Gedzerath - Рождение легиона
– «Как там наши ребята?» – очередная волна мягко толкнула мою ногу, весело шипя в извитой, розоватой борозде страшного рубца.
– «Потеют» – ответил Хай, недоверчиво глядя на прикрывавшие мои дрэды тюбетейку. Заплетенные бабулей косички вновь посверкивали стеклом старых бус, вплетенных ловкими, любящими копытами в мою черно-белую гриву и теперь, при каждом движении, при каждом повороте головы к тихому позваниванию ножных браслетов добавилось озорное пощелкивание десятков шариков из прозрачного стекла.
– «Потеют…» – повторил опцион – «Командир, ты бы ушла с солнцепека, а? У нас и так уже двое сознание теряли, а Минти вообще забилась в спальню и носа из своего мешка не высовывает.
– «У нее… Это самое?».
– «Да, похоже. С ней Сильверхув, и она говорит, что ничего страшного. Просто ей не стоит напрягаться еще пару дней – и все закончится само собой».
– «Заглянем вечером на местный базар, возьмем душицу и полынь. Вроде бы должны неплохо помогать, как я слышала».
– «Возможно. Командир, может…».
– «Море, Хай. Ты когда-нибудь видел море?».
– «Нет, кентурион» – испустив глубокий вздох, мой помощник присел рядом со мной и, поколебавшись, снял шлем, с неудовольствием сощурившись на яркое солнце – «Но после такого огромного неба, эта лужа воды не выглядит чем-то особенным».
– «Я тоже нет… Ну, почти нет. Картинки и телевидение не в счет» – продолжила я свой монолог. Мне было абсолютно плевать на выражение непонимания на морде опциона, ведь в тот момент все, что мне было нужно – лишь мягкая ласка набегающей воды и молчаливый собеседник, готовый выслушать весь этот бред – «Правда, однажды я была в Карелии, на Белом море. Вот это была и вправду лужа, Хай. Что это за море такое, глубиной в тридцать метров? Кроме рыбы и водорослей в нем не было ничего интересного, и за пять дней, проведенных в гостевых домиках на разных островах, я извелась настолько, что даже сутки, проведенные в душном поезде, восприняла как избавление. А еще эти насекомые…».
– «Эммм… Кстати, по поводу насекомых, Раг. Наши ребята начали чесаться» – сбитый с толку моими воспоминаниями, заместитель был рад уцепиться за первый же попавшийся предлог для того, чтобы перевести разговор в более конструктивное русло – «Не знаю, кто подцепил это первым, но бывшим гвардейцам приходится хуже всех. Они не проходили Обитель Кошмаров, поэтому почти половина наших вояк покрылась жуткими пузырями и нарывами. Не знаю, что это такое, но сегодня я почувствовал навязчивое желание помолиться и восславить нашу Госпожу за ее мудрость, ведь мы уже успели пройти через что-то подобное».
– «Понимаю» – дух в глубине души заинтересованно завозился, услышав о новой заразе, но мне было крайне лениво вставать и куда-то бежать, поэтому я лишь вздохнула, и снова окунула копыто в воду – «Значит, добавим в перечень покупок мяту, уксус и сок. Ты какой сок предпочитаешь?».
– «Ээээ… Томатный. А что?».
– «Томатный» – сморщилась я, лениво поглядев на сидящего напротив желтого пегаса, автоматически отмечая капли пота, серебрившиеся в его шерсти – «Представь себе моих вояк, вымазанных в раздавленных помидорах, листьях мяты и окруженных полчищами злобных мух. Ну ты и зверь, опцион!».
Хай обиженно замолчал, неодобрительно щурясь на мою сибаритствующую тушку.
– «Ладно, иду, иду!» – раздраженно нахмурилась я, вынимая ногу из воды и устремляя недовольный взор на заметно повеселевшего Хая – «Пойду лично посмотрю, что там за страшные нарывы, и как там потеют эти бездельники!».
