Джек Вэнс - Лионесс: Зеленая жемчужина
«Чрезвычайно!»
«На второй ступени живет упырь, меняющий внешность по своему усмотрению. Он встретит вас с распростертыми объятиями, предложит вино, пищу и кров. Ничего от него не принимайте — ни даже глотка холодной воды — и спускайтесь с этой ступени, чего бы это вам ни стоило, пока солнце еще не зашло, ибо с заходом солнца к упырю возвращается настоящий облик, и тогда вам не сдобровать. Если вы возьмете у него что-нибудь, вы погибнете. Тоже полезная информация?»
«Еще полезнее прежней!»
«Третья, средняя ступень, приятна и удобна — если хотите, там вы можете отдохнуть… Тем не менее, рекомендую сторониться закрытых пространств и помещений — таких, как хижины или пещеры. Кроме того, за все полезное, что вы там найдете, благодарите вслух бога Спирифьюме, правителя и покровителя этих мест, владеющего также обширным поместьем на Марсе. Таковы сведения о третьей ступени».
«Весьма любопытно!»
«Четвертая и пятая ступени, как правило, безопасны для путников, хотя в той или иной степени все ярусы Сходен Гулака заколдованы. Не задерживайтесь в этих местах. Подъехав к озеру Кийверн, на берегу вы увидите постоялый двор „Рога Кернууна“, принадлежащий друиду Дильдалю. С первого взгляда он честный малый и предлагает ночлег за умеренную цену. Внешность, однако, обманчива — ни в коем случае не заказывайте его рыбу! Он подает ее в самых различных видах — как икру, в виде котлеток и ухи, маринованную и даже в пудинге. Ешьте только то, на что заранее установлена твердая цена. Продолжать?»
«Ваши указания незаменимы!»
«Восточный берег озера Кийверн небезопасен — там сплошные топи, болота и трясины. Западный с трудом поддается описанию, потому что я не совсем понимаю, что там происходит. Там преобладают жрецы-архидруиды, а также дополняющая их секта жриц женского пола; они общаются и обсуждают вопросы, относящиеся к их религии. Говорят, на торжественных пиршествах они, в соответствии с древними обрядами, пожирают детей. На островах озера Кийверн — священные рощи друидов; тот, кто причаливает к одному из этих островов, исчезает без следа. Учитывайте это обстоятельство».
«Опять же, исключительно любопытно! Меня глубоко впечатляет объем ваших знаний!»
«Из озера Кийверн проистекает река Соландер, впадающая на севере в Скайр — от ее истоков перед вами простирается вся Годелия, как куча навоза на скотном дворе. Таковы мои сведения». Квид слегка поклонился, тем самым показывая, что закончил рассказ, и скромно улыбнулся, словно ожидая аплодисментов.
«Дорогой мой Квид, ваши сведения просто бесценны! — похвалил его Эйлас. — Вы можете еще что-нибудь сказать?»
«Разве того, что я сообщил, недостаточно?» — разочарованно развел руками фермер.
«Вы предостерегли меня от множества опасностей. Вполне возможно, однако, что вы решили придержать три или четыре совета особой важности — на тот случай, если я недостаточно заплачу за уже предоставленные рекомендации».
«Ничего подобного. Я честно рассказал все, что знаю — и теперь вы можете этим воспользоваться, не поблагодарив меня ничем, кроме сотрясений воздуха».
«Тогда примите от меня золотую крону и знайте, что мне было очень приятно провести с вами вечер. Кроме того, имейте в виду, что я нахожусь в дружеских отношениях с волшебником Шимродом, а также с королем Южной Ульфляндии и Тройсинета. Если вам когда-нибудь потребуется помощь и вы сможете обратиться к этим лицам, упомяните мое имя, и ваши потребности будут удовлетворены».
«Сударь, мне жаль с вами расставаться! Настолько жаль, что я готов предложить вам провести у нас еще одну ночь и скостить четверть цены!»
