Игорь Ковальчук - Бастард: Сын короля Ричарда
Договорить он не успел — корнуоллец, хохоча, толкнул его в грудь, и Роберт отлетел к стене. Ударился он не сильно, увернулся и напал на Дика сбоку, попытался схватить его за шею. Тот оттолкнул руки саблайльца, подставил колено, чтоб приятель налетел на него животом. Роберт покатился по полу, прихватив с собой и противника — ловко дернул за ногу, уронил на себя. Смеясь и азартно пыхтя, они тузили друг друга.
Распахнулась дверь, и на пороге комнатушки появилась Серпиана. Она куталась в свой плащ, накинутый, похоже, прямо поверх рубашки. На ее щеке остались красноватые рубчики от складок плаща, укрывавшего изголовье.
— Что, опять? — выкрикнула она, увидев дерущихся мужчин.
Дик отпустил Роберта и поднялся с пола.
— Да, родная. Именно сейчас мы отправимся пить пиво.
ГЛАВА 22
На следующий же день английские флаги с башен были сняты, но власть Ричарда над Мессиной нисколько не уменьшилась. Сановники клялись возместить убытки; не доверяя словам (а король Английский обещаниям, не подкрепленным чем-нибудь весомым, не верил никогда), Плантагенет потребовал заложников. Сумма, насчитанная алчным англичанином, была весьма велика, и не все пребывали в уверенности, что смогут собрать ее в срок. Любезная улыбка государя Англии постепенно обернулась оскалом — рисковать близкими никому не хотелось, но и отказать было нельзя.
Ричард теперь требовал от Танкреда больше, чем раньше, — не только возмещение в сорок тысяч унций, но и изрядный индодариум, то есть вдовий надел для своей сестры. Теперь Плантагенету уже казалось недостаточным того, что новый король в уступку традициям и завещанию Вильгельма Гвискара уже выделил Иоанне, он требовал графство близ горы Святого Ангела — богатые, плодородные земли. Никто не сомневался, в чьих руках будет управление землями, кому достанутся доходы. Де Лечче счел требования чрезмерными.
В ту же ночь, как это стало известно, из города исчезли Иордан Пинский, Мергрит, эмир, с семьями и золотом и еще несколько мелких сошек. Ричард пришел в такую ярость, что все решили: быть еще одному погрому. И, пожалуй, не развевайся уже на всех городских шпилях флаги с башней или двумя наездниками на одном коне — символом тамплиеров, — английский государь так бы и поступил. Но дело было сделано, и, скрипнув зубами, он ограничился лишь тем, что конфисковал имущество беглецов — дома, галеры и поместья — все, что имело видимую ценность, а на остальное спустил своих солдат. Можно было не сомневаться, что, вернувшись, ни один из этих мессинцев не найдет ни единой крохи своего добра.
В то же время король Ричард приказал взять небольшой замок неподалеку от Мессины, и, поскольку в его стенах не имелось сколько-нибудь значимого гарнизона, захват прошел быстро и незаметно. На вроде бы выходящий за рамки договора поступок английского государя предпочли закрыть глаза, тем более что объяснения выглядели убедительно: замок мал, недостроен, почти не охранялся. То, что по распоряжению его величества укрепления тут же принялись достраивать, коннетабль короля истолковал тем, что зловредные мессинцы, однажды напав, могут повторить свою попытку. Горожане, совершенно запутавшись в том, кто на кого напал и кто что начал, уже и не спорили. Они без сопротивления принялись снабжать работающих на строительстве провизией и камнем — мол, только бы не трогали нас, и слава богу!
Плантагенет приказал расширить замок, нарастить стены, причем спешно, и дал ему имя Матегриффон. Эта маленькая крепость теперь царила над Мессинской долиной, сицилийцы задирали головы, рассматривая ее силуэт на ярком, как зарево, небе, и чувствовали страх. Работы шли и в монастыре Гриффен, там рыли канал, но зачем это делалось, Дик не понял. Смятение местных жителей он ощутил очень явственно, когда к нему подошел купец, долго дежуривший во дворе замка, чтоб только увидеть хоть кого-нибудь, приближенного к королю, и попытался всучить корнуоллцу подарки — несколько украшений и большое серебряное блюдо. Молодой рыцарь сперва отказался, но, выслушав вопросы купца, решил, что вполне может принять ценности, раз речь идет лишь о разговоре. Он небрежно забрал предметы и переспросил:
— Так чего ты хочешь?
— Доблестный воин, — тряся жирными поблекшими щеками, заговорил купец, давясь французскими словами. — Скажи мне, верно ли говорят, что король Ричард решил остаться здесь, на Сицилии?
— Кто тебе это сказал?
— Многие говорят. На рынках, и в магистрате твердят, что англичане собираются захватить Сицилию… Обе Сицилии. Что будет резня, и все, кто хоть чем-то служил де Лечче, будут казнены.
— Я ничего не знаю о планах его величества, — хмуро ответил Дик, пытаясь прикинуть, зачем Ричарду может понадобиться Сицилия. — А и знал бы, так не сказал.
— Но я не о тайнах спрашиваю, избави меня Боже! — Купец трясущейся рукой перекрестился на башенку замка, где располагалась кухня. — Только о том, что говорят меж вас, доблестных солдат. Только о слухах!
— Ничего такого меж солдат не говорят! — уверенно заявил корнуоллец. — Говорят только о том, что скоро армия отправляется дальше, в Азию. Все этого ждут.
Толстяк-мессинец выпучил на Дика счастливые глаза и стал благодарить. Перехватив неудобное блюдо, молодой рыцарь, не слушая излияний счастливого торговца, поспешил уйти.
В тот же день он продал блюдо одному из английских купцов, следовавших за армией, и показал Серпиане деньги. Вместе с деньгами, выплаченными камерарием, сумма получилась приличная. Хватило бы на домик и кусок земли.
— Может, передумаешь? Обвенчаемся?
— Нет.
— Смотри, пропью.
Девушка только фыркнула в ответ. Следующие несколько дней были посвящены традиционным встречам королей и принесению положенных клятв. Не бывало так, чтоб союзники, соединив силы, отправлялись в бой, не принеся обязательное количество клятв над мощами святых или другими святынями, не заставив своих графов и баронов присягнуть в том, что они будут верно служить своим сюзеренам и государям. Подобные обеты соблюдались, впрочем, лишь тогда, когда это было выгодно всем, и о том, насколько на них полагались, свидетельствовала частота их принесения. При любом удобном случае государи заставляли своих людей клясться, что они и только они являются их законными королями. Графы и бароны подтверждали, служили же только потому, что в случае измены рисковали как головами, так и владениями.
Пользуясь возможностью, Ричард велел своему писцу огласить перечень тех правил, имеющих силу закона, которые будут действовать в походе, и рыцари поняли, что отбытие с острова не заставит себя ждать. Иначе зачем было тратить столько времени? Слушали внимательно, чтоб точно знать, какие свои дела улаживать открыто, а какие — тайно.
