Брайан Макклеллан - Кровавый завет
Брадобрей с воплем упал на пол. Адамат похлопал Соу-Смиза по плечу. Кулачный боец отошел в сторону.
– Кто вас нанял? – повторил вопрос инспектор.
– Владетель! – взвизгнул Тиф, прервал на время поток проклятий. – Он пришел сюда и потребовал вашу голову!
– Придумай что-нибудь более похожее на правду.
Адамат хлестнул тростью по рукам Тифа. Тот снова закричал, и на мгновение инспектор почувствовал жалость к нему, но тут же задушил ее. Брадобреи Тифа прокрались в дом Адамата и попытались убить его. Если бы жена и дети были дома, убийцы расправились бы и с ними. Адомат знал, как работают Брадобреи. Они были так же безжалостны, как лорд Ветас. Инспектор замахнулся тростью для нового удара.
– Священник.
– Значит, священник? – Адамат остановился. – Продолжай.
– Это был священник, – повторил Тиф. Он судорожно дышал, слезы текли по щекам. – Пришел сюда вчера утром. Все время всхлипывал и просил прощения у Кресимира.
– Как он выглядел? – задал следующий вопрос Адамат.
– Обыкновенный священник. Белый балахон и сандалии. Светлые волосы. Немного выше вас. С родинкой на правой щеке. Он не смотрел мне в глаза.
Сиемон. У Адамата пересохло во рту.
– Сколько он предложил?
– Пятьсот тысяч кран.
– Что? – Адамат едва не выронил трость. – За меня?
Тиф хрипло рассмеялся:
– За два заказа вместе. За вас – пятнадцать тысяч.
– А остальное?
Адамат встревоженно оглянулся. Когда они застали здесь так мало Брадобреев, инспектор решил, что ему просто повезло. Теперь он понял, куда делись остальные: они отправились исполнять заказ. От этой мысли у него мороз пошел по коже. Получалось, что ускользнули по крайней мере четыре десятка головорезов, если не больше.
Сабон подошел, схватил Тифа за воротник сорочки и рывком поднял на ноги.
– Остальное – за Тамаса? – спросил Сабон, бешено тряся Брадобрея. – Отвечай, ублюдок! За Тамаса?
– Бездна, нет! – завопил Тиф. – В мире нет таких денег.
– Тогда кто?
– Повар, – признался Тиф. – Толстяк, который готовит еду. Заказчик хотел, чтобы его убили при свидетелях. Обычно мы этого не делаем, но он предложил такую сумму…
Сабон отпустил его. Тиф попытался устоять на ногах, но закричал от боли. Сабон с отвращением посмотрел на него.
– Вы совершили ужасную ошибку, – сказал деливец и обернулся к Адамату. – Отправьте их в Вороненую башню. Мне нужно уйти.
Сабон вышел, не сказав больше ни слова. Адамат осмотрелся и увидел, что в комнате остались только он сам, Соу-Смиз и четыре Брадобрея. Он переглянулся с кулачным бойцом. Тот пожал плечами.
– Почему повар так дорого стоит? – Кончиком трости Адамат приподнял подбородок Тифа.
Михали, вспомнил инспектор имя толстяка. Может быть, Первосвященник решил отомстить за то, что Михали ударил его в присутствии Тамаса? Нет, слишком большая сумма для обыкновенной мести.
Тиф покачал головой. Адамат угрожающе поднял трость, и Брадобрей затряс головой еще отчаянней:
– Я не знаю, прокляни вас Кресимир! Меня просто наняли убить его.
– И ты не знаешь, чьи это деньги?
Разумеется, Черлемунда. Сиемон не сделал бы этой грязной работы ни для кого больше. Первосвященник все время пытался обвинить в предательстве Рикарда.
Тиф медлил с ответом.
– Советую тебе и дальше оставаться в неведении, – сказал Адамат. – Или твоя судьба будет еще хуже, чем сейчас.
Тамас наверняка уничтожит Тифа. Адамат почти пожалел Брадобрея. Почти. Вошли солдаты, и он отодвинулся.
– Отведите их в Вороненую башню, – распорядился инспектор. – Всех. А мне нужно срочно разыскать фельдмаршала.
– Сейчас фестиваль. Полдня будешь добираться, – крикнул ему вслед Соу-Смиз.
Но Адамат уже выбегал из комнаты и вряд ли что-нибудь слышал. Он должен был рассказать Тамасу о Черлемунде, пока еще не поздно.
35
У Таниэля кололо в груди, ноги гудели от усталости. За двое суток им выдалось лишь несколько часов отдыха перед рассветом. Только пороховой транс помогал ему выдерживать темп, но спутники постоянно отставали. Двое дозорных совсем выбились из сил, их просто оставили в стороне от тропы и пошли дальше. Теперь им придется самим спускаться с горы.
