Елизавета Дворецкая - Лесная невеста
И каждый раз, когда она смотрела в колодец, в лицо ей веяло ландышем. Острый, пронзительный, холодный аромат, смешанный с запахом свежего снега, казался угрожающим, тревожным. Он словно бы предупреждал: не тронь, мое! И Дивина уходила назад, в избушку на ножках, иногда лишь на полдороге вспомнив о ведре, которое так и стояло возле сруба. А потом темнело, и у нее не было другого занятия, кроме как сидеть при лучине, тянуть бесконечную нитку из кудели и слушать, как за печкой и под лавками шуршат и суетятся то ли мыши, то ли кикиморы. Спасибо, что хоть не выходили. Каждый день, наполненный мыслями о Ледиче, был длинным, как год, но эти дни-годы сливались в один, бесконечно повторяющийся день.
Иногда Дивине становилось страшно. Как знать, сколько она живет здесь на самом деле? На какой срок Лес Праведный заключил ее в это снежное безмолвие? Может быть, в человеческом мире прошел уже век или два и Ледича никакого давно нет, он состарился, поседел, как этот снег, и кости его истлели в земле родового кургана… А она все ждет, ждет, как весна, заключенная в нерушимую крепость снежных туч, пока Перун разобьет тучу молотом, а Ярила разбудит спящую весну поцелуем… У нее теперь в запасе вечность, но на что ей она, если его, ее единственного и сужденного ей, нет рядом?
Однажды утром, прямо на рассвете, ей послышалось, будто за дверями кто-то скулит. Торопливо накинув полушубок, Дивина открыла дверь и вышла на крыльцо. Тихое поскуливание раздавалось совсем рядом. Казалось, где-то тут, в снегу у стены, плачет маленький зверек, замерзший и голодный. Дивина осторожно спустилась по ступенькам, вырубленным в толстом бревне, и действительно увидела в снегу темный комочек. Это был щенок, черненький, с серым брюшком и мягкими висячими ушками. Он барахтался в снегу, пытался вылезти и обиженно скулил.
– Ах ты, горе мое! – изумилась Дивина и поскорее подхватила его на руки. Тельце зверька было довольно упитанным и тяжелым. – Откуда же ты тут взялся?
Она давно не видела собак и не могла представить, откуда щенок появился в зимнем лесу. Принеся его в дом, она вытерла звереныша полотенцем, поскорее раздула огонь в печке и нагрела немного молока в плошке. Щенок тыкался ей в руки влажным черным кожаным носиком, а потом поднял мордочку, и Дивина ахнула. Глаза у зверька оказались невероятного ярко-голубого цвета, как чистое весеннее небо.
А между тем это был, как она скоро разглядела, не щенок, а волчонок, хотя волчатам сейчас совсем не время появляться на свет. Да и как он оказался у ее избушки? На снегу не было ни единого следа, ни звериного, ни человеческого. Дивина вообще не встречала в этом лесу другого зверья, кроме своего медведя, не замечала следов, не слышала волчьего воя. Не мог же детеныш упасть с неба? Но волчонок ничего не говорил, а только вылакал молоко и заснул на коленях у Дивины.
С волчонком ей стало веселее – было с кем возиться. Звереныш пил молоко, ел размоченный хлеб, даже кашу, и Дивине казалось, что за несколько дней он немного подрос. Волчонок был веселым, игривым и понятливым, не кусался, а лишь слегка сжимал ее руку крошечными зубками, и его диковинные голубые глаза сияли, придавая всему облику зверька что-то сказочное. Иной раз ей казалось, что в полутьме от его шкурки исходит легкое золотистое сияние, но она думала, что это отблески горящей лучины.
Дней через пять или шесть Дивина, возвращаясь от родничка, в замешательстве остановилась на опушке. Что-то было не так. Сам воздух на полянке изменился, ходил волнами, постепенно успокаиваясь, – как будто в стоячую воду бросили камень. И на снегу появились следы. Волчьи следы. Причем они появились после ухода Дивины, потому что перекрывали ее след, идущий от крыльца.
Волки? Откуда? Может, волчица пришла за детенышем? Дивина заторопилась, чувствуя, что ее поджидают новости.
Она только взялась за изогнутый березовый сучок, заменявший дверную ручку, как сразу поняла, что в избушке кто-то есть. Чужое присутствие ощущалось буквально кожей – Дивина слишком привыкла к своему нерушимому одиночеству, чтобы не почувствовать перемену. Изнури веяло теплом, и струя дыма выходила из-под приоткрытой заслонки на окошке – а ведь она никогда не оставляла огонь в печи без присмотра.
Перед горящей печкой сидел гость и держал на коленях ее волчонка. Дивина как вошла, так и остановилась на пороге, опустив ведро и не смея шагнуть дальше. Сердце бешено билось – как же она отвыкла от гостей!
И при том это был не человек.
Навстречу ей поднялся, улыбаясь, молодой мужчина – лет двадцати пяти на вид, высокий, не слишком широкий в плечах, но сильный, с длинными руками и ногами. Лицо у него было продолговатое, с глубоко посаженными узкими глазами и небольшой бородкой, полуседой, несмотря на молодость. В полутьме избушки его глаза ярко вспыхнули зеленой искрой, а когда он улыбнулся, стали видны крупные волчьи клыки в ряду верхних зубов, таких красивых и блестящих, что ими можно было бы залюбоваться, если бы они не внушали ужас. Гость вроде бы не занимал много места, но, казалось, заполнил собой всю избушку. От него веяло нечеловеческой силой, при взгляде на него душа словно проваливалась в черную пропасть подземелья и видела сразу множество вещей: подземные реки, неведомые мрачные поля, куда уходят умершие, безоглядные дремучие леса, от создания мира не видавшие людей, сон медведя в берлоге, игры волков на поляне – и слышала далекий вой, песнь самого леса…
– Заходи, красавица, не бойся! – сказал гость.
Голос у него был низкий и звучный, теплый и совсем не угрожающий. Сидевший у него на коленях волчонок выглядел очень довольным. На плечах гостя была накидка из косматой волчьей шкуры, и Дивина сразу поняла, что между этими двоими есть какая-то тесная связь.
Она вошла, безотчетно распахнула полушубок и села.
– Не узнала меня? – Гость еще раз улыбнулся, снова блеснули его клыки, и Дивина отметила, что и впрямь когда-то где-то это видела. При всей его огромной силе гость не казался опасным, и она перевела дух. – А мы ведь встречались с тобой, сестра. В начале зимы ты меня пирогами угощала. Помнишь?
Пирогами? Так это…
– Ты… – едва выговорила изумленная Дивина.
– Я! – Он весело кивнул, и на миг ей померещилось, что вместо человека перед ней сидит громадный волк с черным и серебряным волосом.
– Князь Волков!
– Он самый!
– Но как же ты…
– Вот, за сынком пришел! – Он качнул на руках волчонка. – Спасибо тебе, сестра, что ты его подобрала, кормила, ухаживала. Далековато его забросило, я едва нашел. А теперь пора ему дальше идти.
– Как же ты сюда попал? – спросила Дивина, и тут же сама поняла, что для оборотня, живущего на грани миров и способного проходить за любую грань, этот мир так же доступен, как и тот, внешний. – Постой! – ахнула она. – Ты ведь можешь и на эту, и на ту сторону проходить!
