Далия Трускиновская - Шайтан-звезда (Книга первая)
– Беги, о сынок, да хранят тебя собаки! Беги быстрее пса!
И, к огромному изумлению Джейран, дряхлый Хашим произнес стихи:
Летит он ветром по земле,
как по нестынущей золе,
как на стреле, как на орле,
на пламенеющем крыле…
Она знала эти стихи – их произносил значительным голосом хозяин хаммама, и делал это не раз. Но только строчками, уцелевшими в памяти старика, кончалось стихотворение, а перед ними были другие, любимые у хозяина:
Мгновенью верь, не верь часам,
коль хочешь мстить – расправься сам!
Угоден мститель небесам.
Велик Аллах – и слава псам!
Почему же призывали псов и клялись псами эти нечестивцы?
Фалих шагнул на порог мадьяфа и сразу же отступил.
– О шейх, там собралась целая толпа! И моя жена с ними! Кто-то рассказал им, что я нашел на островах женщину!
– Выйдешь через маленькую дверцу! – приказал Хуфайз, и Фалих, закивав, направился к дальнему углу мадьяфа.
– Сейчас они потребуют ее смерти, – сказал шейх Хуфайз Хашиму. – Может быть, не стоит ждать, пока Фалих принесет книгу? Клянусь собаками, ничего хорошего не может быть написано на лице у этой распутницы. А люди будут довольны, если мы убьем ее.
Джейран выглянула наружу из-за колонны.
Толпа состояла в основном из женщин, и женщины эти были вооружены не ножами и не острогами – они держали за ошейники больших черных псов.
– Даже если она распутница, она не потеряна для веры, – возразил Хашим. – Нужно отдать ее кому-нибудь из стариков, таких, как мы с тобой, и понемногу женщины примут ее. А если не примут – это уж ее вина.
– Ты уже не помнишь, сколько тебе весен, а я помню! – брюзгливо отвечал шейх. – А для веры она потеряна.
– Подожди немного, о Хуфайз. Даже если она потеряна для веры, то все равно нужно узнать, что означают буквы у нее на лице. Помнишь, что вышло, когда я предупредил о грозе, а ты не поверил мне?
– Если она вестница несчастья, ее тем более следует убить, – сказал неумолимый Хуфайз. – Мы давно не приносили жертв псам.
– Да, моих несчастий хватит на то, чтобы я по праву звалась вестницей несчастья, – пробормотав это, Джейран покачала головой. Воистину, даже доброе дело, которое она совершила, выручив из беды Маймуна ибн Дамдама, не пошло ей на пользу.
Если начертал калам, как судил Аллах, то не наступит полдень, как ее тело погрузится в темную воду Глухой протоки…
Хуфайз и Хашим негромко пререкались, припоминая друг другу былые оплошности. Мальчик продолжал неторопливо расчесывать волосы шейха.
В глубине мадьяфа появился Фалих со свертком под мышкой. Очевидно, он забежал домой – теперь на нем был плащ, завязанный на шее, прикрывающий спину и кое-как обмотанный вокруг бедер. Плащ придерживался веревочным поясом.
– Вот книга, о Хашим!
Старик уселся на круглую циновку из мягкого камыша, развернул сверток, почтительно поцеловал себе левую руку и раскрыл книгу.
Джейран шагнула к нему – и увидела, что на одних страницах изображены круги, от центров которых лучами расходятся надписи, а на других слова стоят колонками, а есть еще и страницы с рисунками. Нечто подобное она видела в башне у Сабита ибн Хатема.
Вдруг Хашим отложил книгу, встал, выпрямился во весь свой невеликий рост и решительно шагнул к шейху.
– О ты, недостойный лечь под ноги псам! Знаешь ли ты, что это за знак?
Он протянул руку к лицу Джейран, синих букв, однако, не касаясь.
– Откуда мне в них разбираться? Вера не велит знать эти мерзости.
– Значит, ты неправильно истолковал веру, о несчастный! Ты хотел убить эту женщину? Да ты не можешь ее убить! Она лишь испытывает тебя своей мнимой слабостью! Знаешь, что написано у нее на щеке удивительным древним почерком, которым теперь владеют только престарелые мудрецы? Я даже не сразу узнал начертание букв!
Шейх растерянно помотал головой.
– Да простит меня вера, я назову имя! Клянусь псами – Шайтан-звезда!
Хуфайз отшатнулся, онемев от ужаса, мальчик выронил гребень, зато Фалих кинулся к ногам Джейран, умоляя о прощении и через слово напоминая, что он совершенно бескорыстно выудил ее возле островка.
– Шайтан-звезда! – громко повторял Хашим. – Наша вера не была напрасной! Она снизошла к нам!
– Не повторяй всуе имя! – замахал на него руками Хуфайз. – Он не любит этого! Он нас накажет!..
– Он послал к нам свою звезду! – с таким криком Фалих вскочил, выбежал из мадьяфа и обратился к толпе с пламенной речью.
– Постой, о звезда, – обратился к Джейран Хашим, хотя она вовсе не собиралась никуда двигаться. – Не карай этих бедных людей. Не карай и не милуй. Пусть они сперва успокоятся. Они не виноваты в своей глупости! Они слишком долго ждали тебя. Они приняли тебя за одну из тех, кто привержен Аллаху. Клянусь собаками, мы стоим под знаменем врага Аллаха! Мы просто сразу не узнали тебя.
– Ты спас меня от смерти, о шейх, – сказала Джейран. – Ты единственный разумный человек, и я…
– Просто я выдержал твое испытание, о звезда, ты ведь испытывала нас! А теперь ты возьмешь свой народ, клянусь собаками, и ты будешь госпожой своего племени и повелительницей мужей! – с совершенно удивительной пылкостью перебил ее Хашим, причем вещал он возвышенно, а улыбка, которой он завершил речь, была такой, будто ему удалось на базаре удачно стянуть с подноса плетеное пирожное. – И ты низвергнешь тех, кто не выдержал испытания, и ты возвысишь своих псов!
– Не хочешь ли ты сказать, что это я не выдержал испытания, о посетитель минбаров и чтец лживого Корана? – наконец опомнился шейх Хуфайз. – Я знал, что неразумные женщины могут наброситься на звезду и натравить на нее собак! И я приказал бестолковому Фалиху вывести ее из деревни, и отвести к Глухой протоке, и спрятать на островах, и дать ей еды, сколько понадобится…
– Приведите мужчин с полей! Приведите скорее детей! И пусть они поклонятся звезде! – вопил между тем у колонн мадьяфа обезумевший Фалих. – И пусть мудрейший Хашим покажет всем предсказание о звезде! Оно у него в книге!
Толпа отвечала гулом.
– Я действительно посещал по пятницам минбар и читал Коран согласно семи чтениям, и знал его толкования, и рассуждал о преданиях! – немедленно принялся оправдываться Хашим. – Но меня осмеяли, и моя истина оказалась никому не нужна, и я проклял Аллаха, а потом нашел путь к этим людям, признавшим веру! И решай сама, о звезда, кто из нас достоин служить тебе, а кто должен лечь под ноги твоим псам!
– Да, решай, о звезда! – и шейх Хувайз, приподнявшись на циновке, извернулся и пал перед ней на колени.