«Очень любезно с вашей стороны! — отозвался Эйлас. — Но мы не можем задерживаться».
«В таком случае желаю вам удачи во всех ваших предприятиях».
2Эйлас и Татцель покинули коттедж Квида и Фрельки. На Татцель теперь были крестьянская блуза и шаровары, сшитые из домашней пряжи овсяного оттенка. Девушка успела выкупаться; свежая одежда, а также исцеление сломанной ноги, привели ее в почти радостное настроение, омрачавшееся лишь присутствием противного настырного Эйласа, претендовавшего на звание ее хозяина… Поведение Эйласа, однако, оставалось загадочным. В Санке, по его собственным словам, он восхищался ею, а теперь, на этих пустынных лугах, где он мог делать с ней все, что хочет, проявлял холодную сдержанность — может ли быть, что бывший слуга продолжал испытывать должное почтение к высокородной леди-ска?
Татцель исподтишка изучала Эйласа. Для двуногой скотины он выглядел представительно, причем она заметила, что Эйлас предпочитал содержать себя в чистоте. Вчера вечером, прислушиваясь к его разговорам с Квидом, она слегка удивилась способности бывшего раба так ясно выражать не слишком простые мысли. Она припомнила дуэль Эйласа с Торквалем: ее спутник атаковал бесстрашного воина-ска, повсеместно заслужившего репутацию опаснейшего фехтовальщика, с почти безразличной уверенностью — ив конце концов спасовал именно Торкваль.
Татцель решила наконец, что Эйлас не считал себя домашним слугой. Почему же он держался отстраненно, даже когда она, просто из капризного желания поэкспериментировать, пыталась возбудить в нем желание? Совсем немного, разумеется, совсем чуть-чуть — так, чтобы события полностью оставались под ее контролем — но все же! Он игнорировал ее…
Может быть, в ней самой скрывается какой-то изъян? Может быть, от нее плохо пахнет? Татцель покачала головой в замешательстве. Непонятный, странный мир! Она посмотрела по сторонам. После бури выдался спокойный свежий день — по небу блуждали редкие растерянные облака. Казалось, впереди мокрые вересковые пустоши растворялись в воздухе — отчасти потому, что парила земля, перенасыщенная влагой, а отчасти и потому, что впереди начинались Сходни Гулака — место, где земля ниспадала огромными уступами.
Перед заходом солнца Эйлас решил устроить привал; до Сходен оставалось не больше мили. Утром, прежде чем продолжать путь, он подождал, чтобы солнце взошло повыше. Почти сразу же они подъехали к краю Сходен — перед ними распростерся бескрайний ландшафт; далеко внизу, у подножия нижнего пятого яруса, блестело длинное озеро Кийверн.
Едва заметная тропа спускалась вдоль ручья, стекавшего к первому ярусу. Уже в сотне ярдов, однако, ручей превратился в водопад, ниспадавший по крутой расщелине, а тропа, скорее всего протоптанная заблудившимся скотом, исчезла.
Спешившись, Эйлас и Татцель осторожно выбрали дорогу вниз по склону и в конце концов спустились на первую ступень — приятную поросшую травой равнину примерно в милю шириной, пестревшую красными маками и ярко-синими соцветиями живокости. Поодаль один от другого стояли огромные вековые дубы — все они чем-то отличались, но каждый производил впечатление свидетеля седой древности. Еще дальше на лугу виднелась неровная вереница гробниц, источенных непогодой и временем. На гробницах были вырезаны надписи — извилистыми редаспийскими иероглифами, значение которых уже давно никто не понимал. Эйласу пришло в голову, что призраки, упомянутые Квидом, могли бы прочесть и перевести редаспийские эпитафии, и тем самым способствовать приумножению знаний современных лингвистов. «Любопытная возможность! — подумал тройский король. — Следует как-нибудь обсудить ее с Шимродом».
