Роберт Сальваторе - Последний Порог
Дриззт разразился хохотом, а Эффрон изо всех сил пытался понять, что так развеселило дроу. Тифлинг с удивлением наблюдал, как Дриззт подполз и сел напротив него.
— Кажется, у нас есть время, — сказал тёмный эльф. — Хотя, похоже, совсем немного, если твоя мать и остальные не смогут нас найти.
Эффрон внимательно всмотрелся в него, не зная что и думать.
— Возможно, наступил момент нам понять друг друга, ради твоей матери, — объяснил Дриззт. — Позволь мне рассказать тебе, что я знаю о том, каково это — не принадлежать собственному дому, или, как я считал в течение многих лет, даже не иметь цвета кожи, который соответствовал бы моей истинной природе.
И Дриззт рассказал ему историю, которая началась два века назад в городе Подземья под названием Мензоберранзан. Поначалу Эффрон лишь глумился над этой слабой попыткой установить контакт — разве ему что-то нужно от этого дроу? — однако вскоре тифлинг заметил, что насмехается меньше, а слушает более внимательно.
Описание этого места падения нравов, Мензоберранзана, так же как и семьи тёмного эльфа в Доме До'Урден, удивили его и показались не такими уж далёкими от жизни, которую он вёл в замке Дрейго Проворного. Дриззт рассказал ему о школах, где дроу изучали искусства, будь то военные, божественные или магические, и о неизбежной идеологической обработке, сопровождавшей это обучение. Эффрон так глубоко погрузился в хаотичную жизнь Мензоберранзана, а его воображение настолько затерялось в тёмных улицах города, что ему потребовалось некоторое время, чтобы осознать, что Дриззт замолчал.
Он посмотрел на дроу, впиваясь взглядом в эти лавандовые глаза, в которых отражалось слабое голубоватое свечение прутьев решётки.
Дриззт рассказал ему ещё одну историю, о рейде на поверхность, в ходе которого их отряд истребил клан эльфов. Он тогда спас маленькую девочку, измазав в крови её убитой матери.
Голос дроу, явно взволнованного этим воспоминанием, упал до шёпота. Он вздрогнул и резко выпрямился, когда Эффрон яростно перебил его:
— Если бы только ты оказался там перед тем, как Далия сбросила меня с обрыва!
Последовало неловкое молчание.
— Ты ещё не помирился с ней, — сказал Дриззт. — Я было подумал…
— Напротив, во всяком случае больше чем можно предположить из того, что я только что сказал и каким тоном, — уточнил Эффрон искренне. Он опустил взгляд, покачал головой и признался:
— Это сложно.
— Я знаю, с ней не всегда легко поладить, — согласился дроу.
— Она любит тебя.
Заметив, как содрогнулся Дриззт, Эффрон понял, что это чувство, возможно, не было взаимным. Это объясняло, почему Дриззт принял интрижку Далии с Артемисом Энтрери, в конце концов.
— Я был таким же как ты, когда покинул Мензоберранзан, — сказал дроу, мгновенно завладев вниманием Эффрона. — Мне понадобилось много лет, чтобы научиться доверять, а потом понять красоту и любовь, которые может принести такое доверие.
Затем он вернулся к своей истории и закончил рассказ о Мензоберранзане, не забыв и собственного отца, Закнафейна, и его решающую победу в столкновении с презренными жрицами Ллос. Он подробно описал своё путешествие через Подземье, дорогу, которая привела его наконец в мир поверхности.
К этому времени урчание их желудков всё чаще прерывало повествование, и два узника решили перекусить. Эффрон попросил Дриззта продолжить свою историю во время еды, а затем снова, пока они не легли спать. Дриззт покинул воображение Эффрона на склоне холодной горы, известной как Пирамида Кельвина, с обещанием рассказать ему о лучших друзьях, о каких можно только мечтать.
У них было много времени, чтобы Дриззт закончил свою историю, по мере того как дни проходили и никто: ни Дрейго Проворный или его приспешники, ни Далия и остальные не приходили за ними.
Через десятидневку в неволе Эффрон тоже поделился своими воспоминаниями о детстве и отрочестве в тени Херцго Алегни и под суровой опекой лорда Дрейго Проворного.
Когда у них кончились вода и пища, а они по-прежнему сидели среди собственных нечистот, пленники задались вопросом, не запер ли их Дрейго в этой клетке, чтобы о них забыли и они умерли здесь, в почти полной темноте и монотонном гуле.
— Наши друзья, наверное, победили, но ещё не нашли нас, — прошептал Эффрон, уже не имея сил говорить громко. — Лорд Дрейго не оставил бы меня умирать здесь.
Лежа на спине, Дриззт не скрывал скептического выражения на лице.
— Ты был слишком важен для него, — объяснил тифлинг, повторяя то, что сказал тёмному эльфу на бортуМелкого Шкиперана обратном пути в Лускан. — Он не позволил бы…
Это были последние слова Эффрона, которые он сказал Дриззту в той клетке или, во всяком случае, последнее, что услышал дроу.
Придя в сознание, Дриззт обнаружил, что находится в более типичной темнице с земляным полом и каменными стенами. Он сидел у стены напротив решётчатой двери, руки были скованы над головой цепью, которая крепилась к стене высоко над ним.
Дриззту потребовалось некоторое время, чтобы разобраться в изменившейся ситуации, однако одной из первых мыслей, пришедших на ум, был не очень обнадёживающий вывод: судя по его затруднительному положению и смене камеры, его друзья, безусловно, не смогли победить обитателей замка.
Здесь было ещё темнее, чем в предыдущей клетке; единственным источником света служило далёкое мерцание огней факелов, прикреплённых к стене и удалённых от его застенка многими изгибами и поворотами. На земле перед собой он заметил тарелку еды, это зрелище напомнило, как отчаянно он был голоден.
Две крысы копошились вокруг тарелки, которую Дриззт со скованными руками не мог достать. Инстинктивно, он отогнал грызунов ударом ноги, почти диким. И тогда, глядя на свои ноги, понял, что он обнажён. Не осознавая последствий этой любопытной детали, да и какой-либо ещё, он подцепил тарелку пальцами ног и подтащил поближе.
Но он по-прежнему не мог дотянуться до неё руками или лицом, поскольку не имел возможности опустить руки ниже уровня плеч. Несколько мгновений Дриззт тщетно пытался оттянуть цепь вниз. Наконец, почти сходя с ума от голода, он просто зачерпнул еду грязными ногами и, благодаря своей гибкости, поднёс её ко рту.
С большим трудом ему удалось протолкнуть эту отвратительную субстанцию в пересохшее горло. Одного куска оказалось более чем достаточно, поэтому он просто откинулся назад, думая о загробном мире.
Он заставил себя заполнить сознание мыслями о Кэтти-бри…
— Унизительно, не правда ли? — голос показался ему очень далёким.
![Роберт Сальваторе - В тени лесов [Серебристые тени]](/uploads/posts/books/57206/57206.jpg)