Ольга Романовская - Паук раскинул сеть (СИ)
- Знатная выйдет охота! - крякнул один из придворных, глядя на небо. - Солнце, ни облачка...
- Знатная, - согласился министр, думая о своём, и сел в седло, бросив короткий взгляд на дочь.
Она стояла возле её величества и радовалась, как ребёнок. Щёки чуть покраснели, даже на человека стала похожа. И пока ничего не знает об идее с помолвкой, хотя, видимо, фрейлины сейчас просветят. Натэлла ведь не завтракала с королевской четой: вставала поздно.
Посмотрел герцог и на королеву, запоминая её черты. Всё в том же костюме, всё так же прекрасна.
Возможно, обеих он больше не увидит, но одну спасёт письмо, вторую - чужое неведение. Мысль промелькнула и исчезла. Сентиментальность - удел юных дев. Хватит того, что герцог поддался на уговоры королевы. Министра не покидало опасение, что та использует его. Ну с чего было возникнуть любви у молодой женщины к пожилому, не стоит себе льстить, мужчине? Да, она воспринимала его как защитника, ей мог нравиться его ум и только. А тут слёзы, признания, эта поляна... С другой стороны, не могла королева ничего знать. Сольман ей не докладывает, а ведь только он мог пронюхать. В руки герцога попала чрезвычайно интересное письмо от баронета Брагоньера, где тот чуть ли не открытым текстом писал о заговоре и его вдохновителе. Хорошо, успели перехватить, но кто поручится, что начальник Тайного управления не получал иной корреспонденции на ту же тему. Именно поэтому герцог включил его в скорбный список, с той лишь разницей, что собирался переговорить до казни. Сольман - полезный человек, если присягнёт на верность, останется жить.
Затрубили в рога. Спустили собак. Охотники понеслись следом.
В этот раз герцог не собирался упустить зверя. Мелькавшая впереди спина короля раздражала, и министр пришпорил коня, чтобы оказаться впереди. Чем больше свидетелей, тем лучше. Некромант знает своё дело.
Да, именно так, вслед за волкодавами, навстречу оскалившимся пастям.
Холёный жеребец герцога с разбегу взял препятствие из поваленного дерева и затерялся в лесу. Министр оглянулся: король не отставал. Ничего, уже скоро. Или помочь? Чтобы надёжнее.
Ветки хлестали по лицу, разгоняя кровь.
Собачий лай смешивался с волчьим лаем.
Не все охотники выдерживали бешеную скачку, многие отстали. Кавалькада растянулась; герцог оказался впереди, король чуть отстал, потом и вовсе вместе с парой придворных свернул к реке, надеясь срезать дорогу. Министр усмехнулся: сам Дагор вёл его величество на погибель. Зная, что судьба отсчитывает последние минуты жизни кузена, он спокойно скакал по просеке, слыша зычные крики егерей. Уже близко, зверь наверняка выскочит под выстрел.
Министр не прогадал, наперерез ему вылетел волк. Но герцог держал палец на спусковом крючке, и серый хищник, перекувырнувшись в полёте, упал на землю с болтом в боку. Второй заставил перестать биться сердце.
Король тоже видел серые спины, тоже тянулся к арбалету, когда его конь вдруг заартачился и поднялся на дыбы. Не понимая, что происходит, всадник попытался усмирить его, но животное не желало двигаться с места. Широко раздув ноздри, прижав уши, конь всхрапывал и взбрыкивал задними ногами.
- Всё в порядке, ваше величество?
К королю подъехал один из увязавшихся за ним спутников.
- Да, всего лишь капризы лошади.
Его величество раздражённо стегнул животное, и, словно обезумев, оно понесло. Напрасно король натягивал поводья, конь с галопа перешёл в карьер и ожидаемо скинул седока. Падение вышло болезненным. Король застонал, сжимая плечо. Кажется, он сломал руку. Боль отзывалась во всём теле, мешала дышать.
- Доброго утра! - насмешливо поздоровался закутанный в плащ незнакомец, словно призрак, вынырнувший из-за деревьев. - Всегда мечтал познакомиться.
- Кто вы? Помогите мне!
Его величество попытался встать, но быстро понял, без чужой помощи не получится: помимо руки он повредил ногу, пусть не так серьёзно, но она не сгибалась.
- Безусловно! - голос некроманта сочился сарказмом. - Это моя профессия: помогать людям умереть.
Король вздрогнул и потянулся за охотничьим рожком, но пальцы свело судорогой. Взвыв от боли, его величество повторил попытку, на этот раз попытался вытащить кинжал, однако и тут потерпел неудачу.
- Женщины - прекрасные создания, не так ли? - глумливо улыбаясь, мэтр Карен склонился над королём и обезоружил. Как ни цеплялись пальцы за ножны, некромант оказался сильнее: ему помогали чары. - Даже если они ламии. Или предпочитаете благородную смерть? Вашей крови хватит, чтобы наполнить силой полноценный артефакт.
- Вы некромант? - запоздало спросил король.
Губы скривились в презрительной гримасе. Она не укрылась от мэтра Карена и очень ему не понравилась.
- Да, не всех сожгли и пронзили мечами, ваше величество, - склонившись к самому уху, прошипел некромант. - Вашими стараниями мы почти вымерли, но пора это исправить, верно?
- Вы не посмеете! - взвизгнул король, заметив в руках мэтра Карена кинжал.
- О да, не посмею, конечно! - рассмеялся некромант и легко, будто набитую сеном куклу, поднял его величество за грудки. - Ваша власть закончилась, пришла наша.
От голоса мэтра Карена стыла кровь. Король храбрился, но понимал всю тяжесть своего положения. Если сейчас не подоспеют охотники, если он сам не сбежит, жизнь оборвётся. Вряд ли сумасшедший некромант пощадит. Как только уцелел? Вот и верь после этого докладам инквизиторов! За столько лет не смогли уничтожить всех тёмных магов! Давно нужно было осушить болота. Если людям это не под силу, пусть бы сделали маги. В конце концов, за что им платят деньги?
Мэтр Карен разжал пальцы, и король с глухим стоном повалился на землю.
Всё казалось дурным сном, кошмаром, только никак не удавалось проснуться.
- Полагаю, вы выберете жертвенник? - ухмыльнулся некромант, упиваясь страданиями и отчаяньем жертвы. - Или приятнее закончить дни в тёплых женских объятиях?
Его величество не ответил, и мэтр Карен поволок короля куда-то через бурелом. Некромант оставался глух к проклятиям, стонам, мольбам, мало заботился о том, что лицо жертвы исцарапал кустарник, а раненая нога бьётся о землю. Попятам за мэтром Кареном следовала ламия, плотоядно облизывая губы.
- Ладно, твой, - смилостивился некромант, бросив ношу. - Но чтобы не ушёл!
