Роджер Желязны - Знаменья судьбы
— А вы, случайно, не Виктор Мелман?
— Он самый, — кивнул он равнодушно, без улыбки, но и не нахмурившись. Затем положил палитру на ближайший столик, сунул кисть в банку с раствором. Вытер влажной тряпкой руки и спросил:
— А вы сами кто? — он отшвырнул тряпку и снова повернулся ко мне лицом.
— Мерль Кори. Вы знаете Джулию Барнес? Верней, знали ее?
— Этого я не отрицаю. И, употребив прошедшее время, вы, кажется, хотели сказать…
— Да, она мертва. И я хочу с вами об этом поговорить.
— Хорошо, — согласился он, развязывая тесемки фартука. — Тогда пойдем вниз. Тут негде присесть.
Он повесил фартук на гвоздь возле двери и вышел первым. Я последовал за ним. Повернувшись, он запер дверь мастерской, и только тогда зашагал вниз по лестнице. Двигался он плавно, едва ли не грациозно. Я слышал, как барабанит по крыше дождь. Тем же самым ключом он отпер черную дверь на третьем этаже, а открыв ее, отступил в сторону и жестом предложил мне войти. Я прошел через прихожую, мимо кухни, где все полки и столы были завалены грязной посудой, пустыми бутылками и картонками. К буфету прислонились чуть не лопающиеся мешки с мусором. На полу были какие-то липкие пятна, и воняло одновременно, как на фабрике специй и на скотобойне. Гостиная оказалась довольно большой комнатой с парой удобных черных диванов, стоящих друг против друга по обе стороны восточных ковров и разнообразных столиков. В дальнем углу громоздилось красивое концертное фортепиано. Стена за ним была украшена тяжелой красной драпировкой. Многочисленные низкие книжные шкафы заполнили книги по оккультизму и стопки журналов, они были придвинуты поближе к креслам. Из-под самого большого ковра виднелась часть какой-то геометрической фигуры, вполне возможно, что это была пентаграмма. В гостиной чувствовался затхлый запах ароматических эссенций и марихуаны. Справа аркообразный коридор вел в другую комнату, слева была закрытая дверь. На стенах висели картины полурелигиозного содержания, очевидно кисти хозяина. Они чем-то напоминали Шагала. Очень неплохие картины.
— Присаживайтесь.
Он показал на кресло, и я сел.
— Пива не хотите?
— Спасибо, нет.
Он опустился на боковой диван, сцепил пальцы и уставился на меня в упор.
— Что случилось? — спросил он.
Я вместо ответа тоже уставился на него.
— Джулия Барнес начала интересоваться системами оккультизма, — сказал я наконец. — И к вам она пришла, чтобы узнать о них больше. Сегодня утром она умерла при чрезвычайно странных обстоятельствах.
Левый уголок его рта дрогнул. Это была единственная реакция.
— Да, она интересовалась такими вещами. Джулия просила у меня наставления, и я руководил ею.
— Я хочу узнать, почему она умерла.
— Время ее истекло, — заявил он, продолжая пристально смотреть на меня. — В конечном счете, это происходит с каждым.
— Она была убита зверем, который не имеет никакого отношения ко времени. Вам известно что-нибудь об этом?
— Вселенная — более странное место, чем многие из нас себе представляют.
— Вы что-нибудь знаете или нет? — повторил я свой вопрос.
— Я знаю о вас, — улыбнулся он впервые за весь наш разговор. — Она о вас рассказывала, естественно.
— То есть?
— То есть, я вас знаю, и знаю, что вы сами более чем разбираетесь в подобных вещах.
— И?
— Искусство имеет свойство сводить нужных людей вместе в нужный момент, если идет большая работа.
— И вы думаете, что в этом все дело?
— Я это знаю.
— Откуда?
— Мне это было обещано.
— Выходит, вы меня ждали?
— Да.
— Любопытно. Не могли бы вы рассказать об этом подробнее?
