Дэвид Геммел - Оседлавший Бурю
Гэз покачал головой, на секунду в его глазах мелькнуло раздражение.
— Как я понял, нам противостоит дух божества — сидха. Вам не кажется странным, что святые отказываются использовать свои силы для разрушения, когда мерзавцам это и в голову не приходит?
— Наверно, — пожал плечами Кэлин, — поэтому они и святые.
— Не знаю. Ведунья всегда наставляла меня, помогала мне, потому что я — Оседлавший Бурю и должен победить. Она доверила эту войну мне. И вам, ригантам. Неужели после этого она не стала частью войны? Почему мы можем убивать ради нее, уродовать свои души, а она не может? Вы понимаете?
— И не пытаюсь, — ответил Кэлин. — Я не святой. Она сказала, что поклялась не использовать силу во вред другим. Мне этого достаточно.
— Я тоже не святой, Кэлин Ринг. Будь у меня ее сила, я, не задумываясь, убил бы их всех.
Кэлин посмотрел в разноцветные глаза собеседника. На мгновение — одно короткое мгновение — ему показалось, что в них мелькнуло безумие.
— Попробуйте объяснить еще раз, — предложил Мойдарт. У Арана Подермила лопнуло терпение.
— Но зачем? Все равно основам магии вы за час не научитесь! — воскликнул он. Усталость придала ему безрассудства, но храбрости не прибавила. — Простите, милорд, — торопливо добавил он. — Я не хотел вас обидеть.
— Успокойтесь, Подермил. Сейчас ваши знания слишком ценны для меня. На сей раз ваша неучтивость прощается. Впрочем, не советую злоупотреблять своим положением. Мы оградились от Искупителей охранными заклинаниями, но их необходимо регулярно обновлять.
— Да, милорд. Заклинание — живое существо. Оно рождается, стареет, слабеет и умирает.
— Какой источник их силы?
— На настоящий момент я, милорд. Поэтому я так устаю.
— Как вы пополняете свою магию, с помощью отдыха?
— Не совсем, милорд.
Открылась дверь, и вошел Гэз Макон. Он кивнул Подермилу, подошел к камину и протянул руки к огню.
— Ты всегда боялся холода, — заметил Мойдарт.
— Больше он меня не волнует, — отрезал Гэз. — Мы приблизились к разгадке?
— Пока нет. Подермил как раз объяснял мне природу заклинаний. Продолжайте, господин Подермил.
— Я умею удержать форму простых заклинаний. Форма сложных мне недоступна.
— Какая форма? — спросил Гэз.
— Это нелегко объяснить, милорд. Представьте себе жонглера с тремя мячиками в воздухе. Ловкость такого человека чуть выше средней. А теперь представьте его с пятью мячиками. Это уже талант. Его умение концентрировать внимание может сравниться только с его же координацией. Мои заклинания — это пять мячиков. Чтобы сделать что-то сложное, например, накрыть охранным заклинанием весь Эльдакр, мне придется поднять в воздух сотню мячиков. На такое мне не хватит таланта. Я не сумею удержать в голове все формулы сразу и в то же время уравновесить ритмы верными словами силы.
— Что-то здесь не так, — сказал Мойдарт.
— Что, милорд?
— Восстановление сил. Вы создаете заклинание, и потом оно умирает, вы его заменяете, и так далее. И полагаетесь вы только на свой талант.
— Да, милорд.
— Разве Искупители обладают вашим талантом?
— Нет. Они пользуются силой, заключенной в черепе сидха.
— То есть они черпают ее извне.
— Да, милорд.
— Вы родились с вашим талантом? — Да.
— И у вас нет дополнительного внешнего источника? — спросил Мойдарт, внимательно глядя Арану в глаза.
Подермил не выдержал его тяжелого взгляда.
— У меня есть амулет, благословленный Госпожой-в-Маске. Он очень слабый.
— Прекратите дрожать, Подермил. Я не собираюсь отнимать его у вас. Лучше ответьте: будь у вас держава Краноса, ваша сила бы увеличилась?
— Да, милорд.
— И вы смогли бы закрыть охранным заклинанием весь Эльдакр?
— Не уверен, милорд. Но, без сомнения, я смог бы справиться с гораздо более сложными заклинаниями, чем сейчас.
— В соборе масса священной утвари, — предложил Мойдарт. — Может, что-то оттуда пригодится?
— Нет, милорд, — угрюмо сказал Подермил. — Я был в соборе. Там только подделки. Однажды в Варингасе я ходил посмотреть на Священную Вуаль. Но и она оказалась лишь лоскутом кисеи. А лицо Госпожи на ней просто нарисовано. В наши дни сложно достать подлинно магический предмет.
— И все же я не понимаю самого главного, — сказал Мойдарт. — Вы говорите, что магия живая. Почему ваши заклинания умирают, а магия в амулете не иссякает?
— На это нельзя дать точного ответа, милорд. Есть лишь теории. На мой взгляд, ближе всего к истине та, которая обращается к природе магии. По ней магия рождается из солнечного света, соприкоснувшегося с живым существом. Благословение Госпожи-в-Маске сделало мой амулет сосудом для магии. Возможно, вы видели куски странного железа, которое притягивается к другому железу.
— Я знаю, что такое магнит.
— Думаю, что амулет ведет себя примерно так — же, вытягивая магию из воздуха, из солнечного света. Я не знаю, как это происходит, но амулет пополняет свою силу. В некоторых местах это даже происходит быстрее. Например, в лесу.
— Кровь не пробовали?
— Однажды я принес в жертву курицу и чуть не уничтожил амулет. Он не требует жертвоприношений.
— Жаль.
— Да, милорд.
— Значит, способа скрыться от Искупителей вне замка у нас нет?
— Я не знаю, как мы можем этого достичь.
— Вам нужен, — вмешался Гэз Макон, — сильный источник магии?
Оба собеседника обернулись к златовласому воину.
— Да, милорд, — ответил Подермил.
— Что-нибудь от сидхов?
— Это было бы пределом мечтаний.
Гэз Макон обнажил Яростный Клинок и положил его на стол.
— Прошу, господин Подермил.
Аран перевел озадаченный взгляд с сабли на Гэза.
— Это же современная сабля.
— Проверьте.
Аран сделал глубокий вдох, закрыл глаза и потянулся к столу. Прикоснувшись к золотой гарде, он вздрогнул.
— Меч Коннавара, — выдохнул он. — Ради всего святого, скажите, как он к вам попал?
— Очевидно, от мертвеца, — сказал Мойдарт.
— Этого мертвеца звали Риамфада. Вы сможете воспользоваться его магией, господин Подермил?
— Мне нужно подготовиться, милорд. Это… это невероятно. Он бесценен!
— Забудьте о деньгах! — рявкнул Мойдарт. — Он поможет вам с заклинаниями?
— Да, милорд, конечно! — ответил Подермил.
Мулграв не знал, где он и как сюда попал. Он просто брел вперед по лугу под смутным звездным светом.
Откуда-то слева донесся шум воды. Фехтовальщик понял, что хочет пить. Повернув на звук, он вскоре дошел до старой водяной мельницы. Под напором реки ее колесо медленно поворачивалось. На такой же мельнице когда-то работал отец, там, в Шелсане. Летними вечерами Мулграв бегал к ней по берегу с узелком — обедом, который мать посылала отцу. Отец выходил из склада, рядом с мельницей, и всегда делился хлебом с сыном. Даже сейчас воспоминания далекого детства переполняли Мулграва счастьем и печалью.
