Сандра Вог - Серебряный вечер (ЛП)
Харкер скривился, словно знал об этой слабости, словно ожидал, что его руки снова запылают. Но ничего не случилось. Он выпрямился и забавно поклонился, а потом пошел прочь. Я последовала за ним.
— И я должна быть вам благодарна? За то, что вопросов стало только больше?
— Да.
— Но это не дар…
— Я не говорил, что подарю тебе что-то. Я сказал, что это ты заслужила.
— Но я могу заслужить еще что-то? Вы расскажете еще?
— Нет.
Харкер отряхнул свое одеяние и свернул с тропы в камыши.
— Харкер!
Он не слушал меня. А я не могла отпустить его, терзаемая вопросами.
— Харкер!
Я побежала за ним, но он обернулся, шипя:
— Они ударят по твоей слабости! Что у тебя за слабость, девочка? — он подло усмехнулся, приблизив лицо. — Что. У. Тебя. За слабость?
Я замерла. Провидец сошел с ума, но не был опасным.
Он ответил за меня:
— Любопытство, тяга к знаниям, Целитель! И страдания о том, что было. Любопытство вызывает эмоции. Целитель, им только того и надо. Осторожнее!
Провидец развернулся и бросился в камыши.
— Я дал больше, чем должен был! Я буду страдать. Страдать, — выдыхал он.
— Молочай, Харкер! — крикнула вдруг я. — Разотрите стебли в руках. И сок облегчит вашу боль.
Харкер замер и оглянулся.
— Это, — печально сказал он, — я уже знаю, — он снова развернулся и пошел дальше. Вскоре его уже не было видно за камышами. А потом стало слышно лишь их шелест.
4
На этом островке не было признаков угрожающей тьмы. Я сидела посреди зеленого луга, глядя на грузные тучи, что плыли по синему небу, слушая гудение и крики белобровиков, цеплявшихся за пушистые верхушки рогоза. Здесь было спокойно: пчела лениво кружила над клевером, козленок спешил за своей мамой, ручеек неподалеку журчал, холодный и чистый, не было тревоги. И зловещие слова Харкера не выходили из головы — нечто темное пришло в наш маленький мир, но здесь его не было.
Может, я все-таки заблудилась.
Вот только Харкер сказал, что здесь я спокойствия не найду. Смеялся он или предсказывал, но эти слова не просто так не оставляли меня. И тот куплет, его предупреждения вызывали беспокойство. Желание узнать больше горело во мне после того, как он сказал, что я заслужила это. Он знал, что я полна вопросов, что они не дают мне покоя. Я хотела отрицать его слова, остаться здесь, пока не вернется тот, кому принадлежала эта хижина и козы. Ждать неделю, две недели, всю жизнь.
Я продержалась два дня.
Два дня я доила козу, собирала ягоды и травы, сухие ветки и вытаскивала из ручья угольные камни для костра. В хижине была чашка, тарелка и метла; я сплела из ивы корзинку в благодарность. Я выстирала испачканную от скитания по болоту одежду. Я играла с козленком, хотя он просто убегал от меня. А спала я под лестницей, в хижине было мило и тепло. Ларк понравилось бы это место.
Руки работали, но из головы не выходил провидец. Почему Харкер говорил, что Ларк нельзя мне помогать? Что означало «найди ракушку»? Почему мне нужно открыть глаза? Ни работа, ни сон не позволяли сбежать от его слов, от желания понять его предсказания… И мне пришлось сдаться, а красота этого места сразу померкла. Я не найду здесь покоя.
Внутри шел и другой бой: я уже знала, как найти ответы. У меня все еще был тис и миньон, из них можно было сложить заклинание, что создало бы мощное открытие разума, названное Проницательностью. Но это было опасно, таким занимались маги, а не простой Целитель.
Маги и Целители различались. Целители рождались с даром, а магом становился тот, кто учился мастерству. Работа Целителя была связана с Природой, ограничена ею, у магов все было иначе. Маги были фокусниками, но у них не было рук Целителей, инстинкта спасать, ослаблять боль. И все, что они делали, могло привести к опасности.
Но если Целитель выбирал путь магии, а не понимание силы растений и камней, он смешивал инстинкт и выученные техники, и сочетание было мощным, сила — куда большей, чем у простого мага. Таких называли Белыми Целителями.
Я знала, как делать заклинание Проницательности. Конечно, не от бабушки, она такими чарами не пользовалась. Бабушка не была любопытной, ей хватало «необходимый знаний». Я не была такой спокойной, хотя знала, что Ларк думает обо мне иначе. Бабушке хватало статуса Целителя, а я хотела стать Белым Целителем. Я хотела познать магию.
Отыскать эти знания было не сложно. В базарные дни среди слухов ходили и загадочные сплетни. Тебя провели бы, куда нужно, или кто-то сам заинтересовался бы тобой. Госпожа Гринджер была Белым Целителем в деревне Крен, и она торговала гусями. Она была рада моему интересу и одолжила мне книги заклинаний и зелий, которые я изучала в перерывах между торговлей. Вечером того же дня я вернула ей книги и задала вопросы.
— У тебя есть потенциал, — приободрила меня Гринджер.
Травы и минералы, использовавшиеся при исцелении, становились сильнее, сочетаясь с нужными заклинаниями. Я выучила, что тис может воскресить мертвого или, если смешать его с миньоном и нужными чарами, тис поможет открыть Проницательность. Я узнала, что за это заклинание платят своей жизнью. Когда госпожа Гринджер чуть позже применила это заклятье, желая узнать, почему ее сын вдруг покинул деревню, она стала немой и больше не появлялась на рынке. Никто не знал, было тому виной то, что она узнала, или само заклинание.
Эован Холт сказал, что напоследок она говорила что-то о призывателях, он рассмеялся, решив, что она сошла с ума и болтает о гусях. Но на этом моя учеба прекратилась. Если бы госпожа Гринджер не стала немой, я могла бы узнать, как тисом воскрешать мертвых.
Я могла бы спасти Райфа.
Я продержалась два дня, оспаривая каждую причину, по которой не должна была использовать что-то, кроме своего дара, по которой не должна была принимать оставшийся яд, мой побег, как назвал это Харкер. Но ответы манили меня.
К тому же, ингредиенты заклятия были в моих руках, это не казалось совпадением.
На третий день я решилась применить заклинание. Приготовления начались на рассвете — его важность каждый раз подчеркивала госпожа Гринджер.
— Покажи, что твои помыслы чисты, — писала она на полях книги. — Остальное последует, — и я проснулась с первыми лучами и осторожно разложила все камни мол, что собрала вчера, широким кругом на траве, создавая нейтральное пространство, убирая из круга все прутики и камешки. Я выдоила козу, выпила чашку молока, заела пригоршней ягод. А потом прогнала коз подальше от круга ивовым прутиком, чтобы они не помешали и не попали под действие заклинания. Я поставила в круг угольный камень, твердый камень, тис и миньон, добавила туда вторую чашку козьего молока. И последнее я вытащила из сумки, оставив в круге: перо жаворонка и кожаное кольцо. Я ощутила укол вины за такое использование их, но от воспоминаний заклинания становились сильнее.