* * *Страна Камелу жила торговлей. Это чувствовалось в неторопливом движении сотен огромных, по меркам пони, повозок, доверху набитых баулами, ящиками и тюками; в пронзительных криках зазывал, громкими, пронзительными голосами, похожими на визг несмазанных дверей, рекламировавших вверенные им лавки, располагавшиеся в стенах глинобитных домов; в десятках кораблей, ежедневно бросавших якорь в удобном порту, занимавшем большую часть и без того немаленькой, очень удобной бухты. Богат и славен владыка Кухрум, предводитель праведных, владетель многих городов, и Надира – одна из красивейших жемчужин в его короне.
Нестерпимый блеск белоснежных стен – вот первое, что встречал на своем пути любой путешественник, прибывая в этот город на корабле, в повозке неторопливо бредущего каравана или на своих четырех ногах. Этот блеск был заметен за много парасангов[48], придавая городу вид настоящей жемчужины, по странной прихоти судьбы забытой кем-то на морском берегу. По мере приближения к городу очарование понемногу рассеивалось, облезая шелухой бедных глиняных халуп и обветшалых шатров, заполонивших пригороды Надиры, но еще долго усталый путник восхищенно крутил головой, разглядывая высокие, белоснежные стены города, сжимавшие в своих каменных объятьях кварталы городских домов. Но высокие башни храмов Всеединому, откуда в положенный час доносились громкие, заунывные славословия Отцу Отцов, красивые изразцы богатых домов, садики с фонтанами, крикливыми павлинами и обязательной сенью[49] – первое, и зачастую, последнее, что мог увидеть путешественник в благословленной Всеединым Камелу, ибо доступ на всю прочую территорию страны вот уже много веков разрешен лишь подданным владыки. Прочие же расы, а так же немногочисленные иноверцы, могли попасть в Камелу лишь по личному приглашению какого-либо важного бея, либо – в цепях рабов, хотя кайм[50] владыки всячески отвергал нападки других стран, изо всех сил отрицая то, что для других уже давно являлось непреложной истиной.
Камелу являлось крупнейшей страной, в которой отчаянно процветал рабовладельческий строй.
– «Айййй!» – взвизгнула я, впечатляющим прыжком перемахивая через стоявшего позади меня Хая и прячась за его немаленьким, облаченным в доспехи телом от немигающего взгляда ярко-желтых, светящихся глаз, злобно смотревших на меня из темноты коридора – «Что за?!».
Большой, каменный дом, выделенный нашему посольству, был стар, но все еще крепок. В его высушенных, словно старый сухарь, потрескавшихся на беспощадном солнце, стенах, таились остатки былой роскоши, и я с удовольствием согласилась занять этот дом и сад, не слушая возражений слуги дражайшего посла о несоответствии выделенных нам помещений высокому статусу его особы. Я уже догадывалась, пускай и смутно, о цели нашего пребывания в данной стране, поэтому меня мало волновало количество комнат и наличие фонтана с павлинами, похоже, бывших такими же обязательными атрибутами хороших верблюжьих домов, как коврики для ног в домах проживающих на соседнем материке пони. Располагаясь на границе богатого и бедного кварталов Надиры, он подкупил меня своими каменными стенами, тремя этажами и наличием обнесенного невысокой глиняной стеной садика, как и ожидалось, населенного этими гнусными, крикливыми павлинами, считавшимися здесь чем-то вроде талисмана удачливости и богатства. Как выяснилось, треском своего хвоста они напоминали губастым аборигенам о звоне денег, но единственная ассоциация, возникавшая у меня при виде очередного горластого петуха, важно вышагивающего по двору, была скорее гастрономического свойства. Прислужник посла, Фэйр Ноуз, явно заметил мои плотоядные взгляды на упитанные тушки этих сине-зеленых куропаток и прискорбно внимательно следил за количеством выделенных нам павлинов, поэтому мне оставалось лишь развлекаться, периодически гоняя пинками вкруг фонтана очередную горластую сволочь. Конечно, была еще одна причина, о которой я не посчитала нужной докладывать послу – некоторая обособленность этого дома, гарантировавшая мне отсутствие проблем с местными Альтаирами, Спайдерменами и прочими любителями посещений чужих домов посредством крыш.
