Gamma - Цели и средства
Там у большого зеркала стоял Эван Смит.
Зеркало притащила Ханна – еще когда разбирали завалы после Большой Битвы. Раньше добродушное трюмо стояло у восточного входа и никогда не забывало приятную фразу на дорожку выходившим, а на самых маленьких порой ворчало с притворной строгостью: галстук, мол, подтяни. В битве ему здорово досталось, рама развалилась, зеркало треснуло, но не разлетелось на куски, и тихонько постанывало и жаловалось вполголоса. Флитвик его починил, и оно поселилось в учительской у самой двери: оттуда было удобно одергивать учителей: эй, вы в таком виде на урок собрались, профессор Эббот? А причесаться?
Сейчас оно отражало Смита, который то щурился, то елозил носом по самому стеклу, наклоняя голову так и эдак. Минерва окликнула его. Смит выпрямился резко. Сумерки скрадывали детали, но Минерве показалось, что он покраснел.
— Добрый вечер, Эван. Все в порядке?
Он кивнул, развернулся, загораживая зеркало, будто там можно было что‑то увидеть, и прикрывая ладонью глаз. Минерва только теперь заметила концы повязки, торчащие из кармана.
— Д–да, вот… надо было рассмотреть кое‑что.
Минерва достала косметичку, протянула ему пудреницу.
— Попробуй с двумя зеркалами.
Смит поймал отражение. Зеркало тихонько вздохнуло.
— Лицо Дома Слизерин, – пробормотал Смит. – Красавец, la dracu…
С каких пор вас это заботит, профессор?
— Сегодня день рождения… – вслух проговорила она.
— Я себе как раз парадную мантию заказал, – хмыкнул он. Повернулся к ней лицом, потянул платок с шеи. Минерва невольно вздрогнула, увидев бельмо и шрамы.
— Думаю, я буду в ней неотразим, – продолжал Смит и, кажется, хотел добавить что‑то еще, но Минерва перебила:
— Между прочим, Слизерин полон гордости, что Циклоп согласился их деканить.
Потом она попробует поговорить серьезнее – или, может, попросит Люпина. А пока – отвлечь.
— Эван, полетаем, а? Праздник все‑таки. А даме в одиночку…
— Боязно? – он изогнул уцелевшую бровь.
— Неприлично, – с достоинством поправила Минерва и дернула створку окна.
Потом уже, когда, запыхавшаяся и довольная, она грелась у камина и вытряхивала снег из волос, Смит спросил:
— Кстати, а что за музыку играл профессор Снейп?
Минерва посмотрела недоверчиво. Смит вздохнул:
— Мое детство, Минерва, прошло в Нью–Миллз – это такой крошечный городишко вокруг фабричной трубы. Из музыки там было папашино радио и школьные танцы – но на школьные танцы я не ходил. Да и там вряд ли классику играли. А вы – дама с хорошим музыкальным вкусом. Николя Фламель любил оперу, кажется, в этом он был солидарен с Дамблдором.
Да, и несколько раз она была в опере с Альбусом, Николя и Пернеллой, в первый раз – совсем девчонкой, коленки дрожали от такого соседства. И, кажется, именно тогда давали…
— Это Глюк, – проговорила она. – «Орфей и Эвридика».
— Красиво…
Смит уважительно покивал, а потом глянул на нее с ехидцей:
— Романтик вы все‑таки, госпожа директор…
…может быть незаметна практически до самой кладки…Они обошли комнаты, одну за другой. Нарцисса рассказывала, показывала, первый раз за семь лет досадуя, что так много интересного ушло из дома: тем для разговора катастрофически не хватало. Ей казалось: закончи она говорить, все сорвется, ухнет куда‑то. Что – все? Она не задумывалась…
На верхней галерее было зябко, Луна поежилась.
— Уйдем?
— Нет–нет, смотрите, отсюда так далеко видно…
Луна подошла к перилам, посмотрела вниз.
— Как интересно… – пробормотала она.
