akchisko_san1 - Рики Макарони и Старая Гвардия
— Если в этот раз ничего ни с кем не случится, я постараюсь убедить их, — добавила Марго.
— Значит, ты свободен? – хищно оскалилась София.
— А ты… Извини, то есть, тебя можно пригласить? – Лео вопрошающе поглядел на гриффиндорскую старосту.
— Я рада, что у тебя будет замечательная компания, — улыбнулась Марго.
София одарила ее снисходительным взглядом, из которого следовало понять, что Марго не должна быть так уверена в ее потенциальной безопасности.
— И ты мне расскажешь о заклинании Щита? – спросила она требовательно, обращаясь к Лео.
— Да, если тебя это интересует, — ответил он.
— Дик, а ты хочешь пойти со мной? – осведомилась Джорджина.
— С огромным удовольствием, — ответил равенкловец.
— Удивительно, как это еще никто не пригласил таких милых девушек, — не сдержавшись, Рики тоже решил присоединиться к обмену любезностями.
— Нас приглашали, но мы отказывались, — деловито сообщила Джорджина.
На ужине Артур появился поздно.
— Перестань беспокоиться о нем, — посоветовал Лео.
Рики медленно проводил взглядом запоздавшую сову, которая как раз снижала высоту.
— Но это же ненормально – так страдать, — сказал он в свое оправдание.
— Ты ему ничем не поможешь, — резонно возразил Лео.
«Хотел бы я быть таким же черствым», — подумал Рики и с неодобрением покосился на лучшего друга.
За соседним столом «Равенкло» между тем поднялся такой шум, что даже Генри оторвался от своей тарелки, полюбоваться, что же там происходит.
— Какая миленькая! Дай посмотреть, — визжали девчонки.
— Не знал, что ты такая скрытная, — удивлялся Виктор Чайнсби.
— Прекратите! Это уже не смешно, в самом деле! – выговаривала подружкам пунцовая Мелани. – Не могу же я принимать подарки неизвестно от кого!
«Точно неизвестно, от кого», — в душе согласился Рики, считая, что ухаживать за правой рукой Виктора может только тот, кто находится от нее на приличном расстоянии и не имеет возможности, как следует, ознакомиться с ее ангельским нравом.
Между тем Дора и Тиффани повернулись друг к другу с выражением величайшей заинтересованности.
— Ничего себе! – возбужденно зашептала Тиффани, так что по всему слизеринскому столу задребезжали графины. – Какой придурок дарит такие дорогие подарки? Это же неприлично!
— Настоящий придурок, — не усомнилась Дора. – Кому еще она может понравиться!
— Вы, тихо, — фыркнул на них Эйвери. – Вы ничуть не лучше нее, если не можете найти более достойной темы для разговора.
— Вообще‑то она, помнится, из магглов, и вряд ли понимает, сколько это стоит, — обратилась к девочкам Ариадна, отвлекая на себя их внимание от Френка. Рики оценил ее благие намерения – иначе ссоры было не миновать.
Он не выдержал и все же вытянул шею, пытаясь высмотреть, что же такое вызвало ажиотаж.
— Считаешь, ей надо сказать? – задумалась Тиффани.
В руке Каролины между тем красовался браслет. Вещь показалась Рики очень красивой. Стоить он мог сколько угодно — Рики знал, что голубые камни с такого расстояния могут оказаться с равной вероятностью и драгоценностью, и стеклом. Но не было сомнения в том, что вещь выбиралась специально для Мелани, и не только по цвету камней, подходящих для старосты «Равенкло». МакКинли, держащая браслет так, чтоб другим одноклассницам было видно, прокомментировала, что он подходит Хатингтон точно по руке; Рики на вскидку с ней согласился.
— Надо сказать ей, пусть не надевает, — решила Дора. – А вдруг он проклят?
Но Мелани не собиралась надевать, хотя настаивала, чтобы браслет, наконец, отдали ей. Еще не закончился обед, как она отправилась к учительскому столу, где, невзирая на протесты подружек, передала подарок завучу. При этом она достаточно громко возмутилась, так что все, кто хотел, ее услышали.
— Зачем, он же тебе понравился! – разочарованно вздыхали одноклассницы.
Мелани хмурилась и периодически гавкала на них. Даже за ужином.
Надо признать, в жизни Рики оставались и приятные моменты. Он вспомнил об этом на следующее утро, когда увидел под потолком Большого зала Ракету. И на этот раз она не делала попыток заснуть прямо у него на плече, а, как подобает воспитанному почтальону, отправилась в совяльню.
Почерк на конверте принадлежал Питу. Рики так давно не получал от него известий, даже не вспоминал, что у него есть замечательный брат! Рики нуждался в хороших новостях. Он немедленно распечатал конверт.
«Приветствую тебя, дорогой брат, — начиналось письмо. – Не знаю, смогу ли я быть тебе полезным в твоей просьбе. Тебя интересует, можно ли как‑нибудь угасить пыл твоих друзей или одного из них. Если я правильно помню, когда‑то тебя интересовало, можно ли вызвать любовь. Твой теперешний запрос представляется мне попроще, потому что разрушать всегда легче, чем созидать.
Ликвидировать чувство влюбленного можно, если вызвать необратимое разочарование в предмете любви, а недостатки есть у любой девушки.
Еще могу предположить, что чувство ослабевает, если влюбленному приходится отвлекаться на свои проблемы. В этом случае, как ни цинично, лучшее отворотное зелье – касторовое масло. Одновременно сидеть на унитазе и вздыхать от любви – такого мне что‑то никогда наблюдать не доводилось».
«Не хватало тебе только наблюдать за людьми, восседающими на унитазах», — подумал Рики. Он с ходу отверг ценную идею, и не оттого, что маггловской аптеки поблизости не было, а Артур был его другом. Все же Рики порядком устал от его выходок. Но в том, чтобы создавать Артуру проблемы со здоровьем, Рики не видел смысла – у гриффиндорца было полно имеющихся, и более затяжных, и все же он как‑то умудрялся безумно страдать от любви.
Рики поделился соображениями брата с Лео, когда они, покидая класс зелий последними, укладывали ингредиенты в сумку.
— Нет, пожалуй, — подумав, сказал Лео. – Это средство скорее для спокойствия окружающих. Я считаю его жестоким и недолговременным.
— Я же просто пошутил! – вспылил Рики.
Но Лео оставался невозмутимым.
— Не нужно нервничать. На уроке профессора МакГонагол Артура с нами не будет. Но вот тебе потребуется вся твоя собранность, — проницательно заметил он.
— Ты прав, — вынужден был признать Рики.
Рики совершенно не хотел никого испарять. От этого задания его тошнило больше, чем от всех предыдущих на трансфигурации до сих пор. Ощущения от прошлого урока оставили тягостное впечатление. Как это ему вдруг удалось с первого раза? Это напоминало дошкольные годы, когда он, сам того не подозревая, непроизвольно вытворял всякие магические штучки. Однажды даже стер из дневника плохую отметку. Но испарить мышь! Юноша хорошо относился к зверюшкам, а мыши, вдобавок, внешне напоминали хомячков. Свой поступок он считал прямым предательством памяти Криса, который скончался от старости как раз перед его поступлением в эту дурацкую школу…
