Оливер Боуден - Возрождение
– Самовыражение очень важно для понимания жизни. Найди себе занятие, дорогой мой.
– У меня есть, чем заняться, – обиделся Эцио.
– Что-нибудь помимо блуда, – сухо отозвалась мать.
– Мама!
Но Мария только пожала плечами и поджала губы.
– Было бы куда лучше, если бы подружился с кем-то вроде Леонардо. Я думаю, его ждет большое будущее.
– Учитывая, что я здесь вижу, я склонен с тобой не согласиться.
– Не дерзи мне!
Они молчали до тех пор, пока Леонардо не появился из комнаты, неся две коробки. Он положил одну на пол.
– Не поможешь мне? – поинтересовался он у Эцио. – Я бы просил Аньоло, но кто-то должен остаться и приглядеть за лавкой. К тому же я сомневаюсь, что это бедное дитя справится с такой тяжелой работой.
Эцио приподнял коробку и удивился, насколько она тяжела. Он чуть было не уронил ее.
– Осторожней! – предупредил Леонардо. – Картины очень хрупки, а твоя мама уже хорошо мне за них заплатила.
– Пойдем? – спросила Мария. – Я хочу поскорее их повесить. Я уже приглядела пару мест, надеюсь, ты их одобришь, – добавила она Леонардо.
Эцио замешкался – разве начинающий художник достоин такого уважительного отношения?
Когда они шли домой, Леонардо доброжелательно разговаривал с ними, и Эцио заметил, что его неприязнь сменяется симпатией к этому человеку. Но было в нем что-то, что инстинктивно тревожило, настолько, что он отдал бы палец на отсечение. Его невозмутимость? Странная отчужденность от всего окружающего? Возможно, так казалось оттого, что он, подобно другим художникам, витал в облаках. Но Эцио на мгновение ощутил подсознательное уважение к этому человеку.
– Эцио, чем ты занимаешься? – спросил Леонардо.
– Он помогает отцу, – ответила за сына Мария.
– А, значит, станешь банкиром! Что ж, тогда тебе повезло родиться в подходящем городе
– Этот город вполне подходит и для художников, – отозвался Эцио. – И для их богатых покровителей.
– Нас, художников, здесь слишком много, – проворчал Леонардо. – Сложно привлечь внимание. Вот почему я так признателен твоей матери. У нее очень проницательный взгляд!
– А ты художник, верно? – поинтересовался Эцио, вспомнив разнообразие царившее в студии.
– Это сложный вопрос, – задумался Леонардо. – Если честно, сложно выбрать что-то одно. Живопись – это прекрасно. Я умею и люблю рисовать, но иногда с трудом могу закончить какую-нибудь картину. Мне приходится заставлять себя. А еще мне кажется, что моим работам не хватает… не знаю… цели. Понимаете, о чем я?
– Леонардо, ты должен больше верить в себя, – произнесла Мария.
– Благодарю, но иногда мне хочется заниматься чем-то, что непосредственно относилось бы к жизни. Я бы хотел разобраться, как и что работает в этом мире.
– Значит, ты должен вместить в себя сто разных человек, – сказал Эцио.
– Если бы я мог! Я бы хотел попробовать себя в архитектуре, анатомии, даже в изобретениях. Просто запечатлять красоту мира не достаточно. Я хочу изменить его!
Он говорил с такой страстью, что больше впечатлил Эцио, чем вызвал раздражение – было ясно, что он не хвастается. Если что и вызывало небольшое раздражение, так это то, что идеи били из него ключом.
Следующее, о чем он нам расскажет, подумал Эцио, это как он хочет заняться поэзией и музыкой.
– Не хочешь остановиться и передохнуть, Эцио? – спроси Леонардо. – Ты должно быть устал.
Эцио прикусил язык.
– Нет, спасибо. Тем более мы почти пришли.
Когда они вошли в палаццо, Эцио бережно и аккуратно поставил коробку в главном холле и ощутил, как расслабились уставшие мышцы. Он ощутил такое облегчение, какого вовсе не ожидал от себя.
– Спасибо, Эцио. – поблагодарила мать. – Думаю, дальше мы справимся без тебя, но если ты хочешь помочь нам вешать картины…
– Спасибо за предложение, мама, но, думаю, моя помощь вам не понадобится.
Леонардо протянул руку.
– Было приятно познакомиться с тобой, Эцио. Надеюсь, наши пути скоро пересекутся.
– Взаимно.
– Позови кого-нибудь из слуг помочь Леонардо, – попросила мать.
– Нет, – отозвался Леонардо. – Я сам справлюсь. Представьте только, что будет, если они уронят одну из коробок! – Опустившись на колени, он обхватил руками коробку Эцио. – Куда? – спросил он Марию.
– Сюда, – ответила она. – До свидания, Эцио. Увидимся вечером за ужином. Пойдем, Леонардо.
Эцио посмотрел, как они уходят, и подумал, что Леонардо определенно заслуживает уважения.
После обеда, примерно в полдень, примчался Джулио и сообщил, что отец дожидается Эцио в кабинете. Эцио поспешил следом за помощником отца по длинному отделанному дубом коридору, ведущему в заднюю часть поместья.
– Эцио! Входи, мой мальчик, – тон Джованни был серьезным и деловым. Он стоял позади стола, на котором лежали два больших письма, завернутые в пергамент и запечатанные.
– Говорят, что герцог Лоренцо вернется завтра или послезавтра, – сообщил Эцио.
– Уже знаю. Не будем терять времени. Я хочу, чтобы ты доставил эти пакеты моим компаньонам в городе. – Он подтолкнул письма, они прокатились по столу.
– Да, отец.
– Мне так же нужно, чтобы ты принес мне сообщение из голубятни на площади, в конце улицы. И постарайся не влипнуть в неприятности.
– Хорошо.
– Как только закончишь, немедленно возвращайся. Нам нужно еще кое-что обсудить.
– Понял.
– Выполняй. Не теряй времени.
Сперва Эцио решил сбегать за голубиной почтой. Опустились сумерки, и он знал, что на улицах не очень много людей, только на площади еще гуляли флорентийцы. Когда он уже нашел голубятню, то заметил позади клетки надпись на стене. Эцио был озадачен – он не помнил, была ли раньше здесь эта надпись. Он разглядел аккуратно написанные строчки из книги Экклезиаста: "Многие знания – многие печали." А внизу кто-то грубо приписал: "Где же пророк?"
Но он тут же вспомнил о деле. Эцио вытащил голубя и отвязал от лапки послание, а потом бережно усадил птицу обратно на насест.
Должен ли он прочитать сообщение? Оно было не запечатано. Он быстро развернул послание и не увидел ничего, кроме имени – Франческо Пацци. Эцио пожал плечами. Он подумал, что отец лучше разберется в написанном. Но почему имя отца Вьери и одного из возможных заговорщиков по свержению герцога Милана – подробности знал только Джованни – имеет такое значение? Разве что это в некотором роде подтверждение.
Но нужно было поспешить выполнить поручение отца. Спрятав послание в поясную сумку, он отправился по адресу, указанному на первом пакете. Место назначения его удивило – это оказался район красных фонарей. Он частенько бывал здесь с Федерико, до того как встретил Кристину, но никогда не чувствовал себя комфортно. Перестраховываясь, Эцио положил ладонь на рукоять кинжала, и двинулся по указанному отцом грязному переулку. Дорога привела его к заурядной таверне, где из выпивки предлагали только дешевый кьянти в глиняных кружках.