— Что?
— У меня раньше не кружилась голова от высоты…
Она покачнулась, и Нарцисса подхватила невестку. Успела удивиться: хрупкое на вид тело оказалось довольно тяжелым – и утонула в больших светлых глазах.
Слова как‑то вдруг стали не нужны. Зачем – две женщины поймут друг друга с полувзгляда, если им это нужно. Нарцисса бережно отвела Луну в холл, усадила, призвала стакан воды – а потом поманила за собой.
Вот оно, настоящее. Семья. Дети. Внуки. А не пустые мечты, старая ты курица…
— Смотрите, – открыла она дверь с цветным витражом. – А вот здесь была детская.
…правильная обработка ингредиентов – залог успешного хранения и использования…
У поваренной книги и справочника по зельям была одна дурацкая общая черта, от которой смешно раздражались Гермиона и Джордж.
— Что значит – варить до готовности? – возмущалась она и швыряла книгу на стол. – Двадцать минут, полчаса, два часа? Пока не всплывет или пока не поменяет цвет? Будто у всех это самое «до готовности» по умолчанию в голове установлено…
— Добавить маринованных щупалец – это свежезамаринованных или можно из банки наковырять? – бормотал Джордж.
— Какая разница? – позевывал Рон.
— Не тупи, Фредди, свежие – упругие и зеленые, а в банке – мягкие и бледные. Я сейчас запорю зелье, а там, между прочим, одних долгоносиков на десять сиклей, не говоря об остальном… Глянь, что ли, в конспекте у Гермионы.
Но и конспекты Гермионы спасали не всегда. Добавить унцию толченых жучьих спинок – и что делать, если пол–унции прилипло к стенкам ступки? Вытрясти, выполоскать, толочь две порции? Добавить сок чемерицы и следить, чтоб кипение не прекращалось, – как?
Джордж шипел, чистил котел от запоротого эксперимента и изобретательно ругал Снейпа.
— Зельедел хренов, хоть бы раз рукава закатал да показал, как эту гадскую сушеную смокву давить, она ж не давится…
— Тупой стороной ножа, – неожиданно брякнул Гарри – сидел в гостях и сочувственно наблюдал за Джорджем.
— Очень смешно, – фыркнул Джордж, но смокву придавил. Обернулся и посмотрел удивленно:
— Откуда знаешь?
— В памяти застряло, – пожал плечами Гарри. – Помнишь мой учебник по зельям? Ну, который Снейпов. Там много такого было, я кое‑что запомнил, но мало, жаль.
— А теперь он где?
— Сгорел в выручай–комнате, – вздохнул Гарри.
— Гад все‑таки, – подытожил Джордж. – Для себя все фишки расписал, а нас по учебнику носом тыкал.
— Он, может, и говорил что, – примирительно проговорил Гарри. – Да только кто его слушал?
— Сейчас я бы послушал толковый курс зелий, – признался Джордж, печально глядя на почерневший котелок. – Может, в Хогвартс наведаться?
— Слушать Пенни Фоссет? – фыркнула Гермиона. – Она от учебника ни на шаг, и сама ничего сложнее костероста сварить не может.
— Ну я же сказал – толковый…
Этот разговор всплыл в памяти Рона вскоре после знакомства с новым хогвартским зельеваром, и после Хэллоуина он окончательно решил действовать.
Сначала стоило выяснить, не пошутил ли братец и есть ли еще желающие. Желающих, на удивление, набралось порядочно: Мораг Макдугал из «Тайны», Кора Саммерс, которая работала у Смита в аптеке, но мечтала о собственной, и даже Оуэн Колдуэлл, который хотел изобрести собственный полироль для метлы, – это только те, кто нашелся на Диагон–аллее. Они рассказывали друзьям и знакомым, к «Умникам» пришли Кут, Слопер, и тот парень с Равенкло, то ли Стеббинс, то ли Саммерби, и еще какие‑то совсем незнакомые, кажется, с Хаффлпаффа.
