Татьяна Патрикова - Особенности эльфийской психологии
— И все же я хочу рискнуть.
— А их родители? — Иля указала на Фа и Гарри.
Те потупились.
— С ними тоже встречусь, — убежденно отозвался я.
— Как? — с горечью воскликнула Гарри.
— А что, так уж и нереально увидеться с ними, скажем, здесь, в этом кафе?
— Ты… серьезно? — недоверчиво уточнил Фа.
— Вполне. Или у них имеются такие противопоказания, что они не смогут сюда прийти?
— Смогут, но… — Гарри стушевалась. — Моя мама… она…
— Разберемся, — перебил ее, не желая, чтобы девчонка что-то из себя выдавливала на глазах у всех. Потом у меня еще будет возможность расспросить ее обо всем.
— Мой отец придет, — вдруг объявил Фа.
— Вот и отлично.
— Андрей, — обратилась ко мне Иля, глядя внимательно и неотрывно. Я напрягся под этим ее взглядом. А темная сказала: — Раз уж, как говорят, тебя регулярно осеняет, как думаешь, случайно ли мы все тут собрались?
— В смысле? — не понял я.
— Когда на ступеньках решали, стоит ли сюда идти, и Ира пугала нас местными ценами, если помнишь, выяснилось, что все мы из уважаемых и состоятельных семей. Даже Гарри и Фа. И все же каким-то чудом мы оказались в одном классе… — Она оставила фразу незавершенной и все так же внимательно посмотрела на меня.
Первым опомнился Алый.
— Намекаешь, что ректор изначально знал, кто есть кто, и поэтому собрал нас вместе?
— Он не мог знать, — тут же среагировал Ир, и в голосе его было столько убежденности, что светлый эльф даже спорить не стал. Ребята бросали друг на друга цепкие вопросительные взгляды. Командоры тоже помалкивали. Я думал. А Ир зачем-то решил пояснить:
— Думаю, все дело в твоем артефакте. Когда он слился с тобой и поглотил энергию Звезды Имрага, усилил единственную твою способность, относительно смахивающую по меркам нашего мира на магию.
— Чутье, — сказал я за него.
— Чутье, — подтвердил мерцающий и улыбнулся хитрой мальчишеской улыбкой на девчоночьем лице. — И что тебе подсказывает твое чутье на этот раз?
— Тебе не понравится, — объявил, не вернув улыбку. Это действительно походило на озарение. Ир мгновенно напрягся и даже нахмурился. Я продолжил: — Тебя ведь с ним тогда уже не было.
— Когда? — перебил Ир.
— Когда новеньких по классам распределяли. Вот оппоненты и воспользовались его временной дезориентацией. Решили жирную такую свинью подложить.
— Что ты имеешь в виду?
— Сам посуди. Собрали в один класс отпрысков известных фамилий, у которых еще к тому же характеры взрывоопаснее некуда. И осознанно сделали все, чтобы вас разобщить. Зачем? Все просто…
— Если бы передрались другие, могли бы не заметить, но наши родители… — Это сказал Том.
— Это бы подорвало престиж ректора и надолго отвратило его от реформ, — закончил Барсик.
Я кивнул. Все напряженно молчали. Пришлось снова брать бразды правления в свои руки.
— А вообще, — бодро объявил я, — все хорошо, что хорошо кончается. И давайте есть уже, а то сейчас слюной захлебнусь. Кто меня откачивать будет?
— Не беспокойся, — весело поддержал Ир в образе Иры, — ради такого случая даже не поленюсь выяснить у твоего переводчика, что такое искусственное дыхание.
— Рот в рот? — тут же уточнил я. Мерцающий напрягся. Он явно не так себе это представлял.
— Хочешь сказать…
— У них это очень похоже на поцелуй, — добавил свои пять копеек ласково улыбнувшийся Иру Барсик.
Мерцающий совсем скис, а остальные, посмеиваясь, начали придвигать к себе тарелки. Думал, что будет невкусно, ведь за время разговора еда успела окончательно остыть. Но снова оказался в дураках, забыв, что за одним со мной столом вагон и маленькая тележка огненных магов. Так что, яства мне разогрели. И я с удовольствием насладился божественным вкусом, который не постеснялся сравнить со вкусом амброзии. А потом мы все же пошли гулять и таки спустились по этой чертовой лестнице. Одно радует: подниматься не пришлось.
Глава двадцать первая
Каждому Огненному по Бандиту
Ирирган
Это такое странное чувство — свобода. В первую очередь свобода действия и свобода общения. Теперь, когда по вине Андрея все узнали обо мне, я испытал просто ни с чем не сравнимое облегчение. И казалось, готов был взлететь или раздуться от счастья, как мыльный пузырь, и лопнуть.
Мы шатались по Холёбаску до позднего вечера. Преодолели (пешком!) все триста девяносто восемь ступенек главной лестницы. Побывали в парке примирения и согласия, где Улька и Том устроили шуточную потасовку, к которой совершенно неожиданно присоединились Машка и Кар, а потом всех за шкирки растащила Иля. Причем сделала это так ловко, что у Андрея, который хоть и кричал всем и каждому, что у илитири матриархат, сам до конца этого так и не принял — так вот, у Андрея отвисла челюсть, и я с превеликим удовольствием вернул ее обратно. У психолога аж зубы клацнули. И мне было совсем легко и свободно хохотать на глазах у них, хотя в этом мерцании такое поведение мне было совсем не свойственно. Но ребята все поняли правильно, и я не почувствовал стыда или смущения.
Теперь куда лучше понимаю Барсима, который так откровенно признал, что встречается с темным командором. Обоюдная ложь тяготит, если не сказать больше — убивает. Кстати, они распрощались с нами, как только мы покинули кафе. У меня закралось подозрение, что Андрей к их сближению основательно приложил обе лапы и хвост в довесок. В общем, я решил потом, наедине, его об этом спросить.
Мне в целом не терпелось прижать приятеля к стенке и выпытать правду, что и о ком он думает. Его озарение про наших закостенелых консерваторов, которые продохнуть не давали, пока я на виду у всех работал над своим изобретением, заставило о многом задуматься. Конечно, я мог бы уже сейчас, посещая занятия вместе со всем классом в образе Иры, просветить их насквозь и выяснить все наверняка, но поостерегся. Это наши первоклашки, как не со зла обозвал «колокольчиков» Андрей, могли не обратить внимания на легкое, едва уловимое магическое воздействие в принципе и учителя могут не заметить, но рисковать всем, что успел сделать и запланировать, я не хотел. Поэтому решил пока отложить рискованный шаг до лучших времен.
А потом было весело, когда мы уговаривали Андрея сунуться, как он выразился, в черную дыру телепорта. Он всерьез хотел повторить наш путь пешком по лестнице к вершине утеса, чтобы оттуда забраться на дирижабль, летящий из столицы в университет с промежуточной остановкой в Холёбаске. Как землянин боялся! Мы все были неожиданно удивлены. Улька не выдержал и спросил первым:
