Огнева Евгеньевна - Барон-дракон
Высокого Господина зеленого безногого ублюдка с хвостом.
Юрген тогда засобирался в Город, да так и не поехал. А теперь выплескивал на головы собравшихся в "Старой каракатице" свои темные сомнения:
— Если приведет судьба, встречу свою дочь, сам своими руками порешу, а ублюдка копьем проколю. Шкуру обдеру и на стену прибью. Буду в нее ножи метать каждый день. Всех их ножами!
Рехнулся Юрген, решил Сарко. Поди, останься в уме, когда знаешь, твой внук, твоя кровь "милостью" Высокого Господина родился змеей. Змея ползает по дому твоей дочери, нашептывает, шипит, кровь, наверное, пьет. Про ублюдков и не такое рассказывали.
— Этого не может быть.
Голос раздался из самой глубины темноватого зала. Все головы повернулись в ту сторону. Высокий молодой мужчина в дорожном платье сидел за столиком у дальней стены один. Руки положил на пустую столешницу. Зашел себе вольный пешеход и сел, ждет, когда хозяин или хозяйка принесут поесть-выпить.
— Этого не может быть, - ровно повторил незнакомец. Таверна разом наполнилась шумом. Говорили в голос, по нарастающей.
— Человеческая женщина не может родить от дракона. Сказки все это.
Сарко помертвел. Перед ним был КОНЕЦ. Конец всему. Ничто не спасет.
"Человек" из глубины зала принес его на своих пыльных сапогах. Сейчас обчество, разъярившись на спорщика, кинется кулаками доказывать его неправоту. А тому только этого и надо. Пыльные сапоги превратятся в когтистые лапы, голова вытянется, а надо лбом встанет костяной гребень. Одно дуновение, и от посетителей, от "Старой каракатицы", от самого Сарко останутся угольки да легкий пепел.
Сколько лет хозяин таверны не видел этого лица, а увидел и вспомнил мгновенно.
Высокий лоб, узкий чуть крючковатый нос, тонкие, в ниточку губы над квадратным подбородком. Волосы спрятаны под шляпой. А сними шляпу под ней - черная, долгая, жесткая грива.
Ему когда-то Сарко отдал свою Астхриг. Знал же, что драконам верить нельзя.
Однако много лет спокойного существования притупили опаску. А этот просто выждал. Дождался и пришел позабавиться. Спалит осиное гнездо и довольный полетит к себе. Во как ловко обманул людей!
Сарко высигнул из-за стойки, сжимая в руке мясницкий тесак. Все одно - конец, а так - хоть зацепить напоследок, хоть каплю драконьей крови увидеть перед смертью.
Но как оказалось, слишком долго думал. Чудесный незнакомец уже покинул свое место, ушел к морской стене и сел, свесив ноги почти до самой воды. Вскинувшееся было обчество, как-то само собой успокоилось - человек, как человек, моря не боится - расселось и слушало.
А и будешь слушать. Незнакомец говорил и занятно и понятно. Видно - ученый.
Понятно, между прочим, объяснил, почему у человеческих женщин от драконов детей не бывает. И правда: повяжи кошку с собакой, какой приплод? А что дракон в человека может превратиться, так с тем же успехом - и в коня, и в голубя и в камень придорожный. А что дочь Юргена в семью не вернулась, так, во-первых: она ли то была. Во-вторых: вернись девушка к родителям, и ее и их погнали бы добрые люди с насиженного места.
Сарко подошел к краю пристани. Сапоги "незнакомца" на пядь не доставали до воды. А обчество решило: человек пошел пыльную обувку сполоснуть. Сполоснул и ноги на помост забросил. Блестят сапоги, и капельки воды с них стекают.
Сарко не знал, куда девать нож. Тесак в руке норовил предать его и людям и дракону.
— Эй, Саркел, будешь на гостей с ножом кидаться, дорогу к тебе забудут! - крикнули из зала.
— Господин, мятежник, - буркнул хозяин таверны, пряча тесак за спину, - Есть будешь?
— Буду, - улыбнулся тот и пошел к себе в угол. Сапоги посверкивали капельками влаги.
Саркела второй раз продрало ознобом вдоль спины. Если драконы научились спасаться от моря, всем добрым людям конец. Так выходит конец и этак - тоже.
Еще мятежником обозвал. Это слово само по себе страшное. Так драконы именовали людей, в чем-либо неугодивших Их Высоким Милостям. Расправу над такими чинили принародную и зело страшную. Один раз увидишь, на всю жищзнь заречешься от вольных мыслей. Вырвалось. В стенах "Старой каракатицы" это слово частенько вертелось. И другая крамола проскакивала. Люди давно заметили, что под крышу Саркеловой таверны глаза драконов не проницают. Если только кто из своих донесет. Но таких пока не встречалось.
А тот сидит себе. При нем закон попирают, а он только улыбается, даже на мятежника не огрызнулся. У Сарко тоскливо засосало под ложечкой. Произнесенное про себя слово поразило смертельной двусмысленностью.
Ашхен жалко, девочек жалко. Но кажется - все. Отбегались. Простояла свое
"Старая каракатица".
Только вот поперек дракона пошел с тесаком, но прошла секунда, и порыв угас, смелость испарилась, остался сковывающий страх.
Обчество, между тем, даже развеселилось. Юрген сидел, сидел, мусолил свою трубку, потом враз подхватился и - к двери. Никак, в путь поспешает? Точно, завтра поедет в Город Илонку искать.
А если и мне спросить, пронзила острая и жгучая как раскаленная спица мысль.
Саркел как раз нес миску гостю. Споткнулся и чуть не вывалил ее содержимое за шиворот гончару Ерику. Остановился, дернул головой и пошел дальше.
А как ответит Высокий Господин правду: мол, сам ты свою дочь на съедение страшной твари отдал, прикрылся девочкой от напасти? А, может, ему дома жаркое из человечины подают, как я сейчас баранину?
И опять споткнулся. Теперь у самого столика, за которым притулился Высокий
Господин. Глянул…
Лицо у того бледнее старой выгоревшей парусины, щеки запали, крючковатый нос заострился. Над бритой верхней губой блестела испарина. Такой вид, будто
Высокий Господин в обморок наладился.
Саркел поставил перед гостем, с таким трудом доставленную миску, и в нерешительности затоптался рядом.
— Вина неси, - глухо прорычал незнакомец. Голос совсем другой, не тот каким докладывал обчеству о драконьем обычае. - И за конем присмотри. Я его бросил.
За стеной действительно послышалось ржание и перестук копыт. Люди обратили внимание.
Сарко исполнил все единым духом. Вина принес целый жбан. Незнакомец жадно припал и выпил одним духом. Уже в дверях до Саркела донеслось:
— Ты что ж, господин проезжий, - вопил Юргенов свойственник Сарапаг. -
Коня на воздухе бросил? Гляди, налетит дракон, утащит.
— Они возле моря редко появляются, - отозвался путник.
— Что, верно, то верно. Да вдруг, какой с пьяных глаз завернет?
Коня за стеной не оказалось. Одна темнота. Сарко на всякий случай обошел таверну. В дорожной грязи поблескивали свежие отпечатки подков. Прибег, стало быть, Высокий Господин о четырех ногах и так же уберется. А обчество подумает, уехал путник. Саркел распахнув рубашку, подставил потную грудь ветру.
