выполнять привычную работу. Припинать коней, тыкать копьем в горло тех, кто стонет и тех, кто тихо лежит, грузить убитых, оружие на коней и уводить по едва приметной тропинке в дальний лес виднеющийся за полем. Там на поляне, мы разбили лагерь, там нас дожидались наши кони.
***
Без потерь не обошлось. Задний татарский дозор шел плотным десятком по дороге и успел до сигнала атамана проехать засаду Сулима и отъехать от них метров на пятьдесят. Тем пришлось бить в спину с дальнего расстояния. В результате они сняли с коней всего троих, а семеро бросились наутек. Подранить удалось лишь двоих коней. Конники отставали от них метров на сто пятьдесят и татары вполне смогли бы выкрутиться, если бы удирали прямо по дороге и сохраняли эту дистанцию. Но им пришлось уходить с дороги в сторону, чтоб не повторить судьбу основного отряда, поэтому, дистанция с одной из пятерок стала стремительно сокращаться.
Началась жестокая стрелковая дуэль, где на стороне казаков была лучшая броня, а на стороне татар лучшая стрелковая подготовка. Эту дуэль выиграли татары. Одного казака убили, одного ранили и положили всех лошадей. Но победа была пирровой. Пусть казаки сняли с седла лишь одного, но даже относительно целых лошадей у татар не осталось, те начали падать одна за другой не выдерживая стремительного галопа. Но перед тем как умереть, татары взяли с собой еще одного казака из второй пятерки, а двоих ранили. Слава Богу, основная засада отстрелялась относительно удачно, там было всего трое раненых. Двое раненых конников пришлись и на нашу сторону.
В итоге мы потеряли десять бойцов. Тяжелоранен был лишь один казак, которому широкая стрела ударила под локоть, разнесла сустав и практически отрезала руку. Что не доделала стрела, доделал Сулим, отняв острым ножом полруки, залил рану самогоном, а затем прижег огнем. После того как зашили всех раненых, мы похоронили погибших на поле, на ближайшем холме…
Атаман молчал, видно никак не мог принять решения, что делать. Сработали мы чисто, никто не ушел, за собой все убрали, трупы коней вывезли на волокушах, партизанскую деятельность можно продолжать. Место засады можно перенести на пару километров вперед, на новое место, следы от волокуш в поле остались, с другой стороны эти следы и увидеть не просто, и никого они особо не испугают. Мало ли следов в поле. Но раненых и освобожденных пленников нужно было отправлять к нам домой, а путь не близкий, одних отправлять опасно. Как никак больше ста человек освободили, считая детей. Семей двадцать. Разделять отряд тоже не получается, осталось шестьдесят три здоровых бойца, из них двадцать — недоучки, умеющие лишь в засаде лежать и стрелы из арбалета пускать. Отпускать пленников, кто куда хочет, считал неправильным и атамана в том убедил. Куда они пойдут, без припаса, без оружия? Обратно татарам в руки. А нам работников не хватает. Атаман особо не сопротивлялся, но их дальнейшее размещение по прибытию, жилье и все остальные мелочи, повесил на мои плечи.
Не знаю, что бы надумал атаман, если бы уже в потемках не примчался казак одного из дальних разъездов.
— Идет ватажка! Сабель сто или чуть больше. Скоро на ночь станут. Петро с Иваном с них глаз не спускают. — Глаза Иллара загорелись мрачным огнем. Найти место ночлега противника, это большая удача, особенно если он о тебе не подозревает.
— Сулим, бери с собой Керима и Богдана, мяса сырого возьмите и езжайте к Ивану пока видно. Немнышапка вас проведет. Шагом езжайте, копыта тряпьем обмотайте. Небо чистое, месяц в половину сейчас, ночью все добре видно будет. Разведайте, где дозоры, сколько, как службу несут. Как только месяц на заход повернет, мы тебя на месте сегодняшней сшибки ждать будем. Там и решим, как басурман бить станем. Но глядите мне! Спугнете супостата, лучше на очи не появляйтесь.
— Если до сего часа не спугнули, то мы не спугнем, батьку.
Взял с собой старый, легкий самострел, тяжелый оставил. Громкий больно, не для ночных дел. Все остальное взял с собой, длинное и короткие копья, сабли мои парные, все взял. Кто его знает, как и чем биться придется. Назад в лагерь не поедешь.
Глава тринадцатая
Этой ночью, переползая с места на место, выглядывая сторожевые посты татарского лагеря, их численность и порядок смены караулов, мне вдруг пришла в голову мысль, что Керим уже давно не бил меня палкой. И такая непередаваемая гамма чувств сопровождала эту неуместную здесь и сейчас мысль, что просто оторопь взяла, только мазохистских наклонностей мне не хватало на старости лет. Но превалировала, как ни странно, обида, мол, забыл про меня наставник, даже палкой бить перестал, а может, просто рукой махнул на такого ученика. Лишь после этого пробилась здравая мысль, что может наоборот, отмечает этим мои несомненные успехи. Да и другие казаки отметили меня за последние бои. Не понимают, что просто психика у меня нарушена. Инстинкт самосохранения подавлен. А это не есть хорошо. Природа ничего просто так нам не дает. Отсутствие здорового страха, может привести к принятию глупого и чрезмерно рискованного решения. Как следствие — безвременная кончина, не принесшая никакой пользы обществу.
Но в последних боях, когда из лука стрелял, хорошо запомнил. Никаких мыслей не было, что враги передо мной, что в ответ стреляют. Никакого страха. Одна мысль была — промахнусь, снова Керим глянет и улыбнется своей фирменной, кривой, презрительной улыбочкой, мол, что с тебя возьмешь, неумеха. Вот что умеет наставник, так это до печенок доставать. Не один я пришел к такому мнению.
Татары несли службу справно. По кругу их лагеря, в котором не было ни одного костра, размещались четыре сторожевых поста, по два человека в каждом. Коней пастись не пустили. Они были припяты прямо в лагере и щипали траву под ногами. Это было нехорошо. Пленные лежали тесной кучей в самом центре, связанные, как и днем. Их окружали тесным кругом, пасущиеся кони и спящие прямо на земле татары с оружием под рукой. Но, тем не менее, во всем этом было два положительных момента.
Первое — большинство врагов спало, а значит, в боевое состояние придет лишь через несколько секунд. В реальном бою это очень много.
