Дария Дмитраш - Хранители равновесия
— Так что за развилка? — спросила всё ещё недовольная Камомила.
— Обычно, принцы и принцессы идут в обход, — несмело отозвалась фея. Она весь вечер ловила на себе задумчивые взгляды Ириса, от чего по спине то и дело пробегали мурашки. — Но я подумала, что раз уж слуга Хаоса столь близко.
— Не говори загадками, — поморщился Бэлл.
— Чтобы сократить время, мы можем пойти через проклятый посёлок. Ведь ни он, ни топь не являются препятствием для слуги Хаоса. Наоборот, они питают его. А для нас это лишний круг.
— Проклятый посёлок, — эхом отозвалась Камомила, неосознанно сжимая в руках склянку со Слезой Создателя. — Ты знаешь его историю?
— Она слишком неоднозначна и имеет слишком много трактовок. Сейчас сложно сказать, что там на самом деле произошло. Да и не суть, — голос феи стал немного раздраженным.
— Что нам может грозить в этом посёлке? — спросил Ирис, заглядывая Ди в глаза. И хмурясь, от того, что она их отводит.
— Опасней всего там эмпатам, — чуть хрипло ответила фея. — Но ведь и Бэлл, и Каракал умеют выстраивать ментальные щиты.
— Почему же тогда этот посёлок всегда обходят стороной принцы и принцессы? Не так уж и много было среди них эмпатов, — удивился Бэлл.
— Ну, за ними редко когда столь сильные слуги Хаоса гнались. А ещё там иногда время шалит, — неуверенно протянула Диази. — Но в пределах разумного.
— Звучит не очень обнадёживающе, — скривилась Камомила.
— Сколько времени нам сэкономит путь сквозь этот посёлок? — спросил Каракал.
— Сам посёлок. Он невелик, — неуверенно отозвалась Диази. — Но проклятью подвергнута довольно большая территория. Так что выиграем мы до десяти часов времени.
— С этого и надо было начинать, — поморщился слышащий. — Хотя твои слова про угрозу для эмпатов воодушевляют мало, но я всё же предпочту проклятый посёлок встрече со слугой Хаоса.
— Ты, безусловно, прав, — кивнул Каракал.
— Ну, значит, решили, — пожал плечами Ирис.
Камомила хмуро кивнула, устраиваясь у костра поудобней.
На следующий день дождь так и не прошел. Наоборот, он только усилился, заливая нескончаемыми потоками их невидимый, воздушный зонтик.
А вскоре вокруг что-то изменилось. Они вышли на бесконечное, бездушное поле. В окружающем пространстве разлилось какое-то непонятное чувство тревоги. Друзья не сразу заметили, что трава здесь уже давным-давно мертва. Что мертво здесь не только семя, покоящееся в земле, но и сам воздух, сама почва. Само пространство и время.
Забытое, проклятое всеми пространство. Оно будто застыло, пугая всех своим молчанием. Окутывая ноткой безнадёги, натянутой словно струна. А вокруг — бесконечное, серое небо, что лило мёртвую воду на бездушную пустошь.
Эта земля, что забыла о самом понятии — жизнь.
И тишина. Ни одного зверя, ни одной птицы, что радовались бы новому дню. Даже насекомые не стремились сюда.
С каждой минутой, с каждым часом Бэлл становился всё угрюмее, ощущая, как сквозь установленные им, сильнейшие ментальные щиты, течёт, сочиться, пытаясь прорвать барьеры, некая сила. Тонкая, многогранная эмоция, что стояла перед его глазами серой дымкой словно иллюзия, словно призрак.
— С тобой всё в порядке? — встревожено спросила Диази, положив руку на плечо другу.
— Мне здесь не нравиться, — хрипло ответил Бэлл, ощущая, как сердце сжимается, то ли от тревоги, то ли от страха.
Каракал тоже выглядел встревоженным, затуманенным взором оглядывая поле. Пытаясь разглядеть хоть что-то через завесу дождя.
Ветер, странный ветер наполнял пространство. Он подныривал под купол воздушного зонта, холодил тело и душу. Он был мертв и бездушен. От этой пустоши отвернулись все четыре стихии. Будто её покинуло солнце, а земля решила навеки лишить её радости рождения новой жизни.
Внезапно ментальный щит Бэлла пошел трещинами. Мир ещё сильнее потемнел, обесцветив окружающее пространство. Слышащий застыл, расширенными глазами глядя прямо перед собой. Остальные так же остановились, растерянно глядя на него.
— Не может быть, — прошептал, прохрипел он. А в следующий миг из глаз Бэлла брызнули слёзы.
Перед глазами открывались картины прошлого. Пышные деревья, сплетающиеся между собой тонкими ветвями. Они были разумны. Они умели чувствовать. Они были как дети. Радостные, капризные дети матушки-земли, искренние и доверчивые. Эти странные создания безмерно уважали солнце. Дружили с ветром, который очень любил уникальные творения Создателя, что были способны даже полюбить.
А в следующий миг образ сменился ровными рядами брёвен, шлифуемых магией, плывущих куда-то вдаль. И пропитавшая пространство боль. Столь сильная, как и неверие, непонимание деревьев. Почему, за что их убивают? За что лишают жизни? За что лишают будущего? Заставляют расставаться, прощаться с родными и близкими?
— Нет, — судорожно втянул в себя воздух Бэлл, ощущая, как раскаляется божественный камень у него на груди. Ощущая, как от сострадания, от боли разрывается сердце. — За что?
Он мотнул головой, даже не слыша направленные к нему вопросы. Не замечая слёзы, что продолжали течь по его щекам. Куда их тащат? Зачем им это нужно?
Он сорвался с места, преодолевая пространство и время. Отслеживая иллюзорные брёвна, которые туманной дымкой уплывали вдаль.
— Остановись! — кричал Каракал, ворвавшись в его сознание.
Рубин горел огнём, оставляя горячий ожег напротив сердца. Увеличивая скорость с помощью крыльев, он всё летел дальше, задыхаясь от бессилия.
— Бэлл, очнись! — попытался схватить его за плечо Ирис, но слышащий лишь отмахнулся, врываясь на территорию вневременья.
Брёвна стали выстраиваться в какую-то непонятную структуру. Они складывались друг на друга, создавая большие, деревянные коробки. Дрожащей рукой Бэлл провел по шершавой коре мертвого дерева, и подушечки пальцев будто опалило огнём от затаившейся в нём боли.
А под ногами будто огненной лавой разлилась обида. Кричали души растений, что нашли в этих древних местах свою смерть. Не осталось никого. Ни одного ростка, ни одного зёрнышка. Никто более не был способен продолжить их род.
Потерянные виды живых существ, что никогда не обрадуют своей красотой ни одно разумное существо.
А на бездушной земле, будто восковая статуя, стоял белокрылый Райнд, закутанный в серый балахон. Глаза его были пусты, но душа ныла, кричала от злости и непонимания, летая над замершим телом. А рядом с ним опутало мертвые брёвна ногами-корнями несколько Эров.
— Остановись, прошу, слышишь? — трусил его за плечи Ирис. Рядом плакала Камомила. Всё пытался достучаться до сознания слышащего Каракал.
