Далия Трускиновская - Шайтан-звезда (Книга первая)
Джейран поплотнее завернулась в аба.
Джинн сказал, что доставит ее к ее племени. С чего бы он взял, что племя Джейран – дикие утки, водяные змеи и бурые лягушки?
Почва под ее ногами лишь казалась плотной, а на самом деде была чрезвычайно сырой, и даже почвой ее назвать было трудно – островок состоял из сплетенных корней и перегноя. Если постоять хоть немного на одном месте, то ноги уходят в такую почву по щиколотку, так что у Джейран был один способ остаться на поверхности островка – бродить по нему, рискуя не удержаться и соскользнуть в ледяную воду.
Не зная особенностей такой странной суши, девушка вообразила, что в самой середине островка сможет, растолкав и примяв стебли тростника, устроиться поудобнее. Уже почти рассвело – возможно, вскоре ее найдут здешние жители…
Джейран слыхала, что есть такие нищие озерные края, где люди живут на лодках и пасут плавающих буйволов. Может быть, именно их имел в виду бесноватый джинн? Но с чего бы он почтил Джейран такой удивительной родней?
Возня, которую девушка затеяла посреди крошечного островка, добром не кончилась. Он как бы разорвался на две половины, которые медленно отошли друг от друга, так что Джейран съехала-таки в воду, и корни, за которые она цеплялась, расползались в разные стороны под ее руками, беззвучно рвались, и она не могла вскарабкаться обратно, и ей стало страшно, хотя она неплохо плавала, и она призвала Аллаха, и слезы нечувствительно потекли по ее мокрому и грязному лицу…
Вдруг из тростников соседнего островка вылетела длинная острога и вонзилась пятью зубцами в распластавшийся по воде аба.
Джейран взвизгнула.
И сразу же из-за тростников появился высоко задранный и загнутый нос небольшой черной лодки.
Ее борта были почти вровень с водой, и потому казалось, что обнаженный смуглокожий мужчина, замахнувшийся на странную добычу второй острогой, всего-навсего стоит по колени в воде.
– Осторожнее, ты убьешь меня! – крикнула Джейран.
– Какие джинны принесли тебя сюда, о несчастная? – спросил охотник, так же не стесняясь своей наготы, как Джейран больше не стеснялась открытого лица.
Он перевернул вниз рукоятью свою длинную, в два человеческих роста, бамбуковую острогу и, отталкиваясь ею, словно шестом, подогнал легкую лодку к девушке.
– Полезай с кормы, о дочь греха, – неласково приказал он, перейдя ближе к носу. – Не бойся, даже если ты опрокинешь мой матаур, мы легко перевернем его обратно. Мы воды не боимся.
Джейран уцепилась за борт и довольно ловко забралась в лодочку.
– Кто ты, о сын арабов? – спросила она, стараясь не глядеть на обнаженное тело. – Что за племя живет на этих озерах? Где стоят его шатры?
– Молчи, о женщина.
Вот и все, что она получила в ответ.
Втащив в матаур и коричневый аба, Джейран резкими ударами ладоней сбила с него воду. Благодарение Аллаху, колючая ткань не так-то легко промокала. И острога не повредила аба, а лишь притопила. Так что дела обстояли не так уж плохо. Черпая воду из-за борта ладошкой, Джейран старательно вымыла лицо, шею и даже грудь, благо мужчина не смотрел на нее вовсе.
Мужчина подобрал брошенную острогу, кинул ее на дно матаура и погнал его вдоль по протоке, мимо зарослей сероватого поломанного камыша, мимо заводей и островков, между стенами высокого тростника.
Вскоре тростник кончился, острова остались позади, а за кустарником, лепившимся вдоль высоких берегов, раскинулись поля. Протока в этом месте была довольно широкой и прямой. И внезапно из кустов появились два женских лица.
Здешние женщины, подобно не скрывавшим наготы мужчинам, не прятали своих лиц!
– Что за кабана изловил ты, о Фалих? – окликнули охотника эти бесстыдницы. – Клянусь старой буйволицей, это самочка! На каком из островов водятся такие самочки, о Фалих?
Джейран привстала в лодке – и увидела, что вдоль берега выстроились ровным рядом огромные кучи серого тростника. Она не сразу поняла, что ее привезли в деревню, и перед ней – дома племени. Дети арабов, к которым она угодила, жили вовсе не в шатрах.
Перед этими диковинными домами, связанными из тростника и тростниковых циновок, стояли на привязи телята и бродили буйволицы, играли голые дети, готовили пищу хозяйки.
– Куда ты везешь самочку, о Фалих? – не унимались юные женщины. – Ты хочешь зажарить ее над угольями и угостить все племя?
– Клянусь собаками, она испортила мне всю охоту! – крикнул в ответ Фалих. – Бегите к Хашиму, пусть придет и посмотрит на мою добычу. Я поведу ее в мадьяф!
И, проплыв еще немного, ловко развернул матаур бортом к берегу.
– Вылезай, о скверная. Пусть шейх с тобой разбирается.
Сперва Джейран решила, что ее ведут к дому шейха. Из всех, стоящих вдоль берега, это здание было самым большим. И крыша его была выложена новыми желтыми циновками. Но, оценив его размеры, девушка поняла, что люди вряд ли добровольно поселятся в такой громадине. Судя по всему, помещение, названное «мадьяф», было домом мужчин, где они сходятся и принимают гостей.
У входа в это высокое и длинное сооружение стояли две толстенные колонны.
Джейран сперва подумала было, что эти колонны – наподобие тех, что довелось ей увидеть лежащими возле горных троп, оставленные давно ушедшим народом. И поразилась тому, что их доставили в озерный край, сразу же прикинув, с какими трудами это могло быть связано.
Но на самом деле это оказались две связки гигантского тростника, очищенные стебли которого были стянуты так плотно, что поверхность колонны казалась гладкой, как бы отполированной. Тростник в здешних местах рос поразительный – в три человеческих роста, а то и повыше.
Фалих поправил грязный тюрбан, накрученный поверх высокого войлочного колпака, и заглянул в мадьяф. Джейран тоже заглянула – через плечо своего спасителя.
В большом зале стоял едкий запах дыма, и там после яркого солнца было довольно мрачно.
На циновках сидел старик достойного вида, с длинной бородой, лицом – настоящий сын арабов, вот только волосы у него были отпущены и свисали до пола. За спиной у него стоял на коленях мальчик в длинной рубахе и расчесывал седые, все еще вьющиеся пряди.
– Хвала собакам, ты цел и невредим! – обратился старик к Фалиху. – Удачной ли была твоя охота, о Фалих?
– Я выследил это бедствие из бедствий, я узнал его по седой шкуре, о шейх, – мрачно отвечал Фалих, входя. – Но этот кабан оказался умнее меня! Он ушел, а взамен оставил мне женщину. Она тонула, я велел ей сесть в матаур и привел к тебе. Мне она не нужна, делай с ней, что знаешь.
Он обернулся к Джейран – и она покорно вошла в мадьяф, но, понимая, что это – дом мужчин, остановилась у самого порога.
