Роман Мискин - Амулет Святовита. Первая часть.
Когда Брыль и Лиго добежали до своего стана, их уже встретил воевода, который восседал на мохноногом пони и зычным гласом раздавал команды налево и направо. Бортень уже успел облачиться в тяжелый тягиляй с высоким воротником, стоявшим козырем, а слуги натягивали воеводе на ноги кованые бутурлуки, пока воевода вертелся в седле и отдавал приказы.
- Батюшка, шелом, шелом возьмите! - кричал ему слуга, протягивая украшенный золотыми и серебряными насечками шишак.
Бортень не глядя подхватил протянутую ерихонку и криво нахлобучил на голову, не застегивая. А потом, заметив краем глаза появившихся Брыля и Лиго, прокричал:
- Сухана ко мне!
А когда рыжий земник возник перед ним буквально из ниоткуда, воевода наклонился к нему и что-то шепнул на ухо, указывая на Лиго. Сухан в ответ кивнул и тут же растворился в суетящейся толпе барздуков.
И в этот же миг Лиго кто-то окликнул:
- Сударь, слава богам, вы тоже здесь! Я искренне рад вас видеть!
Лиго оглянулся - прямо за его спиной стоял Мартин, широко улыбаясь во всё свое веснушчатое лицо, и держа под уздцы двух коней.
- Мартин! - радостно воскликнул Лиго и душевно обнял молодого земника. - Ты-то как сам?
- Потом, сударь, - смутился молодой дружинник, - некогда сейчас рассказывать.
- А Прок где? - не унимался Лиго.
- Да где ж ему быть-то? - отмахнулся Мартин. - Сидит в шатре у Куреяса. Да бог с ним, с этим старым пройдохой - не пропадет он, ежели чего. Оденьте-ка вот лучше это, что я вам принес. Уж простите, в этой суматохе схватил лишь то, что попало под руку.
И Мартин протянул Лиго искусного плетения колонтарь.
- Давайте, сударь, помогу одеться вам с непривычки, - сказал дружинник, и стал напяливать на Лиго безрукавную кольчугу.
Но колонтарь оказался несколько великоват - и Лиго, осмотрев себя с ног до головы, рассмеялся:
- Да уж, красавец - нечего сказать! Ну, да ладно.
Мартин несколько смущенно развел руками, а затем спросил:
- Вы меч-то хоть или кистень держать в руках умеете, сударь? Учили вас такому в вайделотской школе?
Но прежде чем Лиго успел что-то ответить, рядом суровый голос неожиданно и громко произнес:
- А вам, сударь мой, это вовсе и не потребуется - батюшка воевода приказал с вас глаз не спускать и в свалку вам не соваться!
Это был внезапно появившийся Сухан.
И враз на двух молодых земников со всех сторон надвинулись вооруженные суровые бородачи с нахлобученными по самые брови железными шишаками.
- Это еще что такое? - изумился Лиго.
- Ваша охрана, сударь, - невозмутимо ответил Сухан. - Сказали вас беречь отныне, как зеницу ока.
И, повернувшись к Мартину, старший дружинник показал ему литой кулак:
- И ты, вьюнош, мне так же за него башкой своей ответишь, ежели чего!
И, еще раз сердито осмотрев приставленных к Лиго барздуков, Сухан тут же пропал вмиг - как будто его и не было.
Лиго только и смог, что открыть от удивления рот.
И в ту же минуту воевода Бортень, вздыбив своего пони, взмахнул булавой и громогласно взревел:
- За мной, барздуки! Валио!
- Валио! - подхватили древний воинский клич барздуки в добрую сотню глоток.
И клич полетел вперед, перекатываясь гремящими волнами по всему лагерю земников и нарастая всё громче и громче: "Валио! Валио!" И живое море, ощетинившись колючей стальной пеной, грозно покатилось вперед.
Покатилось - и подхватило с собой и Брыля Бирзулиса со всей его вооруженной челядью, и Лиго с Мартином, и их суровую охрану. Подхватило и понесло, и закружило в бурных водоворотах.
***
А там, на окраине лагеря, уже кипел бой. Словно две волны, встретившись друг с другом, ударились грудью, вздыбились и опали кровавой пеной. Отхлынули слегка назад, будто взяли разгон, и вновь могучим потоком схлестнулись грозно. А затем снова и снова бились друг в друга, расшвыривая во все стороны красные клочья разорванных тел. И гул стоял, будто в лютую бурю, и рёв, и крик, и дикий стон.
Словно бичом стегал по нервам леденящий душу волчий вой. И была в нем адская ненависть к светлым сынам леса, и нечеловеческая запредельная ярость, и дикая жажда крови.
Волколаки шли темной стеной, круто ощетинив холки и лязгая желтыми клыками. Накатывались волна за волной, скрежетали зубами и бросались в гущу земников. Погибали на месте от их кистеней и шестоперов, и снова бросались с ужасающим воем на острые копья, норовя добраться до теплой плоти. Разрывали кольчуги и панцири, проминали щиты и шлемы, ломали, как былинки, пики и рогатины - и сами погибали в смертельных мучениях под ударами барздуков. А над телами убитых снова вставала темной грядой очередная волна волколаков, люто бросаясь в бой. И так раз за разом, упорно тесня нестройные ряды земников.
Но тут сзади раздался громогласно древний клич "Валио!" - и ветер будто подул в другую сторону, изменив направление волн. Войско барздуков словно вспучилось и выплеснуло из своего нутра конную рать, которая ринулась в гущу волков и опрокинуло ее, погнало прочь. "Валио! Валио!" - звонко кричали земники, насаживая на пики взъярившихся волколаков и разбивая им головы чеканами и кистенями. А мохноногие пони, фыркая и закусывая в гневе удила, топтали толстыми копытами волчьи кости.
Волколаки, взвыв, отхлынули.
Первый напор был отбит.
Замелькали древние стяги барздуков, зазвучали призывно трубы, собирая под древние хоругви перемешавшиеся в свалке барздучьи роды. Вот вспыхнул над головами золотистый прапор Бубиласов с толстой, под стать самим этим земникам, пчелой. Зазеленел стяг рода Лаздонисов, собирая под своей сенью барздуков этого рода, не успевших уехать вместе со Шпаком. Зашелестели на ветру хоругви Дундулисов, Крумасов, Иглутисов, Шермукшнисов - и звонкие голоса выкрикивали древние девизы, сзывая под родовые стяги воев.
И вот наконец над ратью взметнулось в небо прадедовское знамя земников - два лютых волка, черный и белый, намертво сцепившиеся в битве. И то ли знамя так покосилось, то ли так держали древко, но в сизом предутреннем зыбком свете казалось, что белый волк держит верх над черным зверем, сминает и побеждает его.
"То добрый знак!" - переглядываясь, кивали бородами суровые земники.
Отряхивали одежду и броню, потуже затягивали кушаки и кованые пояса, покрепче сжимали в латных перчатках рукояти секир, шестоперов и чеканов. Задиристо толкали один одного локтями и подмигивали друг другу, словно подбадривая перед новой схваткой. Хмель бурной ночи уже улетучивался из бородатых голов - а вместо него сердца заливала праведная ярость боя.
Миг, еще миг. И еще мгновение без битвы - и вот снова две могучих волны поднялись чуть не до самых небес, вздулись и вздыбились, и выплеснули навстречу друг другу весь накопленный запас взаимной ненависти.