— С большим удовольствием. И даже кое-что покажу.
— Вы сказали, что вам было что-то обещано. Каким образом? И как?
— Скоро вы все поймете.
— И смерть Джулии — тоже?
— Да, в некотором смысле.
— Вы хотите, чтобы меня осенило озарение? Но как можно этого добиться?
Виктор улыбнулся:
— Я хочу, чтобы вы просто кое-что посмотрели.
— Ладно, показывайте. Жду с нетерпением.
Он кивнул и поднялся.
— Это здесь, — показал Виктор на закрытую дверь.
Я тоже поднялся и пошел за ним. Он сунул руку за пазуху, извлек цепочку, снял ее через голову, и я увидел, что на ней висит ключ, им он открыл эту дверь.
— Входите, — пригласил он, распахивая ее и делая шаг в сторону.
Я вошел. Комнатка была небольшая, и в ней было темно. Виктор щелкнул выключателем, и из плафона под потолком разлился неяркий голубой свет. Я увидел прямо напротив меня окно, стекла которого были закрашены черным. Мебели здесь никакой не было, если не считать небольших подушек, раскиданных по полу. Часть стены справа покрывала черная драпировка. Все остальные стены были совершенно пусты и лишены украшений.
— Я смотрю, — сказал я Виктору. — И жду.
Он засмеялся и попросил:
— Немного терпения. Вы имеете представление, что именно меня интересует?
— Вы каббалист, — уверенно заявил я.
— Да, точно. А как вы определили?
— Люди, занимающиеся восточными дисциплинами, всегда тяготеют к аккуратности, порядку, опрятности. А вы, каббалисты, отличаетесь неряшливостью.
Он фыркнул.
— Но все зависит от того, что для человека самое важное.
— Согласен.
Он пнул подушку, отлетевшую в центр комнаты, и предложил любезно:
— Садитесь.
— Я постою.
— Ладно, — он пожал плечами и начал тихо что-то бормотать.
Я терпеливо ждал. Через некоторое время, все еще что-то тихо шепча, он подошел к черной драпировке и молниеносным движением отдернул занавес. Я напрягся. Это было рисунком каббалистического Дерева Жизни, изображающего десять сфер и некоторые из их клипфотических аспектов. Оно было нарисовано великолепно, и это чувство узнавания, поразившее меня при первом же взгляде на рисунок, было очень беспокоящим. Это была не стандартная продукция из какой-нибудь лавки, это был оригинал. Но стиль… стиль не походил на стиль работ, висящих в гостиной. Однако, чем-то он был мне знаком. И чем дольше и внимательней рассматривал я дерево, тем отчетливей понимал, что оно было нарисовано той же рукой, что изготовила Карты, найденные в квартире Джулии. Мелман продолжал что-то шептать, пока я рассматривал картину.
— Это ваша работа? — спросил я его.
Он не ответил. Вместо этого он подошел к картине и указал на третьего софирота, которого зовут Вивах. Я присмотрелся. Изображал он, кажется, волшебника перед черным алтарем, и… Нет! Я не мог поверить. Этого не должно было быть… Я почувствовал возникновение контакта с этой фигурой в темном. Это был не просто символ. Он был реален, этот волшебник, и он призывал меня. Он вырос, стал объемным. Стены комнаты вокруг меня начали мерцать и таять… Я уже был почти… там. Это была небольшая поляна посреди густого леса. Вечерело. Кровавый свет освещал алтарь передо мной. Волшебник, лицо которого было закрыто капюшоном, что-то делал с предметом, лежавшим на камне, пальцы его двигались слишком быстро, чтобы я мог уследить за ним. Откуда-то послышалось протяжное, похожее на пение, тихое бормотание. Наконец, волшебник поднял предмет правой рукой, держа его перед собой. Это был черный обсидиановый кинжал. Он положил левую ладонь на алтарь, провел рукой над гладким камнем, отбрасывая все остальное на землю. И взглянул на меня:
