Алексей Фурман - Дар
Однако любой мало-мальски сведущий в волшебстве человек без колебаний опознал бы в речи жреца язык Хэльве — тот самый древний язык, которым были написаны все известные людям колдовские книги. Больше того! Сказанная, или точнее, пропетая Инциусом фраза была не чем иным, как началом боевого заклинания. Сложного заклинания, доступного далеко не всем, даже признанно-сильным колдунам!
Было, по меньшей мере, странно слышать подобное из уст жреца, а тем более жреца пятой ступени посвящения, но сути дела это не меняло: Инциус призывал себе в помощь силы, борьбу с которыми он прилюдно объявлял чуть ли не главным делом всей своей жизни.
Закончив подготовительную, «разжигающую» часть заклинания, Инциус выступил вперед и заслонил собой князя, всем своим видом демонстрируя готовность к смертельной схватке. Само по себе это было уже даже не странностью, а чистым безумием со стороны Инциуса. Никто из людей Тридолья, — какой бы колдовской силой он ни обладал, как бы близко, по его мнению, он ни стоял к Светлым Богам, — пребывая в здравом уме, ни при каких обстоятельствах не рискнул бы встать на пути у посланцев Нижнего Мира. Из всех людей лишь чернокнижники, изгои, которых одинаково ненавидели, презирали, но и боялись как колдуны, так и жрецы, рисковали водить тесное знакомство с обитателями Нижнего Мира. Но и для чернокнижников существовал предел, который никто из них не осмеливался преступать! Жрец не производил впечатления сумасшедшего, но сейчас он делал то, на что, пожалуй, отважился бы далеко не каждый безумец.
Инциус вскинул перед собой руки ладонями вперед и громко пропел недлинную гортанную фразу. Воздух перед его ладонями заискрился слабым зеленоватым светом. Жрец тряхнул руками и добавил еще несколько слов. Свечение усилилось. Жрец сделал ладонями толкающее движение и два желто-зеленых светящихся шара размером с крупное яблоко каждый устремились навстречу темным фигурам.
Кроваво-красные глаза посланцев Нижнего Мира полыхнули лютой ненавистью. Выпущенные жрецом сгустки света летели к ним не по прямой, будто играя друг с другом, они кружились в воздухе, оставляя за собой мерцающий след в виде двойной спирали. Князь заворожено следил за их не слишком стремительным полетом и пропустил момент, когда злобное шипение прибывших по его душу тварей сменилось довольным урчанием. Рольф похолодел — хотя, казалось бы, куда уж ему холодеть больше?! — от ужаса. Похоже, Инциус сделал что-то не то… или не так… А только его чары совсем не испугали тех, против кого были направлены!
Светящиеся шары закончили свой завораживающий танец и, слившись воедино, ударили в ближайшую черную тварь. Та приняла удар, даже не попытавшись от него заслониться или увернуться. Зеленоватый свет канул во тьму и бесследно в ней растворился. Посланец Нижнего Мира взмахнул «крыльями» и вдруг одним махом увеличился в размерах самое малое раза в полтора. По лесу прокатился глухой стон наслаждения…
Рольф, теперь уже окончательно уверовавший в то, что это конец, в очередной раз успел проститься с жизнью. Но тут Инциус, которого, казалось, нисколько не обескуражила неудачная атака, вскинул руки к темным небесам и выкрикнул одно-единственное слово.
Точнее, не выкрикнул, а просто произнес, и даже не очень громко. Но Рольфу почему-то показалось, что слово жреца прозвучало как гром небесный, эхом прокатившись по всему окрестному лесу. Потом князь неоднократно пытался вспомнить, что за слово такое сорвалось в тот вечер с уст жреца. И всякий раз при одной мысли об этом слове его охватывала необъяснимая тревога и ощущение запретности и недозволенности того, что силился содеять. А самого слова Рольф так и не вспомнил, хотя стоял в тот момент рядом с Инциусом и слышал все, что тот говорил, вполне отчетливо…
Где-то в районе груди разросшейся крылатой твари вспыхнула крохотная белая искра. Второй посланец (или посланница?) удивленно зашипел и испуганно отпрянул от своего товарища. На счастье людей, сделал он это слишком поздно и недостаточно решительно.
Яростный рев пораженной жрецом твари оборвался, не успев набрать полную силу. Лес озарился ослепительной белой вспышкой. В лицо Рольфу ударила волна обжигающе горячей Силы. Пытаясь заслониться от нее, князь вскинул перед собой согнутые в локтях руки и тут же почувствовал, как его ноги отрываются от земли. Странно, но при этом Рольф не ощутил ни малейшего движения воздуха. Точнее, ощутил, но уже в полете и не лицом, как можно было бы ожидать, а спиной: отброшенное беззвучной, неощутимой вспышкой тело Рольфа рассекало неподвижный воздух, и именно его сопротивление и заметило каким-то своим краем бьющееся в панической агонии сознание князя.
Ударившись спиной о землю, Рольф на мгновенье потерял сознание. Придя в себя, князь сразу же приподнялся на локте и помотал головой. В ушах у него гудело, перед глазами плыли разноцветные круги.
— Инциус? — позвал Рольф дрожащим голосом.
В ответ не прозвучало ни звука. Как странно, но это немного успокоило князя. Какое-то шестое чувство подсказало ему, что тварей из Нижнего Мира поблизости уже не было. Но вот жрец…
— Инциус! — Рольф попытался встать, но у него закружилась голова, и он снова повалился на землю. — Инциус!!
Сквозь гул в ушах Рольф услышал слабый стон. Этот звук подстегнул князя, и со второй попытки ему удалось встать на ноги. Разноцветные круги, плававшие перед глазами Рольфа, понемногу померкли, сменившись роем мельтешащих искр. Выставив вперед руки, Рольф, слегка покачиваясь, побрел в ту сторону, где по его расчетам должен был находиться жрец. Пройдя несколько шагов, князь натолкнулся коленом на что-то мягкое и неустойчивое и снова услышал откуда-то снизу знакомый уже стон.
— Тише ты… — хриплый голос Инциуса был слаб и тих.
— Инциус! — Рольф опустился на колени и обхватил жреца за плечи. — Ты живой?
— Живой, живой… — чуть слышно пробормотал жрец. В глазах у Рольфа наконец прояснилось настолько, что тот смог разглядеть темную фигуру жреца. Странно, но в лесу стало как будто светлее. Бросив взгляд вверх, князь понял, в чем дело: небо очистилось от туч, и теперь идущая на убыль луна заливала ночной лес мертвенным серым светом.
Оборотень… в голове Рольфа вихрем пронеслись разговоры жреца и ведуна о том, что теперь оборотень сможет превращаться несколько ночей кряду и после полнолуния. Князь снова беспокойно заозирался по сторонам, ругая себя последними словами за то, что на ночь глядя поперся в лес. Вот ведь угораздило! Рассчитывал же вернуться засветло… И ведуна этого, когда он нужен, как назло нет рядом!
— Инциус?
