Евгений Щепетнов - Монах. Боль победы
— Захватили жрецов. Говорят — страшные люди. Убивали словом. Скажет что-то, покажет пальцем — и человек умирает. Тебе ничего это не напоминает?
— Исчадья! Опять исчадья! Что за гадость?! Откуда? Кстати — их много?
— В живых осталось человек десять. Многих убили на месте. Оставшихся упаковали — завязали рты, руки, чтобы когда проснутся не могли колдовать.
— Язык определили, на котором они говорят?
— Никто не знает. Впрочем — часть слов похожи на наши, но произношение какое-то странное, как будто бы наш язык, и не наш. Знаешь, на что похоже? На язык в старых книгах. Церковных, я имею в виду. Старый язык. На нём могут только священники читать, и то — только те, кто частенько почитывает старинные книги, богословы со стажем.
— Нашли таких?
— Хочешь допросить чужаков?
— Нет, Федя. Я хочу поспорить с ними на богословские темы.
— Ну не сердись… в тюрьме они, богословы.
— Зачем в тюрьме? С какой стати?
— Пытаемся допросить чужаков, с какой ещё-то стати? Не за веру страдают, точно. Андрей, успокойся, ты устал за эти дни, переживаешь… может тебе пока поспать? Отдохнуть немного? На тебя глядеть страшно — исхудал, глаза запали! Ты когда ел последний раз?
— Не помню. Утром… или вчера… не помню.
— Я помню! Он ничего не ел со вчерашнего вечера! Пойдём, там приготовили ужин. Потом всё остальное.
— Ты где была?
— Когда? Утром? Или после обеда?
— Утром, и после обеда.
— Утром и до обеда я с мамой облетала город и травила чужаков. После обеда… после обеда ходила к Антане и Олре.
— Что там сделано? — голос Андрея был глухим и сдавленным, он говорил будто через силу, выталкивая слова через пробку в горле.
— Им сделали гробы, забальзамировали тела. Украсили и поставили в бальной зале для прощания. Всё готово к похоронам. Где будем хоронить? Все ждут твоего распоряжения.
— В усыпальнице дворца. Потом… потом решу. Может построю им мавзолей. Они заслужили это.
— Заслужили… — согласно кивнула Шанти — смелые девчонки. Настоящие матери. Настоящие бойцы.
— Не надо. Не надо, сестричка… а то я сейчас завою. Я ещё не могу привыкнуть к мысли…
— Думаешь я могу? Мне самой выть хочется…
— Пойдём ужинать. Я и правда что-то забыл про еду, так и сдохнуть недолго. Вот и положите меня с моими… — Андрей запнулся, закашлялся, справился с собой и замолчал.
— Рано ещё — серьёзно заметила Шанти — вначале детей вырасти. И кроме того — на тебе страна. Ты отвечаешь за своих подданных. Кстати, ты не задумывался о вопросах престолонаследия? Что там сказано о том случае, когда умирает Императрица и оставляет наследника? Нужно узнать у тех, кто в курсе. Кто там ведает такими делами?
— Я узнаю — раздался голос позади Фёдора — всех, кто в этом деле разбирается — найду. Ваше высочество, я очень, очень соболезную. Если бы мог, я бы отдал жизнь за Антану, верите? Лишь бы она жила…
— Верю, Зоран. Но ничего уже не изменишь. Пойдёмте ужинать, ребята. Федя, ты с нами?
— Нет. У меня дел по горло. Надо разгребать эту помойку. Кстати, вопрос к тебе. Поймали пятерых солдат на мародёрстве. Грабили дома тех, кого спасали. Что будем делать?
— Ты что спрашиваешь?! Ты зачем это спрашиваешь?! — лицо Андрея задёргалось в яростной гримасе — повесить! Сейчас же! На видном месте! И табличку на шею — «Мародёр, грабил горожан!» И вот ещё что — поймаешь гражданских грабителей — туда же, рядом.
— Мародёров будет много — предупредил Фёдор — народ всегда пользуется случаем, чтобы поживиться. И всех вешать?
— Всех! Я отучу их грабить трупы!
— Понял. Исполняю. — Фёдор отдал салют, и пошёл к группе командиров, стоящих неподалёку и ожидающих, когда он закончит разговор.
Андрей, Шанти и Зоран пошли во дворец, мимо гвардейцев, внимательно осматривающих прохожих. При приближении Андрея они взяли на караул, он кивнул им головой и быстро пошёл по галереям и переходам дворца.
— Сюда! — Шанти поймала «брата» за рукав, и направила в зал рядом с кухней, похожий на тот, в котором Антана и Олра приняли свой бой.
Стол был уставлен разнообразной едой, и Андрей почувствовал страшный голод. Его организм оборотня не мог долго быть без пищи.
Несколько минут они молча насыщались, притом Шанти не отставала от своего друга, поглощая еду, как грузчик после тяжелого дня. Зоран искоса поглядывал на неё, не зная, как с ней общаться после того, как узнал тайну девушки. Потом осторожно спросил:
— А драконы едят так же, как люди? Такую же еду?
— Не совсем. Иногда — болтунов, которые мешают им насыщаться после трудного дня. Извини, Зоран, мне не до тебя. И настроение не то, и устала я очень — с рассвета опыляла город.
— А мать где? — прожевав, спросил Андрей.
— Полетела на охоту. Она не любит человеческую еду, считает её пресной и невкусной.
— А ты? — вклинился Зоран — любишь?
— Ммммм… опять? Люблю! Отстань! Андрей, что собираешься делать в ближайшее время? Я же вижу, ты усиленно что-то обдумываешь? Зачем тебе допрос чужаков? Что задумал?
— Допрос? Ну допрос сам по себе нужен — это же просто. Зоран, зачем нам допрос?
— Чтобы узнать, откуда они прибыли и нет ли опасности повторного нашествия, само собой! — с самодовольной ноткой пояснил парень — сейчас их допрашивают, потом и мы подключимся.
— Верно — кивнул головой Андрей — подключимся. Вы знаете, ребята, какая штука получается… вот смотрите — предводительствует нашествием дракониха. Чужаки явно знают эту тварь, я видел, как они её приветствовали. В войске присутствуют исчадья-жрецы, отправляющие души умерших Сагану. Тот есть — они подчиняются драконихе, так получается? Это что же, как же — исчадья в подчинении у драконов? Каким образом? Как так получилось? Вот это нам и нужно выяснить. Вначале найти тех среди чужаков, что знают о системе их власти, знают что-то об исчадьях, а потом — я поговорю с самими исчадьями.
— Не боитесь, что они вас проклянут? — осторожно осведомился Зоран — или убьют словом? Говорили — они массу народа положили, пока наши не поняли, что всех в красных халатах надо убивать издалека, и лучше из-за угла!
— Не боюсь — бросил Андрей, невольно прикоснувшись к своему крестику, спрятанному на груди.
— А почему вы считаете, что они расскажут вам о сотрудничестве с драконами?
— Ему — расскажут — хмыкнула Шанти и посмотрела на Андрея со смесью любви и страха — я сама бы ему всё выложила, что знаю, и что не знаю. Только глянь он на меня таким взглядом…
— Кхе-кхе — закашлялся Зоран, и слуга, возникший позади, подлил ему в высокий хрустальный стакан жёлтого напитка с запахом цветов — благодарю. Я поел, господа. Пойду на улицу, подожду вас. Вы же недолго? Я с вами пойду на допрос.
