Джек Вэнс - Лионесс: Зеленая жемчужина
«Именно тогда, когда бушует буря, — отвечал Эйлас, — люди осознают свою общность и необходимость взаимопомощи и, подобно вам и вашей супруге, охотно предлагают гостеприимство тем, кому не посчастливилось — точно так же, как и вы, когда вас постигнет неудача, будете надеяться на гостеприимство! В таких случаях сама идея оплаты вызывает смущение, а хозяин, принимающий гостей, с возмущением отвергает деньги, говоря: „За кого вы меня принимаете? Разве я мародер?“ Сердце радуется тому, что здесь, на высокогорных лугах, можно встретить таких прекрасных людей!»
«Совершенно верно! — воскликнул Квид. — Здесь, в предгорьях, жизнь тяжела и однообразна, здесь люди делятся всем, что они могут предложить, и каждый понимает необходимость справедливого перераспределения доходов! Я вкладываю в общее дело все, что есть у меня на кухне, и слежу за тем, чтобы огонь весело горел в очаге, а вы проявляете такую же щедрость, располагая избытком серебряных монет. Таким образом мы взаимно оказываем друг другу честь!»
«Полностью с вами согласен! — заявил Эйлас. — Я пересчитаю мой скудный запас монет, и если что-нибудь окажется в избытке, этот избыток — ваш! Мы придерживаемся одних и тех же взглядов, в связи с чем этот вопрос можно считать исчерпанным».
Когда с ужином было покончено, хозяйка усадила Татцель на стул, подставив табурет под вытянутую ногу девушки. Она распорола и сняла с нее темно-зеленые брюки, теперь уже рваные и грязные. «Такая одежда не годится для выздоровления, — приговаривала Фрелька. — Мы подберем тебе что-нибудь попроще и посвободнее. Блузу можешь тоже снять…» Заметив, что девушка стесняется, хозяйка воскликнула: «Ну что ты, дорогая моя! Какое Квиду дело до твоих сисек, он доил сотни коров и овец, все сиськи одинаковы! Иногда мне кажется, что так называемая „скромность“ — всего лишь самообман, с помощью которого мы пытаемся убедить себя, что чем-то отличаемся от животных. Увы! Мы почти от них не отличаемся. Как хочешь, однако! Если тебе неудобно, оставайся в блузе».
Фрелька разрёзала ремни, стягивавшие лубки, и бросила лубки в огонь, приговаривая: «Гори, гори ясно, чтобы не погасло! Боль, развейся с дымом по печной трубе! Беспокоить Татцель незачем тебе!» Из черного кувшина она налила на сломанную ногу нечто вроде клейкого сиропа, а сироп посыпала размолотыми в ладонях сухими листьями. Обернув голень свободной повязкой, она слегка затянула ее красным шнурком: «Вот таким образом! С утра ты приободришься».
«Спасибо, — слабо улыбнулась Татцель. — Лубки меня мучили. Как я могу вам отплатить за лечение?»
«Достаточно твоей улыбки, — отозвалась Фрелька. — Но если ты не против, отрежь локон своих волос на память, больше ничего не нужно».
«Нет уж, так дело не пойдет! — возразил Эйлас. — Вот еще серебряная монета, на нее можно купить целый парик. Кроме того, она бесполезна при колдовстве, даже если попадет в руки тому, кто задумал недоброе».
«Мудрое решение, — кивнул Квид. — А теперь пора спать».
Всю ночь ураганный ветер ревел и визжал на бурлящем потоками воды плоскогорье — буря стала ослабевать только после рассвета. Солнце взошло в калейдоскопическом столпотворении черных, белых, красных, розовых и серых тонов, после чего с уверенностью воссияло в узкой прояснившейся полосе, озаряя влажные луга длинными наклонными розовыми лучами под странным, молчаливо-черным небом.
Квид развел огонь, а Фрелька приготовила овсяную кашу, каковую все присутствующие употребили с молоком, ягодами и поджаренными полосками предложенной Эйласом ветчины.
Хозяйка сняла с ноги девушки повязку и бросила бинты в огонь, напевая: «Поднимайся, Татцель, и ходи! У тебя все в жизни впереди!»
Татцель осторожно попробовала встать на больную ногу и, к своему удовлетворению, обнаружила, что нога больше не болит.
Эйлас и Квид вышли седлать лошадей. Эйлас спросил: «Если я расспрошу вас о местах, где собираюсь ехать, станут ли несколько медных грошей достаточным выражением благодарности за предоставленные сведения?»
Квид поразмыслил: «В ходе наших бесед мы подняли ряд интересных вопросов. Я мог бы описать каждый поворот долгого пути, подробно перечисляя все опасности, какие могут встретиться по дороге, а также способы избежать этих опасностей, и тем самым десятки раз спасти вашу жизнь, не сходя с места — и вы с благодарностью наградили бы меня мешком золота. Тем не менее, если бы я кратко упомянул о том, что человек, которого вы рассчитываете встретить в кон-це долгого пути, уже мертв, вы могли бы ничего мне не предложить, хотя результат, по сути дела, был бы одним и тем же. Разве вы не замечаете в этом поразительное логическое несоответствие?»
«Разумеется, замечаю, — кивнул Эйлас. — И снова причина парадокса заключается в искажении действительности под влиянием алчности. Предлагаю раз и навсегда освободиться от этого низменного порока и оказывать друг другу помощь простосердечно и безвозмездно!»
«Короче говоря, вы отказываетесь платить за известные мне сведения?» — проворчал Квид.
«Если бы вы спасли мне жизнь даже один единственный раз, как я мог бы вам отплатить? Это бессмысленный вопрос. Именно по этой причине услуги такого рода, как правило, предоставляются бесплатно».
«И все же, если бы я спас вашу жизнь десятки раз, а также жизнь ваших родителей и целомудрие вашей сестры, а вы отблагодарили бы меня за это хотя бы ломаным грошом, по меньшей мере я мог бы прислониться пузом к стойке и осушить кружку пива за ваше здоровье».
«Очень хорошо, — ответил Эйлас. — Расскажите все, что знаете. Посмотрим, стоят ли ваши сведения ломаного гроша».
Квид воздел руки к небу: «По меньшей мере в вашем обществе я упражняюсь в красноречии… Куда вы направляетесь?»
«На север, в Годелию. В Дун-Кругр».
«Вы на правильном пути. Через день езды на север по плоскогорью вы увидите громадный уступчатый спуск — Сходни Гулака. Земля там опускается ярусами подобно гигантским ступеням — согласно легенде, великан Гулак соорудил эту лестницу, чтобы ему легче было подниматься от озера Кийверн на плоскогорье. На первой, верхней ступени, вы найдете множество древних могил — отнеситесь к ним с должным почтением. Это кладбище считали священным редаспийцы, населявшие наши места три тысячи лет тому назад. Призраки там встречаются чаще обычного, причем говорят, что среди редаспийских могил возобновляется старая дружба и разгорается с новой силой старая вражда. Если вы увидите призраков, ничего не говорите и не вмешивайтесь, а главное — не соглашайтесь выполнять роль судьи ни в одном из их призрачных арбитражей. Ведите себя так, будто ничего не слышите, и они оставят вас в покое. Это полезные сведения?»
