Татьяна Гуськова - Янтарный единорог
– Еще бы не воспринять. До сих пор не пойму, как я вообще сболтнул такое!
Глава 5
Худые пустоши
Вигла проснулся оттого, что кто-то лизал его веко. Было не то чтобы неприятно, но очень щекотно. Мальчик открыл глаза. На него смотрела умильная усатая мордашка.
– Откуда ты здесь? – Вигла взял котенка в руки. Цапучие когтистые лапки тут же впились в пальцы. Показались крохотные белые клычки.
– А ты еще и кусаться!
Котенок выскользнул из рук мальчика и юркнул к Льярну, забравшись под одеяло.
Эльф пошевелился, что-то сонно пробормотал. Но маленькая полосатая бестия, тыкающаяся в бок, разбудила окончательно.
Принц сел, потирая глаза.
– Откуда у тебя новая одежда? – удивился Вигла.
Льярн потряс головой, прогоняя остатки сна.
– И откуда эти шрамы? – мальчик указал на белесые следы от собачьих зубов на запястьях юноши.
– Немного прогулялся вчера. И немного повоевал, спасая этого молодого человека, – принц выудил котенка из-под одеяла. Звереныш недовольно зафырчал.
– Дикий какой, – неодобрительно сказал мальчик.
– Привыкнет. Зато смелый какой, видел бы ты вчера, как он один, против стаи собак… Ну не кот, а просто барс какой-то!
– Барс, только маловат.
Котенок, пойманный за шкирку, с мрачной физиономией покачивался в руке Льярна. Был он пушистым, темно-серым с отливом в рыжину и темно-коричневыми полосками, на лапках белые носочки, а на груди белый платочек.
– Ну что, себе оставим?
Вигла пожал плечами.
– Я не против.
– А ты не против? – спросил Льярн у кота.
Барсик зловеще оскалился.
– Ну вот и хорошо. Где-то у нас молоко оставалось.
Налакавшись молока, кот подобрел и даже позволил Вигле почесать себя за ухом.
Полог откинулся, и в повозку заглянул Каравайчик.
– Ну, как вы тут? Мы вообще-то на торг собрались, не хотите с нами?
Льярн вспомнил, в какое плачевное состояние пришла его одежда и что сейчас на нем запасные рубашка, куртка и штаны Фрэннана, благо они оказались примерно одного роста и сложения. В ночной грызне не пострадали только крепкие сапоги.
Обозники доставали товары, которые специально готовили для продажи в Последней Надежде. Здесь они обменяют их на добротные припасы в дорогу.
Фрэннан поджидал рядом с повозкой. Льярн и Вигла выбрались на воздух и присоединились к приятелям, оставив кота в повозке, но Барсик оставаться один не пожелал: почувствовав, что теплое Виглино колено исчезло, котенок запищал и прыгнул Льярну на плечо.
Они долго бродили по небольшому торжищу. Льярн прикупил овса для Вихря, припасов в дорогу, даже красивый кожаный с серебряными бляшками ошейник для Барсика, который тот воспринял весьма благосклонно, гордо восседая на эльфовом плече. Но вот одежды, подходящей по размеру, они так и не нашли. Какой-то мужик, после того как принц перемерял все куртки, что он продавал, предложил ему женскую куртку. Льярн оскорбился и ушел. Вигла посмеивался себе потихоньку. Под конец блужданий принц выбрал себе все же несколько рубашек – судя по тонкой вышивке на вороте, и в самом деле женских, – штаны он взял первые попавшиеся, ничего, ушьет как-нибудь, – но вот куртка, ее ведь так просто не ушьешь. Если бы они остались здесь подольше, он бы попросил об этом какого-нибудь местного умельца.
Тут они столкнулись со стражниками. Фрэннан сразу заметил расстроенное лицо эльфа.
– Что случилось?
Каравайчик за его спиной, довольный жизнью, наворачивал большой пряник.
– Никак не могу куртку подобрать, они все здесь гиганты какие-то, – принц опустил голову.
– И это вся твоя печаль?! Ходи в моей. Тебе она как раз, а мне немного в плечах жмет.
– Ну, если так…
Пробовал он и о брате расспросить, но люди при упоминании о сероглазом северянине только плечами пожимали.
Уже на следующее утро обоз покинул Последнюю Надежду, селяне и обозники расставались взаимно довольные друг другом.
Льярн сидел в повозке и перешивал штаны, из-за тряски он переколол себе все пальцы, но все же, ближе к вечеру, управился с этим трудным делом.
Вечером, когда они остановились на ночлег, Фрэннан с Виглой и Каравайчиком долго хохотали, увидев Льярна в его творении. Не смеялся только Барсик, ему очень понравились торчащие во все стороны обрывки ниток.
– Хорош, нечего сказать, – сказал Каравайчик, когда просмеялся.
Фрэннан стер ладонью слезы с лица.
– Оставляй уж себе мои штаны. Я аккуратный, обойдусь и одними.
– Завтра уже начнутся Худые пустоши. Вести себя тихо, держаться вместе. Хотя здесь никто никого не встречал, но место дурное, – сказал перед сном глава обоза.
Действительно, с каждым шагом лошадей земли вокруг становились все пустыннее. Вот исчезли за горизонтом последние напоминания о лесе, исчезла гладкая, покрытая снегами степь. Их окружили пустые земли.
Льярн сначала недоуменно оглядывался по сторонам, гадая, чего же в этих местах особенного и почему эту землю назвали так. Однако ехать сквозь Худые пустоши было и в самом деле тяжело. Лента дороги тянулась по гладкой равнине – ни холмика, ни овражка, глазу не за что зацепиться, ни кустика, ни былиночки засохшей. Даже снег не хотел покрывать мертвую землю, лежал клочками кое-где.
Принц как-то отъехал в сторону от дороги, спешился и долго рассматривал плодородную вроде землю. Она не спеклась стеклом, не была сожжена до пепла, в ней не блестела соль, так отчего же черная комковатая земля была мертва?
А однажды пошел снег. Льярн не видел зрелища более страшного и безысходного. Снег падал на мертвую землю, стараясь прикрыть ее белым покрывалом, но ему это не удавалось. Люди и лошади казались в серой канители призраками, мрачно бредущими неизвестно куда.
Льярн забился тогда в повозку, задвинув полог, сжался в комок, слушая голоса мертвой земли и снега. Его утешало только тепло прижавшегося к боку Барсика. Котенок чувствовал его тревогу, он вскидывал голову от каждого шороха, настораживал свои большие уши, озирался круглыми глазами.
Никто больше тревоги эльфа не разделял: ну пустынно, ну скучно, а так ничего особенного.
А принц начал чахнуть, он не мог спать ночами – стоило только сомкнуть глаза, как он начинал слышать плачь земли.
Однажды Вигла как-то очень заинтересованно его рассмотрел, а вечером к ним заглянул лекарь.
– Ну-с, как поживаем, как рана, больше не беспокоит?
Льярн равнодушно покачал головой.
– А я все же таки посмотрю.
Эльф молча снял куртку и рубаху. Лекарь размотал повязку. И замер, пораженный.
Швы были на месте, надежно удерживая плоть, а вот дальше, где раньше была целая кожа, расходились рваные края.
– Да что же это! Ты что же, дрался? Тяжести таскал? Все, отныне будешь путешествовать в повозке!
