Артем Тихомиров - Чрезвычайный и полномочный
Губа начал отступать к двери.
– Ты персонально отвечаешь за все! – крикнула Лже-Офигильда, брызнув слюной, словно сильно и резво сжатая клизма. – Берегись обмануть! Готовь свою шею! У-га-га-га-га!..
Тут Шлеп Губа выскочил из тронного зала и, не обратив внимания на удивленных охранников, бросился бежать.
Теперь он знал, как себя чувствуют контрреволюционные элементы, на которых сыплются все шишки и которые не имеют ни малейшей возможности оправдаться.
Прямо скажем, неважно.
«Два часа? Два?! Да она рехнулась, эта тварь рехнулась! Как можно успеть навести порядок в городе за это время?»
Увлекшись своими весьма невеселыми мыслями, Шлеп не заметил, что дверь в комнату для заседаний правительства закрыта, и врезался в нее на всем скаку. Дверь слетела с петель, и вместе с варваром они ввалились внутрь, перепугав участников очередного совещания, закусывающих солониной первого сорта.
Наступила тишина, в которой медленно оседали клубы пыли, поднятые падением Шлепа.
Вожди кланов, они же Стражи Диккарийской Революции, они же командиры Революционной Армии, они же Кабинет Министров, взирали на Губу с выжидающим удивлением.
Наконец Шлеп встал и отряхнулся.
– Ты чего? Чего принял на грудь? – спросил державший кружку с вином Перхун Длинный Язык.
– Сейчас узнаете… – отозвался Шлеп, подходя к столу. – У нас на все про все два часа. Если мы не уложимся, а мы не уложимся… В общем, слушайте и запоминайте!..
Глава 10
Талиесин долгое время считал, что уже умер, но почему-то никак не может преодолеть границу между двумя мирами и уйти в страну духов.
Все голоса, что он слышал, все запахи, звуки, плеск волн, скрип уключин и хлопанье паруса – это, по его мнению, были только посмертные иллюзии.
А потом кто-то плеснул ему в физиономию ледяной воды.
– Ну, и хилые герои пошли! – прогрохотал голов Кровожадного Чтеца. – Ты в полном порядке, дружок, просыпайся! Хватит дрыхнуть, не то проспишь собственный триумф!
– Чего? – спросил голосом умирающего лебедя Талиесин, пытаясь заслонить глаза от солнца. Оно вовсю клонилось к закату, но не отказало себе в удовольствии пощекотать виконту глазные нервы. – О! А-а…
– Господин, просыпайтесь, – сказал сидевший рядом Черныш.
– Ы?
Тут виконт открыл глаза во всю ширь и увидел, что лежит на самой чистой скамье драккара, а вокруг него с благостными рожами толпятся дружинники. Вся честная компания собралась, включая Пнилла и Говоруна.
– А что случилось? – спросил Талиесин, потирая бледный лоб. – Как-то все нечетко. Мы уже приплыли?
Хохот – и на этот раз более уважительный.
– Приплыли, брат, – сказал Пнилл, возвышаясь над лежащим задохликом, словно приснопамятный Грендель.
Вспомнив о чудовище, виконт встрепенулся, но Черныш, предугадав реакцию господина, надавил ему на грудь и заставил лечь. Чувствуя себя дураком, виконт нахмурился.
– Да, а ты скромняга, – проворчал благодушно Ворчлюн Ухайдак. – Укокошил тварь и делаешь вид, что ничего не было.
Повсюду сверкали зубастые улыбки.
Протолкавшись сквозь толпу, к Талиесину подгребли коллеги по дипломатической работе. Стало шумно. Особенно усердствовал в дружеских тычках и похлопываниях Арбар.
Вскоре послу стало казаться, что орк от радости переломал ему большую часть костей, и так пострадавших в ходе схватки с монстром.
– Ладно, ладно, извини, – прогудел посол Головорезии, видя, что герой морщится от боли. – Это я от радости. Проклятье, ты ж такое дело сделал! Будь ты моим родичем, я бы моментально повез тебя домой и сделал королем Племенного Союза!
– Я сделал то, что должен, – сказал тиндариец, заметив, что экспедиция ждет от него какого-нибудь откровения. Честно говоря, виконт не имел понятия, что принято говорить в таких случаях. – Я видел… ну, как я убиваю монстра… в общем… ну, вы поняли…
Воины лыбились, не скрывая восхищения.
В их мире доблесть и сила были основными добродетелями, однако и хитрость, с которой герои иной раз одолевали опасных противников, никто не загонял в угол.
Так что виконт из непонятного и несимпатичного чужака вполне логично превратился в своего.
– Да, да, я уже объяснил, примерно, конечно, механизм этого явления, – важно надул губы Кровожадный Чтец. На его лбу светилась приличная шишка. – Твой случай, можно сказать, классический.
– Классический?
– Ты – герой, назначенный судьбой совершить великое деяние. Обычно судьба не смотрит на физические данные кандидата – и он может быть каким угодно. Что именно берется в расчет, никто не знает. – Говорун повел бровями. Мухи, окружающие колдуна, загадочно гудели. – Некая судьбоносная сила сделала тебя провидцем и указала дорожку, по которой тебе нужно было пройти. Никто из нас, очевидно, не годился на роль убийцы чудовища… – Жрец обвел глазами толпу рубак.
Они уже приняли жестокую правду и предпочитали не поднимать болезненный вопрос, вспоминая свой страх и бегство с места драки.
– Да, – почесал в затылке король. – Что уж было, то было. Но дело сделано, и все мы знаем, кому Диккария обязана своим существованием… Обещаю, ты не будешь ни в чем нуждаться. Когда вернемся в Рыгус-Крок, проси что хочешь. Исполню. Что-то там было насчет Города Будущего… Ну, расскажешь мне, в чем суть, поговорим на эту тему, покумекаем, ага?! Да, конечно, и пьянку устроим!
Варвары загалдели. Пирушка, разумеется, была делом священным и обязательным. Предвкушая развеселую жизнь по возвращении в столицу, воители расцвели, словно розы поутру.
Виконт снова потер лоб, словно какая-то мысль не давая ему покоя.
– Кстати, насчет пьянки, – сказал он. – Не найдется ли чем горло промочить?
Пнилл расхохотался. Его поддержали послы. Посыпались обильно сдобренные кабацкими шуточками комментарии.
Виконта заверили, что все будет в лучшем виде, после чего толпа начала рассасываться. Герою, ушибленному в драке с монстром, требовался покой.
– Как давно мы плывем? Сколько времени прошло? – спросил виконт у Черныша, едва они остались в относительном одиночестве.
– Часов семь без перерыва, на веслах и парусах, – сказал дроу. – А вы лежите. После того падения вы выглядели очень плохо, и мы думали, что это конец.
– Я сам думал.
На драккаре (им оказался «Увалень»), зажгли огни. На небо вышли звезды.
– Говорун сказал, что это временно. Я с ним согласился, ведь знаю вас куда лучше. У вас был только сильный стресс, – прибавил Черныш, стараясь укрыть господина одеялом. – Король спешит в город. Сказал, что соскучился по супруге, да и дел полно.
