Василий Доконт - Зимняя охота короля
— Но, сир… Если каждый начнёт…
Король оборвал смех так же неожиданно:
— Каждый, советник, не начнёт! Каждый не начнёт, дорогой барон Геймар. Вот, вы же — не начали?
— Я, сир!? Да, я бы ни за что не осмелился! Я бы…
— Об этом я и говорю: каждый не сможет. Ну-ка, Индур, рассказывай, как дело было…
Барабанщик, сообразив, что обещанные Геймаром кары ему больше не угрожают, снова захлюпал носом.
— Рядовой Индур!
— Я, сир!
— Приказываю: отставить слёзы и радоваться жизни!
— Есть, сир, отставить слёзы!
Василий устроился поудобнее и взялся, было, за подробный Индуров отчёт, но тут за королём прислали: Эрин, Тусон и Паджеро ставили Его Величество в известность, что табуна уже не существует, а Безликий окружен и дожидается, когда его начнут вязать.
— Что ж, поглядим на монстра вблизи, господа, — сразу вскочил из кресла король. — Может, и поймать его сумеем…
6. Хафелар, Безликий.Безликий монстр вблизи не поражал.
Он выглядел необычно, наверное, удивительно: фигура в длинном чёрном плаще с капюшоном, висящая в воздухе ладони на две от земли. Вместо лица из-под капюшона выпирало металлическое полушарие, памятное королю по Скиронскому сражению. Ни малейших признаков рук и ног, как и каких-либо устройств, их заменяющих. Как и признаков глаз, рта и носа на изображающем лицо полушарии. Но в целом, Безликий казался совершенно безобидным. И, если бы не лежали подле него, среди зарубленных лысых, два обугленных тела в оплавленных доспехах, ощущение безобидности оставалось бы полным.
— Как это произошло? — спросил Василий у Эрина, показав на обугленные останки. — Один из сожжённых, кажется — гном? Я же предупреждал, чтобы не подходили очень близко.
— Разве их удержишь, сир? Я, признаться, и сам чуть не рубанул Безликого, да вовремя вспомнил Ваш запрет…
О запрете помнил не только Эрин. Солдаты короля стояли широким кругом, шагов пятьдесят в поперечнике — там, куда отступили, перебив всех лысых подле Безликого. В кругу, в центре — находился Безликий. Примерно посередине между Безликим и солдатами — король с Эрином и Бальсаром. Всем прочим рисковать без особой на то нужды было запрещено. Правда, нашёлся и нарушитель королевского запрета — Геймар. Он больше не отходил от Василия ни на шаг, решив, что его-то, будущего вице-короля Хафелара, распоряжения Седобородого не касаются.
Василий не препятствовал. Ищешь смерти, барон? Пожалуйста, тебя-то, как раз, и не жалко. Королю было сейчас не до выбрыков советника — он думал, как подступиться к Безликому и гарантированно взять его в плен. «- Для опытов, сир, — подсказала Капа. — Тока, вскрывайте его без меня». Но, прежде, чем вскрывать — поймать надо, а два обугленных тела заставляли действовать с осторожностью. Что накидывать на Безликого арканы и цепи бессмысленно — похоже, даже до Геймара дошло. Во всяком случае, он не спешил прибегнуть к помощи своей группы захвата, составленной из неуклюжих возниц.
Собрать вокруг Безликого клетку? А удержит ли его клетка? Проплавит, наверное, и уйдёт… Может, в магическое поде заключить? Интересно, что скажет на это Бальсар? Спросить у мага, разве? Вдруг он сообразит, как отключить защитный кокон Безликого? Не стоять же перед этим уродом вечно!
И тут Безликий заговорил. Голос раздавался откуда-то из-под плаща. Неприятный, резкий, но, всё же, как показалось королю, не механический. Хотя, и на человеческий не похож. Нелюдской, одним словом.
— Привет тебе, двухголовый чужак! Это говорю я — Разрушитель!
Капа сообразила раньше Василия:
«— Сир, он меня — видит! О, только бы хоть этот не оказался телепатом! С меня и Материнского Камня с головой хватило!»
— Странно, я не встречал подобного тебе ни в одном из миров, — продолжал Разрушитель. — Надо же, одно тело — два разума…
Королю разоблачения не понравились — не хотелось ему объясняться с подданными по поводу Капы.
— Чего ты добиваешься? Кто — ты? — потребовал он ответа.
Разрушитель несколько раз то ли каркнул, то ли крякнул, что означало, по-видимому, смех. Но на вопросы Василия не ответил, а сделал неожиданное предложение:
— Давай разделим Соргон — у тебя уже почти половина. Возьми себе ещё и Шкодеран, и Орочьи болота. Будь на своих землях королём, а я стану править остальными. Мы оба — чужаки в этом мире, а, значит, друг другу мы ближе, чем любому из наших подданных. Они — всего лишь расходный материал для осуществления наших замыслов. Иномирец, я не желаю убивать тебя…
— Кто ты? — добивался ответа Василий. — Чего ты хочешь от Соргона?
— Стоит ли нам обсуждать это при всех, чужак? Надень Маску, и я отвечу на твои вопросы без тысяч ненужных свидетелей…
Безликий на мгновение стал вихрем, крутнулся, два-три оборота, и осыпался горкой чёрной пыли. Уцелело лишь полушарие. Оно лежало поверх чёрного порошка, открыв обратную — полую — сторону.
— И, впрямь, маска… — подивился король своей прозорливости, с которой дал когда-то название врагам. — Стой! Не трогай! Не смей! Слышишь?
Кричал Василий Геймару, который (и когда успел, проныра?) уже склонился над чёрной горкой и тянул руку к полушарию.
— Не трогай, идиот!
Но неслух ухватился за маску одной, потом двумя руками и сунул внутрь лицо… Опять — чёрный вихрь, словно всосавший тело барона… И вот он, Безликий, стоит почти на прежнем месте. А горка порошка от того, прежнего, цела… Значит… Значит, маска за короткий миг перестроила Геймара в Безликого…
— Вот как оно происходит, — пробормотал король.
А из Безликого послышался каркающий смех Разрушителя.
— А ты — хитёр, — похвалил он короля, вволю насмеявшись. — Я рад, двухголовый, что ты не так прост. Не прощаюсь — увидимся…
Чёрный вихрь осыпал и этого Безликого ещё одной горкой порошка. На этот раз не оставив маски. Охота на Безликого завершилась ничем.
— Это не магия, сир! Магию я бы почувствовал… наверное… может быть… Сир, я изучу эту пыль? — спросил Бальсар. — Не думаю, что она опасна…
— И я не думаю, сэр маг, но будьте, всё же, предельно осторожны… Кто их, Масок, разберёт, с их иномирскими секретами…
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
— Что ж, подведём итоги, господа, — так король начал полуночное застолье, наполняя свой кубок раттанарским крепким. — Будем пить за победу и, за выпивкой, разговаривать. Но сначала — выпьем за павших, за тех, кто жизнями своими заплатил, чтобы мы имели повод праздновать. За тех, кто навсегда останется в наших сердцах…
Василий плеснул немного вина на снег:
