Оливер Боуден - Возрождение
– Увы, Эцио, ты опоздал. Он уже уехал на виллу в Кареджи.
– Тогда позаботься, чтобы это доставили ему как можно скорее.
– Я думаю, он не задержится больше, чем на день или около того. В прошлый раз…
– Меня не интересует прошлый раз. Прошу, Боэтио, это срочно нужно доставить ему. Секретно и как можно быстрее.
Когда Эцио вернулся домой, он поспешил в кабинет отца, игнорируя дружескую подначку Федерико, лежавшего в саду под деревом, и попытки Джулио, секретаря отца, не позволить ему войти в кабинет. Отец сидел в глубокой задумчивости в компании главного Судьи Флоренции, гонфалоньера Уберто Альберти. Ничего удивительного, ведь они были старыми друзьями, и Эцио практически считал Альберти родным дядей. Но, ворвавшись, он заметил выражение крайней серьезности на их лицах.
– Эцио, мальчик мой! – сердечно поприветствовал его Уберто. – Как ты? Смотрю, опять запыхался?
Эцио настойчиво посмотрел на отца.
– Я как раз пытался успокоить твоего отца, – продолжил Уберто. – Как ты знаешь, у нас были небольшие проблемы, но, – он повернулся к Джованни и уже серьезно добавил, – опасность уже миновала.
– Ты доставил документы? – твердо спросил Джованни.
– Да, отец. Но герцог Лоренцо уже покинул город.
Джованни нахмурился.
– Я не ожидал, что он уедет так быстро.
– Я оставил документы Боэтио. – сказал Эцио. – Он обещал доставить все как можно скорее.
– Он все равно может не успеть, – помрачнев, отозвался Джованни.
Уберто похлопал его по спине.
– Какая разница. Подождем пару дней. Франческо в тюрьме, что может случиться за такое короткое время?
Казалось, Джованни немного успокоился, но было ясно, что совсем недавно эти двое спорили, и присутствие Эцио им только мешает.
– Пойди и найди мать и сестру, – проговорил Джованни. – Ты должен больше времени проводить с остальными членами семьи, чем с Федерико. И постарайся отдохнуть, ты мне еще понадобишься, позднее.
И взмахом отцовской руки, Эцио был выставлен за дверь.
Он побродил по дому, приветственно кивнув встретившимся по пути слугам и Джулио, спешащему откуда-то в банковский офис, с пачкой бумаги в руках, и как обычно казавшемуся полностью погруженным в мысли о делах. Эцио прошел мимо брата, все еще валявшегося в саду, но желания присоединиться к нему не возникло. Кроме того, отец попросил его составить компанию матери и сестре. Эцио знал, что лучше выполнить просьбу отца, особенно после недавнего разговора.
Он нашел сестру сидящей в одиночестве в лоджии. В руках она держала позабытую книгу Петрарки. Это многое объясняло. Эцио знал, что сестра влюблена.
– Здравствуй, Клаудиа, – сказал он.
– Здравствуй, Эцио. Где ты был?
Эцио развел руками.
– Уходил по поручению отца.
– Ну, насколько я знаю, ты был занят не только этим, – парировала она, но ее улыбка была слабой и натянутой.
– А где мама?
Клаудиа вздохнула.
– Она пошла взглянуть на того молодого художника, о котором все говорят. Ну, ты знаешь, одного из тех, кто недавно закончил обучение у Веррокьо.
– Серьезно?
– Ты хоть обращаешь внимание на то, что происходит дома? Она заказала ему несколько картин. Она уверена, что со временем они принесут хороший доход.
– Это похоже на маму.
Но Клаудиа не поддержала шутку, и только сейчас Эцио в полной мере осознал, насколько сестре грустно. Печаль делала ее куда старше ее реальных шестнадцати лет.
– Что случилось, сестренка? – спросил он, присаживаясь рядом с ней на каменную скамейку.
Она вздохнула и посмотрела на него, грустно улыбнувшись.
– Это Дуччо, – произнесла она, наконец.
– И что с ним?
– Мне кажется, он мне изменяет, в ее глазах блеснули слезы.
Эцио нахмурился. Дуччо был практически помолвлен с Клаудией, и официальное объявление о помолвке было простой формальностью.
– Кто тебе такое сказал? – спросил он, обнимая сестру за плечи.
– Девочки. – Она вытерла слезы и посмотрела на брата. – Я думала, мы подруги, но они радовались, когда рассказывали мне об этом.
Эцио вскочил.
– Да они не лучше гарпий! Тебе не стоит дружить с ними.
– Я его любила!
Эцио помедлил, прежде чем ответить.
– Ты уверена? Может, ты только думала, что любишь? Что ты чувствуешь сейчас?
Глаза Клаудии увлажнились.
– Я хочу, чтобы он поплатился за это. Он разбил мне сердце!
Эцио взглянул на сестру, заметил грусть в ее глазах. Грусть пополам с ненавистью. Его сердце наполнилось решимостью.
– Я нанесу ему визит.
Дуччо Довидзи дома не оказалось, но его экономка объяснила Эцио, где найти хозяина. Эцио прошел по Понте Веккьо и у южного вала Арно свернул к западу, к церкви Сан Джакопо Сопрано. Возле нее была парочка укромных садов, где влюбленные иногда назначали друг другу встречи.
Эцио, чья кровь практически кипела от слов сестры, нужны были явные доказательства измены Дуччо, нежели простые слова, и он раздумывал, как бы их получить.
Довольно скоро он заметил сидящего на скамейке у реки светловолосого молодого человека в вызывающе яркой одежде, который обнимал темноволосую девушку, незнакомую Эцио. Он подошел ближе.
– Дорогой, оно прекрасно! – воскликнула девушка, рассматривая свою руку.
Эцио заметил блеснувшее на пальце кольцо с алмазом.
– Для тебя – только самое лучшее, любимая, – отозвался Дуччо, притягивая ее для поцелуя.
Но девушка отпрянула.
– Не так быстро. Ты не можешь просто взять и купить меня. Мы уже давно не виделись, а я слышала, что ты обещал жениться на Клаудии Аудиторе.
Дуччо отмахнулся.
– Все кончено. К тому же отец считает, что мне нужна невеста получше Аудиторе.- Он опустил ладонь ниже по спине. – Например, такая как ты.
– Негодник! Давай прогуляемся.
– У меня есть идея получше, – проговорил он, ложа ладонь между ее ногами.
Эцио услышал достаточно.
– Эй, ты, грязная свинья, – крикнул он.
Дуччо удивленно обернулся, выпуская девушку из рук.
– Эцио, друг мой, – поприветствовал он с некоторой дрожью в голосе. – Думаю, ты не знаком с моей… кузиной?
Эцио, взбешенный изменой, подошел и сходу заехал бывшему другу по морде.
– Ты оскорбил мою сестру, разгуливая с этой… этой шлюхой!
– Кого ты назвал шлюхой? – возмутилась девушка, вскочила и отошла в сторону.
– Думаю, что кем бы ты ни была, ты намного лучше этой задницы, – прорычал Эцио, ткнув Дуччо. – Или ты поверила, что он женится на тебе?
– Не смей звать ее шлюхой! – прошипел Дуччо. – По крайней мере, она более покладистая, чем твоя сестричка, трясущаяся за свою честь, словно монахиня. Жаль, я мог бы многому научить ее. Но…
– Ты разбил ей сердце, Дуччо, – холодно перебил его Эцио.