Сама дорога была легче, чем в прошлое восхождение. Кое-где снег растаял, в других местах его расчистил Горный дозор. В Обитель Нови из крепости ходили обозы, чтобы монахи могли пополнить истощившиеся за зиму припасы. На тропе остались кучи засохшего лошадиного помета и кострища в тех местах, где обозы останавливались на ночлег.
Но Таниэля интересовали не они, а те, кто прошел здесь позже. Самих врагов он так и не увидел, но отыскал две недавние стоянки. Там были следы по меньшей мере сотни людей и множества вьючных животных. Такой большой отряд не мог незаметно прокрасться мимо Горного дозора. Но они все-таки прошли.
Третью стоянку обнаружили в полдень. Она оказалась чуть в стороне от тропы, почти под самым водопадом, до сих пор, несмотря на лето, наполовину скованным льдом. Таниэль потрогал угли костра. Они еще не остыли.
Осматривая следы, Таниэль невольно вспомнил такие же лагеря в далекой Фатрасте, где он вместе с туземцами выслеживал кезанские патрули и устраивал на них засады. Только это происходило не в горах, и в патрулях не было такого количества Избранных и Стражей.
Таниэль запнулся о кочку, наклонился и поднял какой-то круглый предмет. Отряхнул находку от снега, и внутри у него похолодело. Это был металлический шар размером с кулак. Воздушный резервуар от духового ружья Стража.
– На сколько мы отстаем? – спросил Бо, вместе с остальными догнавший Таниэля.
С каждым днем Бо выглядел все хуже. Щеки ввалились, под глазами появились черные круги. Лихорадочный темп похода совсем измотал его.
– На несколько часов. – Таниэль передал другу найденный резервуар. – Я должен был предвидеть это.
– Там, где кезанские Избранные, должны быть и Стражи, – согласился Бо.
Он отбросил резервуар, Ка-Поэль тут же подскочила к шару, подняла его, внимательно рассмотрела и положила к себе в ранец.
– Мы догоняем их, – заметил Таниэль.
– До вершины тоже немного осталось. Мы недалеко от Обители Нови.
– Все отдохнули? – спросил Таниэль у Фесника.
Молодой дозорный направлялся к водопаду, чтобы наполнить флягу.
– О бездна, нет, – простонал Фесник. – Как мы сможем сражаться после такого подъема?
– Сражаться и победить, – поправил Таниэль и легонько пнул дозорного.
– Хорошо, хорошо, – уступил Фесник и крикнул остальным: – Вставайте, мы идем дальше!
Таниэль смотрел, как его спутники возвращаются на тропу. Они были сильными людьми, горными дозорными. Пороховой транс давал Таниэлю преимущество перед остальными, но даже он обессилел от такого подъема. Что они смогут противопоставить Жулен и ее Избранным? Как им победить в этой схватке?
Он едва не налетел сзади на Ка-Поэль. Она держала в руках восковую статуэтку с гладким лицом, продолжая лепить на ходу.
– Что ты делаешь? – спросил он ее.
Ка-Поэль зажала куклу под мышкой. Таниэль наклонился к ней, ожидая объяснения знаками, но девушка ткнула его кулаком в плечо.
– Ой! – вскрикнул он, но Ка-Поэль, оттолкнув его, уже вернулась к прерванной работе.
Таниэль отошел от нее поближе к Бо. Тот выглядел чем-то обеспокоенным.
– Ты держишься бодрячком, – сказал ему Таниэль.
Выражение лица друга ничуть не изменилось. Кажется, он от усталости уже не воспринимал сарказма.
– Мы можем опоздать, – сказал Бо.
– Но мы и так идем быстрее, чем я ожидал.
– Нужно успеть до солнцестояния.
– Не волнуйся, – заверил его Таниэль, – успеем.
Заметив в небе облако дыма, он схватил Бо за плечо.
– Это гора? – спросил Таниэль, указывая на дым.
Он не помнил по прошлому восхождению, чтобы отсюда был виден курящийся кратер.
Бо побледнел.
– Нет, – сказал он. – Слишком близко. Это Обитель Нови.
Его слова услышали все и прибавили шагу. Через час они достигли Обители.
Стена монастыря, в которую упиралась тропа, была разрушена, словно какой-то великан смахнул ее ладонью. Лишь там, где стена уходила в скалу, сохранился фрагмент старой кладки. Остальная часть осыпалась в пропасть, затерявшись среди других камней далеко внизу. Монастырь казался теперь кукольным домиком со снятой боковой стенкой. Коридоры и лестницы были видны во всех подробностях.
Обломки деревянных балок выглядывали из развалин, словно сломанные ребра из дымящейся туши убитого зверя. В некоторых местах оплавилась даже сама скала. Невидимый кулак, разрушивший стены, снес также и часть скалы. Глубокая трещина, шириной в двадцать шагов, расколола коридор, ведущий в дальний конец монастыря.
